i
Полезная информация
Свернуть
28.03.2024
Поход в аптеку
Странный случай, произошедший со мной на днях
Шляпа что-то замышляпа
Сентябрями дождик капал
В час луны и в час совы:
Шляпа что-то замышляпа
И сорвалась с головы.
И, недолго размышляпа,
Вдоль по ветру - раз-два-три -
Полетела эта шляпа,
Огибая фонари.
Фонари офонарели,
Серой осенью простыв:
Что ты, шляпа, в самом деле,
Потеряла всякий стыд?
И велят составить рапорт,
Розыскных пустить собак,
Хорошо отшлёпать шляпу,
Шлёпу хорошо отшляпить,
Что прошляпила себя.
Лучше бы домой пошла бы,
Не пугала высший свет:
Но не хочет слушать шляпа,
Но не хочет слуша шляпить,
У луны на голове.
Где-то шлялась эта шляпа,
Но под утро невзначай
На своих на тонких лапах
Замышляпа, размышляпа,
И домой к себе пришляпа,
И пила горячий чай.
ruensvdefrptesitzharnl
"Дорога без начала и конца" Глава 12. "Стоял над озером вигвам уже немало лет…"
Автор:
Марта
Соавтор(ы):

Галина Семизарова

Категории:
Жанр
  • Фэнтези
  • Сказка
  • Приключения
  • Реализм

Моя тревога сменилось каким-то лихорадочным возбуждением. Холод узорчатой рукояти в руке придавал уверенности и одновременно требовал немедленного начала  активных действий. Я посмотрел на свое отражение в витрине и скептически хмыкнул. Растрепанный тип в поношенной куртке, глазеющий оттуда, походил скорее на неандертальца, сжимающего в мозолистой руке любимый кремневый нож. А вовсе не на щегольски одетого «волшебного стрелка», каким мой предок был представлен на своих портретах. Ну, и ладно! Главное, я теперь вооружен. И готов ко многим неожиданностям самого неприятного толка.

  Спрятав багинет под рубашкой, я спустился вниз, попутно заглянув в библиотеку. Как я и предполагал, Элис, свернувшись в кресле калачиком, мирно читала какой-то роман в толстом растрепанном переплете. Решив не мешать девушке, я вышел наружу и снова внимательно осмотрел  прибрежные камыши. Но ничего подозрительного не обнаружил. След босой ноги на подсохшем песке стал еле заметным. Пожав плечами и, на всякий случай, походив дозором вокруг да около еще минут десять, я вернулся в дом.

До вечера больше ничего интересного не произошло. Когда девушка ушла спать, я еще раз обошел берег. Некоторое время постоял в добровольном «карауле» у крыльца. Но сумеречную тишину нарушал лишь легкий ветерок, качающий камыш, и громкое кваканье лягушек. Убедившись, что вокруг по-прежнему царят мир и покой, я тоже пошел спать. Не подозревая, что завтра нас ждет совершенно неожиданная встреча!

Это утро началось, как обычно. Мы с Элис позавтракали и спустились к озеру. Было довольно жарко, и девушка сказала, что гулять по лесу ей сегодня не хочется. Я не возражал, так как со вчерашнего дня стал более настороженно относиться ко всем этим уютным полянкам и тенистым овражкам. Элис принесла гитару  и начала подбирать какую-то милую песенку про лето и землянику. Я опять прошелся туда-сюда по берегу. Потом мне почудился  подозрительный шорох среди кустов жимолости, возле палисадника. Я рванулся туда. Опять ничего не обнаружил. Обозвав себя старым параноиком, двинулся обратно.
И замер, как громом пораженный!
Элис пересела на песок у самой воды. Она самозабвенно перебирала струны гитары, не замечая, что возле ее босой ступни свернулась клубком довольно большая пестрая змея!
Я захотел заорать и не смог. Слова застряли в горле.

К тому же мой неосторожный крик мог напугать девушку. А если она неловко дернет ногой…

Вмиг покрывшись холодным липким потом, я выхватил багинет  из ножен. Бежать?! Могу не успеть! Метнуть?! Но если я промахнусь или попаду в Элис?! Черт, я же не охотник и никогда эти штуки в цель не кидал.

- Девочка! – беззвучно простонал я. - Не двигайся!

  В этот самый миг Элис пошевелила пяткой. Змея взметнулась!

