Стрелки на циферблате главного городского вокзала показывают шесть.

Я улыбаюсь и громко декламирую вслух:

- Когда я вернусь, пусть будет шесть часов.

- Шесть вечера или шесть утра? – смеется Элис.

- Шесть дня!

  Мы пробегаем через шумный зал ожидания и спешим на маленькую, обычно пустующую платформу. Еще мгновение, и небесно-лазурный состав  появится над ней, как по мановению волшебной палочки.
Мы торопимся. Сегодня у нас много дел. Прежде всего, я должен найти то пространство с высокой железнодорожной насыпью, возле которой сидит черноглазая девочка с пластмассовым паровозиком в руке. Наша спасительница. Мы с Элис, не сговариваясь, решили забрать девочку с собой. Да, еще надо заскочить в мэрию – расписаться. Чтобы сын, которого мы ждем, на радость Машинисту, носил нашу знаменитую фамилию.
Потом можно навестить наших друзей рок-музыкантов в Валенбурге. Хотя, там, кажется, опять начинают кипеть политические страсти. Значит, товарищам тем более нужна наша поддержка.

Потом можно будет отдохнуть в моем охотничьем домике у озера. Когда мы были там в последний раз, «индейцы» и поселяне вполне мирно общались и торговали между собой.
Куда же мы отправимся после? На далекие южные острова? В какой-нибудь сказочный мир, где до сих пор живут феи и гномы?

Или просто осядем временно в небольшом городке у моря, чтобы пожить там весело и беспечно?
Я пока не знаю. Как и не знаю того, найдется ли для нас в этой Вселенной тихий и добрый уголок, где мы сможем, наконец-то, построить свой дом под звездным небом. И зажить, не опасаясь ни войны, ни беды.

Хочется верить, что такое место все же существует. А пока что – дороги, как добрые руки хороших друзей, распахивают нам свои объятья. Даря необъятные просторы, купол небес, радость встреч и боль расставания. И, значит, у нашей сказки нет  -  и не будет конца.
Потому что однажды можно взять – и нарисовать новую карту Мира.

Не знаете, как это сделать? Все – очень просто!

Нам понадобится гусиное перо, перочинный нож, чернильница с чернилами, секстан, компас, циркуль, линейка и много-много воображения. Потому, что нарисовать карту известного места любой дурак может. А вот нарисовать карту мира несуществующего, но досягаемого - это задачка для редких смельчаков и первооткрывателей. Даже, если в вашем роду никогда не было фантазеров и мечтателей, и никто из ваших предков не путешествовал на Луну, давайте вместе проложим сегодня надежный курс, твердо очертим на карте берега, обозначим реки и проливы, гавани и прибрежные скалы. Нарисуем животных и растения - иначе наша карта останется не вполне точной. Все великие географические открытия начинались с карт несуществующих земель и великих же заблуждений. Бог с ним, пером, пергаментом и чернилами - возьмем ручку, кисть, карандаш, мышку - и начертим образ нового мира.

И совершим его открытие! Помните, что стоит только впустить самое маленькое, порой совсем невзрачное чудо в свою жизнь, как серая обыденность начинает трещать по швам. А чудеса - часто забывают закрыть за собою двери...

Многие я вспоминаю края. Море в пенной короне,
Реки лугов, храмы и звоны, камень столиц и сталь.
Но больше всего на свете я люблю простые перроны,
По которым с любимыми шел к вагону, чтобы занять места.

Снова куплю билеты в кассе и выйду на самую кромку.
Стукнут колеса, звякнет дверь, в тамбуре – горький дым.
Можно о жизнь разбиться насмерть, можно гнить потихоньку.
А мир за окнами, верь не верь, останется молодым.

А те, кто со мною из года в год за поручни, как за ванты,
Крепко держатся, им не вдруг стал кораблем вагон.
Здесь из радио прет «Арго». Значит, мы – аргонавты.
Встречный товарный режет слух. Видимо, есть резон

В том, что качает допьяна, что незнакомы станции.
Капли ложатся на стекло, ищет строку строка.
Жизнь скоротечна и так длинна – всякое может статься.
Капли ложатся набело. И нет черновика…

Многие я вспоминаю края. Море в пенной короне,
Реки лугов, храмы и звоны, камень столиц и сталь.
Но больше всего на свете я люблю простые перроны,
По которым с любимыми шел к вагону, чтобы занять места.