-Пожалуйста, отойди немного назад.
-Тебе не нравится, что от меня несёт табаком?- он улыбнулся.
-Нет, вовсе нет. Просто не могу так близко разговаривать с людьми.
-Хорошо, я встану подальше, - он спустился на ступеньку пониже. Теперь между нами появилось расстояние. Конечно, это не та бездна, что простиралась между нами все эти годы, но всё же некое напоминание о ней. Нельзя ведь так сразу взять и залить бездну искусственным озером. Пусть бездна невелика теперь, но её размер достаточен для того, чтобы ступить на её край и скатиться по ней взглядом, рухнув в лёд его глаз, подёрнутых коркой стёкол. Это легче, чем стоять на краю и раздумывать над тем, оступишься или устоишь. Теперь я стою на льду. Он настолько крепок, что я не проваливаюсь вниз. Я обрела опору в его глазах.
-Теперь лучше? Я стал ниже ростом, - улыбнулся он.
-Ты всё равно высокий. Твоя голова выше моей даже на расстоянии в 3 ступеньки.
Он засмеялся. Он искренне смеялся над моей шуткой, но в его смехе всё равно был слышен отголосок какой-то другой жизни. Той, в которой он смеялся над другими шутками - не таким незатейливыми, как у меня.
Плывучая лестница подошла к завершению. Мы зашли в вагон метро и сели в его конце. Когда мы выехали на улицу из метро, до меня долетели обрывки разговора попутчиков, сидящих слева от меня. Я не сразу услышала их, занятая отогреванием взгляда, который засиделся на льдинах его очков. Но постепенно слова всё же коснулись меня, как касаются асфальта осенние листья – мягко и неотвратимо.
«Если вулкан уже пережил извержение, то он может умереть. Или заснуть…» - говорил пожилой мужчина малышке, сидящей на его коленях с иллюстрированной книжкой в руках.
«Как спящая красавица?» - переспросила малышка. Наверное, это была его внучка.
«Да, как спящая красавица, только ещё на дольше».
«А что происходит с вулканом, когда он спит? Он дышит?»
«Да, он дышит. Но на поверхность выходит не магма, а остаточные явления. Поднимается пар. А иногда на поверхность выходит грязь. Такое тоже бывает».
Тут улица закончилась, и мы снова оказались в грохочущем метро.
-Ты с этим согласен? - спросила я его, который за всю нашу встречу не сделал ни одного грязного намёка, не рассказал ни одной неприличной истории. Значит, всё-таки дремлет?..
-С чем? - он не понял моего вопроса.
-С тем, что сказали попутчики?
-Я не слушаю попутчиков.
-А жаль. Иногда они говорят интересные вещи. Например, сейчас.
-Мои уши обычно заняты наушниками. Я не слушаю чужих разговоров.
-Тебе не интересно, что думают окружающие?
-Ничего интересного они не думают. Они думают о том, как бы дома пожрать поскорее.
-А ведь сейчас они говорили о тебе, - я незаметно кивнула головой влево.
Он наскоро оценил взглядом деда с внучкой, сидевших слева от меня.
-И что, интересно? Ребёнок сидит. Дед мог бы не возникать по поводу того, что моя задница находится не в подвешенном положении.
-Нет, они говорили совсем о другом…
-Ну – ка, ну – ка, - он наклонился ко мне, и теперь я явственно услышала запах табака.
-Они говорили о том, что … вулкан, когда не извергается, дремлет.
-Что за бред?
Я смутилась. К чему относились эти слова? К дремоте вулкана или высказыванию попутчика?
-Почему бред? Это правда.
-Допустим. Но при чём тут мы?
-Пар всё равно выходит наружу, даже когда вулкан дремлет. И это похоже на тебя. Ты тоже дымишь сигаретой, хотя внутри ты дремлешь. Но когда ты проснёшься, из твоих уст будет выходить уже не пар…
-А что? - он с любопытством смотрел на меня, приложив ладонь к лицу.
-Магма. Ты будешь снова обжигать ею тех, кто рядом с тобой.
-И кто же будет рядом?
-Этого я не знаю…
-Почему я никогда не слышал ничего подобного, сколько лет езжу в метро?
Я со смехом пожала плечами.
-Может, потому, что ты всё время в наушниках?
-Пора их снимать.
-Не думаю, - улыбнулась я, вспоминая о той бездне, которую я должна держать между нами, подобно Атланту, держащему небо, гружённое звёздами. - В наушниках музыка. Она прекраснее любых слов.