Что-то серебристое пронеслось в воздухе, и тварь рухнула на песок, разрубленная пополам.
Девушка вскрикнула. В ужасе вскочила, прижимая к груди гитару.
Одним прыжком я подлетел к Элис. Рванул ее в сторону, хотя опасность уже миновала.
Обе половинки дохлой змеи, конвульсивно подрагивая, валялись на песке. А между ними ярко блестел стальным лезвием  небольшой  топорик с украшенной перьями и пестрыми шнурками рукояткой.

Прибрежные кусты расступились. Из них навстречу нам вышел высокий, стройный, обнаженный по пояс мужчина в кожаных штанах. Он поднял руку вверх и сказал низким мелодичным голосом.

- Отец Сол вовремя послал меня сюда. Поющий Цветок спасена.

  Я, хлопая глазами, растерянно смотрел на этого аборигена. Он был немного похож и, одновременно, совсем не похож на типичного индейца Западного Континента, с которым мне приходилось сталкиваться во время моих многочисленных странствий. Это был высокий стройный человек с тонкими чертами лица и умными темными глазами. Кожа у него была загорелая. Но не красноватого оттенка, а скорее, золотистая. Волосы светло-русые, выгоревшие на солнце. Широкую грудь незнакомца украшало ожерелье из зубов каких-то зверей и речных ракушек. Длинные волосы  подхвачены сплетенным из травы жгутом, а не кожаным шнурком с орлиным пером, как у киношного Чингачгука.

  Молчание затягивалось. Девочка, похоже, совсем «выпала в осадок».

А я отчаянно силился что-то сказать, но в голову лезло нечто бредовое типа: «Моя – Тарзан, твоя – Джейн».
Незнакомец, видимо, истолковал мое замешательство по-своему. Он понимающе качнул головой и произнес все тем же бесстрастным тоном:

- Воин Света испугался за свою женщину.

- Она не моя женщина! – чуть было не ляпнул я, но вовремя прикусил язык.

  А вместо этого сказал с возмущенной интонацией:

- Меня зовут не Света. Я – Себастьян.

  «Индеец» еще раз вежливо кивнул. Коснулся своей груди и громко сказал:

  - Антачи.

  Тут девушка, наконец-то, сбросила оцепенение и тоже приняла участие в   разговоре.

- А я – Элис. Скажите, почему вы назвали меня Поющим Цветком?

  Я был готов поклясться, что в голосе этой пигалицы прозвучало та-акое кокетство, а глаза так широко распахнулись, что сам Большой Змей отдал бы свой парадных убор из перьев за один этакий взгляд!
Легкая улыбка тронула губы Антачи. Он ответил, сменив бесстрастную интонацию на более теплую и напевную:

- Твое лицо – светлое и нежное, как любимый цветок  Духа Реки.

А благословение отца Сол,  - тут он снова поднял руку к небу, - лежит на всех, кто владеет даром сплетать звук и слово.

   После этих слов Элис бросила на меня горделивый и одновременно укоризненный взгляд.

- Вот! А ты мне таких комплиментов никогда не говорил! – отчетливо читалось в нем.

  Я только терпеливо вздохнул. И спросил нашего спасителя :

- Скажите, уважаемый Антачи, вы давно следили за моим домом?

  Он спокойно кивнул.

- С того самого дня, как волею Светлых Духов вы поселились здесь. Но давайте  продолжим нашу беседу за стенами твоего жилица, Воин Света по имени Себастьян. Сегодня Праматерь всех Змей собирает своих детей на брачные игрища. В такой день они становятся особенно опасными  и нападают на всех, не разбирая, человек перед ними или зверь.

  После такого предупреждения мы немедленно покинули берег. И уже в гостиной, окончательно придя в себя, продолжили беседу с  благородным дикарем.

