Честно говоря, бургомистр уже начинал тяготиться своей должностью. Хорошо, конечно, иметь в холода крышу над головой и гарантированный обед из пяти блюд, но, черт побери, постоянное чувство ответственности за жизнь и достаток сотен людей выматывает не хуже инспекторской проверки!
А  обеды поначалу  радовали, но быстро надоели. Проведя половину своей жизни в монастыре, Саймон привык довольствоваться малым. И на гастрономические изыски смотрел скорее с точки зрения исследователя, нежели гурмана. Ко всему прочему, утащить тарелку к себе в комнату – как он любил это делать в Майбери, было невозможно. Да и являться в столовую в халате  тоже не позволялось. Застегнутый на все пуговицы сюртук начисто лишал аппетита, а если такового не случалось, то предательски мешал организму опустить в себя лишний кусок мяса.
Спальня размером с классную комнату  уже начинала раздражать. Хотелось чего-то маленького и уютного. К тому же, холода давно закончились, и молодой бургомистр все чаще поглядывал в окно, с трудом сдерживая желание куда-нибудь сбежать. Ну, или хотя бы погулять по парку в течение всего дня, а не тех пятнадцати минут, что он обычно тратил на дорогу от ратуши до своей резиденции.
Но вырваться на прогулку мешали бесконечные дела и столь же бесконечные письма и прошения. Саймон уже начал думать, что приговорен к судьбе Сизифа, и всякий раз, когда он откладывает вправо прочитанный лист, в левой стопке сам собой зарождается еще один. Или два.

- Мда! – вздохнул он. – Монахи -наставники не зря призывали помнить, что выдержка - высшая добродетель!  А половина этих писем – обычные кляузы. Жалобу на «веселую» вдовушку  накатал обманутый ею престарелый жених , а жадного мельника – изругал обсчитанный пекарь.  Сапожник горько жалуется, что обругал  Ганса старым козлом а Карла – валаамовым ослом, и теперь оба не пускают его на порог своего трактира. Но почему обо всем этом пишут мне?! Я что – должен лично присутствовать при каждой ссоре или сделке? На кой черт тогда существуют полиция, которая  должна следить за порядком?

  Его так и подмывало написать на каждом письме «Вздор!» или «Полный бред!». Только не в привычном смысле, а в разговорно-народном…

- Такое ощущение, что кроме меня здесь вообще некому пожаловаться!

То ли горожане пытаются от скуки затеять сведение счетов, то ли просто вынести мне мозги. Ей-богу, мне начинает казаться, что все население Фэйриджа ухватилось за возможность поквитаться со своими врагами и заодно развлечься. Может быть, людей просто раздражает то, что я плохо вписываюсь в привычную для них картину мира? Потому  что я пока что не степенный старик, а молодой оболтус? Но ведь они сами выбрали меня своим бургомистром! Точнее, меня выбрала дурацкая скамья и столь же дурацкая магия. Разве я виноват, что зеленому юнцу, не имеющему ни опыта, ни знаний, достались большие полномочия?

  Саймон тяжело вздохнул.

- Как-то плохо сочетается искреннее веселье у фонтана со всеми этими кляузами. Трудно поверить, что писали их одни и те же люди.

Он решил отвлечься от грустных мыслей и почитать свежую газету.
Но передовица оказалась настолько скучной, что Саймон чуть не уснул.
А в разделе культуры вместо ожидаемых статей о музыке и театре во весь разворот красовалась смазливая физиономия какого-то набриолиненного типа. И описывалась новая «душещипательная фильма», в которой будет сниматься «звезда синематографа». Попутно прилагалось описание амурных похождений этого красавчика и перечень разбитых женских сердец.
Саймон поморщился  и с раздражением оттолкнул от себя газетный лист.
 Потом вспомнил  о грядущем заседании магистрата,  и  бедному бургомистру стало совсем тошно. К тому же, посещение трактиров не входило в число любимых развлечений бывшего учителя. И в сортах вина и пива он разбирался плохо.  Так что, как говорится, явно был «не в теме».

- Как интересно я буду лично вести переговоры? – с тоской подумал он. – Да любой пивовар имеет право  поинтересоваться: «А вообще - за какие-такие заслуги мы выбрали тебя правителем города? И что я ему отвечу? Что городу нужны деньги? И я знаю сто один способ их отъема у честных граждан?! А потом мне придется вздрагивать от каждого шороха в подворотне. И не закончится ли, в таком случае, моя жизнь в заброшенном замке?

