«Кыш!» - прикрикнет старуха на дохлую мышь. В сонном болоте продрогнет старый камыш. Тишь разольётся по кромке вонючих жиж, Ржавый скакун сорвётся с пожухлых афиш. Мрак разожмёт тугой, тяжеленный кулак, Выпустив сотни гиен в пещеры клоак. Фрак благочестия сняв, прищурится дьяк. Рыжая бестия мчит сквозь вечности зрак: Пять измерений – стремглав, как скромную пядь, Крутит педали – время вращается вспять. Прядь непослушную ветер смахнув опять, Листья нахально закру́жит вослед. Гонять Мышь не устанет старуха, тревожа тишь. В мёртвом болоте пророс молодой камыш. Шиш, хохоча, покажет с цветастых афиш Рыжая девочка. Солнце коснется крыш; Дьяк, ухмыльнувшись, подбросит медный пятак; Площадь заполнится страхом сотен зевак; Взмах, и лезвие воздух разрезало впрах; Время-палач устало поправит колпак. «Бом!» - и в вечность ворвется густой баритон: Колокол, вздрогнув, издаст беспомощный стон. Сон беспробудный, обманчивый, смутный сон: Рыжая бестия мчит, и я слышу звон...