  В общем, я был прав, когда предположил, что в этом райском местечке живем не только мы. Лес, растущий вокруг озера, населяло большое племя охотников и рыболовов, похожих и внешностью, и манерой речи на знаменитых индейцев, но, гораздо более мирных.
Они промышляли зверя и птицу, путешествовали по озеру и соседним рекам на больших лодках. Поклонялись своим Светлым Духам, главным из которых почитали Солнце и называли его «Отец Сол». Наше внезапное появление немного обеспокоило аборигенов. И они установили за домом тихую и незаметную, но неустанную слежку. Убедившись, однако, что мы природу не губим, зверей не стреляем и Духа Леса не гневим, местные жители успокоились. Как я понял, особенно им понравились песенки Элис. Способность, выражаясь по-научному, к литературному и музыкальному творчеству, благородные дикари считали высшим проявлением небесной благодати. Вождь племени уже начинал подумывать о том, как бы ему задружиться с внезапно свалившимися на берег его озера чужаками. Как вдруг все разрешилось само собой! И один из разведчиков, которым оказался наш новый друг Антачи, спас Элис.

После этого случая, добрые «индейцы» зачастили на наш берег, уже не таясь. Мужчины учили меня ловить рыбу острогой, метать боевой топорик, местную разновидность томагавка, и стрелять из лука. Каждый раз немного удивляясь, что суровый и закаленный в боях Воин Света не умеет делать такие простые вещи. И как они только вычислили мою принадлежность к армии – ума не приложу! Кстати, огнестрельного оружия аборигены не знали. И на коллекцию старинных пистолетов и штуцеров смотрели, как на странную деталь украшения дома. А когда я попытался объяснить, что к чему, с отвращением заявили, что настоящий мужчина сочтет за подлость бить зверя с большого расстояния молниями, когда есть нож и стрелы.
Я поспешил с ними согласиться. Охоту я не любил. Да и смысла ее не понимал. Как тот мужик из анекдота: «Друг говорит – недавно купил себе ружье за двести тысяч. Пойдет на тетерева. Мне кажется, что это как-то жирно для тетерева». Наверное, я просто сыт по горло человеческой подлостью другого свойства…

  Элис теперь постоянно окружали девчонки и малышня из племени.

И я, признаться, был этому рад. Потому, что со своими внезапными провалами в не самые лучшие воспоминания и вечными размышлениями о смысле собственной жизни, я порой был не лучшим собеседником для юной девушки. Теперь моя «сестренка» еще больше повеселела. И я все чаще слышал ее звонкий, беспечный смех. Вместе с новыми подружками она шушукалась о чем-то девичьем, хихикая, показывала им, как пользоваться современной косметикой и с огромным удовольствием пела им свои песенки.  А прекрасные дикарки брали Элис  в лес по грибы и ягоды, учили ее своим сложным и необыкновенно красивым танцам, похожим на затейливую пантомиму, и постоянно задаривали бусами, браслетиками и прочими девчачьими безделушками.

Наконец, наступил знаменательный день, когда Антачи объявил, что вождь племени, великий охотник Туал Мигуон-Большое Перо, готов принять нас с визитом.
Ранним утром, на самой заре, на еще укутанной туманом поверхности озера показалось большое каноэ ярко-желтого цвета. Как потом оказалось, оно было выкрашено соком ольхи под цвет золотистых стволов дерева, похожего на березу,  росшего на соседних холмах. Все щели каноэ  были залиты темной сосновой смолой. На носу у него  красовался огромный расписной глаз, словно у сказочной птицы, а на корме развевался по ветру пучок разноцветных лент – знак мира. Сей изысканный водный транспорт предназначался для нас.

Каноэ ткнулось носом в берег, мы с Элис взошли на борт. Гребцы ударили разом веслами о воду, и путешествие началось.
Сначала мы плыли вдоль берегов знакомого нам лиственного леса. Потом клены и дубы сменились темным бором. Его стройные сосны распростерли свои ветви высоко над водой. Черные дрозды, зяблики и еще какие-то мелкие птички кружились над изумрудной травой берегов в поисках пищи.

Воздух был напоен сладким ароматом шиповника и вереска, а стрекозы, словно ослепительные ярко-синие стрелы, носились над водой. Вскоре с берега потянуло дымком. Мы медленно приближались к «индейской деревне».

- Ой! – вскрикнула Элис. - Вигвам! Прямо картинка из романов Фенимора Купера!

- Хм! Все помнят, что индейцы жили в вигвамах, – возразил я, мысленно покопавшись в своих познаниях. - Но вообще-то, «вигвам» относится, скорее, к обрядовым сооружениям. Он нужен для очищения и возрождения: потому, что представляет собой тело Великого Духа. Округлая форма вигвама олицетворяет мир, как целое. Выйти на белый свет из этого темного помещения означает оставить позади все нечистое. Дымоход обеспечивает доступ к Небесам и вход для духовной силы. Хау! Я все сказал!

