На дежурство своё ночное
Заступает Луна. На ней
Только облако кружевное –
Пеленой из погасших дней.
Что под маской венецианской?
Может, бледность её лица,
Или взгляд – разлихой, цыганский,
Застарелый овраг рубца?
Или память о непрощённых,
Строки ливших не для неё?
Пеплом рукописей сожжённых
Ложь припудрена, в семь слоёв.
А Луна знает всё на свете.
Хочешь правду? Плати скорей,
Но не бренной земной монетой –
Половиной души твоей…
Смяла маску, стряхнула пудру,
Улыбнулась, проговорив
Нежно-пряно и горько-мудро:
– За изыски – двойной тариф.