  И я хитро подмигнул девушке.

- А это тогда что? – кивнула она на разукрашенные шатры.

- Помещения для проживания называются «типи». Точнее, "ти-пи", что на языке индейцев означает "для жизни". Вход в типи всегда расположен с восточной стороны, что имеет своё поэтическое объяснение. "Это для того, — говорят индейцы, чтобы, выходя утром из типи, первым делом поблагодарить солнце".

  Слушавший эту своеобразную лекцию Антачи, улыбнулся и согласно кивнул. А я продолжал блистать эрудицией:

- Устройство типи - совершенно и хорошо продумано. Внутри жилища к шестам привязывается подкладка - широкая полоса, сшитая из кожи или ткани, которая доходит до земли, что предохраняет от сквозняков по полу и создает тягу в верхней части палатки. В больших типи устраивали озан - своеобразный потолок из кожи или ткани, сохраняющий тепло. Пространство над костром он перекрывает не полностью - остается путь для выхода дыма через верх. Озан еще используют и как антресоли - для хранения вещей.

  Элис радостно захлопала в ладоши:

- А я помню, что дымом можно подавать всякие сигналы! И так разговаривать с другими охотниками. Очень удобно!

- Ага. Куда удобнее, чем по мобильнику. Тут батарея не сядет. Если, конечно, не полениться и собрать дрова, – ухмыльнулся я и продолжил.

- Вообще, место для костра – это первое, что делают, поставив типи. Очаг должен быть как можно просторней (насколько позволяет размер типи), потому что чем нагревающиеся от очага камни будут ближе к спальным местам, тем теплее будет всем. Лучше не бросать в очаг  окурки, мусор и прочую фигню. Потому  что он может обидеться и очень даже реально. Как минимум, вонять будет на всю типуху. Огонь всегда неплохо подкормить, не только дровами - кашу он тоже любит. Вообще, если ты хочешь дружить с огнем, то с ним надо делиться. Хорошая жертва огню - щепоть душистой травы, шалфея или можжевельника. Когда проживешь в типи достаточно долго, то начнешь относиться к огню с уважением, от него ведь много хорошего, и тепло и еда...

- Откуда ты все это знаешь?!

- Доводилось посещать, – улыбнулся я.

- Посещать? То есть, в твоей «прошлой жизни»? Как думаешь, а сегодня нас в типи пустят?

- Конечно! Надо только соблюдать некоторые правила. Мужчинам полагается находиться в северной части типи, а женщинам - в южной. Еще там принято двигаться по часовой стрелке, то бишь по ходу солнца. Гости, особенно впервые пришедшие в жилище, должны размещаться в женской части. Ну, еще нельзя проходить между человеком и очагом. Считается неприличным. Потому, что нарушается связь между тем и другим. Так что нужно проходить за спинами сидящих. Что еще? Дрова обычно лежат у входа с мужской стороны, а кухня  - припасы, котелки и прочая утварь -   находится на женской половине. Вещи, которыми пользуются редко, можно положить за полог. Если у тебя в наличии имеется добрая старушка, а ты - настоящий индеец, посади старушку в дровяной угол (индейцы называют его "старушечий угол"). Там ей будет хорошо. Считается, что старые люди страдают бессонницей, а потому в холодную погоду твоя старушка сама будет всю ночь подкидывать дрова в очаг. Будет тепло и тебе, и старушке.

- Да ты просто – кладезь какой-то, индеец Себастьян! – воскликнула Элис. – Все! Идем скорее на берег. Хочу все увидеть своими глазами!

 

0
Дикий Запад Дикий Запад 3 года назад #
Вау! Как Типи хорошо описано! А то большинство и типи от вигвама на отличит rose

Похожие публикации:

Предисловие Здесь нет положительных героев. Если кажется, что кто-то из персонаж...
21:43
1
Джонатан устало привалился к спинке кареты и закрыл глаза. В голове после вчераш...
Какое-то время я шел вдоль чистеньких, крытых соломой домиков, проникновенно мат...
Пролог Вновь заснуть не удастся. Потягивание не взбодрило, и я отправился готов...
21:35
0

Все представленные на сайте материалы принадлежат их авторам.

За содержание материалов администрация ответственности не несет.