  Его настроение окончательно испортилось. То ли от скверных мыслей, то ли – от выпитого без закуски вина, внезапно невыносимо заболела голова. Саймон встал из-за стола и поплелся в спальню. Следовало лечь и уснуть. Когда у него от переутомления случались подобные приступы, это всегда помогало. Но спать   не хотелось, а лежать и смотреть в потолок было скучно…

- Не слишком ли хорошо устроились члены нашего магистрата? – грустно подумал Саймон. – Милое дело переложить ответственность за принятое решение на бургомистра, который ни черта не смыслит в этих вопросах! Как говорится – «приятно иметь дело с болваном – ощущаешь собственную важность! Может, стоит отменить постановление, принятое триста лет тому назад? Просто громко рявкнуть  – «исполнять!!!» И тихо смыться? Не дожидаясь того момента, когда кому-нибудь захочется дать мне в челюсть? Впрочем, такое скандальное поведение как-то не сочетается с моими дипломатическими способностями…

  Он устало потер виски, потом повертелся на кровати, пытаясь отыскать удобное положение для больной головы. Поняв, что это бесполезно,  встал и распахнул окно. Ночная прохлада постепенно наполнила комнату, приятно остужая горячий лоб. Но луна, висевшая над деревьями огромной желтой монетой, глядела на юношу столь насмешливо, что казалось, тоже была готова о чем-то спросить.

- Почему меня?- возмущенно пробормотал Саймон таким тоном, каким обращался к учителю, терзавшему вопросами его одного.

  Но в те далекие времена все было понятно. Мальчишку, смотрящего в окно и, «считающего ворон», пытались приучить к порядку  и спрашивали, чаще, чем остальных. …

- А вот что творится сейчас? Почему я попал в эти чертовы бургомистры? Ведь тот злополучный пожар в торговых рядах в канун Самайна тушил не один только случайный прохожий! Мда! Воистину - ни одно доброе дело не остается безнаказанным!

  Он снова потер виски.

- Пожалуй, следовало поменять свое имя полностью! Потому, что сейчас мне трудно отделаться от мысли, что меня опять украли. Или купили? Как-то уж слишком быстро я согласился вступить в должность! Наверное, мне следовало сначала поговорить с магом-хранителем или взглянуть в его волшебные кристаллы. И понять, что в этом городе придется разбираться не только с дождем и ветром, но и с налогами и подметными письмами.

  Саймон снова улегся на постель и пристально уставился в потолок – как будто ответ на все его вопросы был там написан.

- Хм! Посмотреть! Но ведь это, наверное, никогда не поздно! Что, если грядущее заседание проклятого магистрата, от которого мне так хочется увильнуть, тоже можно увидеть? И я хотя бы пойму – не пора ли мне собирать вещички и бежать из города? Значит, надо навестить Адельмуса!

  Придя к такому решению, бедный бургомистр облегченно закрыл глаза, и смог, наконец, заснуть.

  Под утро ему привиделось, что он опять сидит в кутузке  и на этот раз за «неподобающее поведение» расплатиться уже нечем. Лысый инспектор грозно наступает на него с розгой, а стража – гаденько хихикает у двери. Защищаясь, Саймон взмахнул рукой … и проснулся. Осознав, что это всего лишь сон, он облегченно вздохнул, быстренько оделся и, не дожидаясь завтрака, выскользнул из дома через черный ход.
В парке весело пели птички, на траве блестели капельки росы, а солнышко пригревало почти по-летнему. Настроение бургомистра тут же улучшилось, и к башне  мага он подошел, насвистывая какую-то веселую песенку.
То, что Саймон увидел внутри, развеселило его еще больше.
Хранитель города лежал на диване, высоко задрав ноги в пушистых тапках с загнутыми носами. В двух шагах от него прямо в воздухе висел поднос с кофейником, сахарницей, чашкой и парой пирожных.
 Волшебник щелкнул пальцами. Пирожное медленно и величаво, как кремовый лебедь, подплыло к нему. По следующему щелчку чайная ложка, насыпала в кофе сахар и, нежно звеня, принялась размешивать его.
 Все эти чудеса творились под аккомпанемент красивой музыки. Поскольку под потолком башни кружились и играли сами собой гитара, флейта и скрипка. Бургомистр широко улыбнулся:

- Добрый день, господин Адельмус. Приятного аппетита, и не могли бы вы…

  К несчастью, юноша загляделся на волшебную картинку и, продолжая говорить, споткнулся о какой-то пуфик. И полетел на пол, громко чертыхнувшись.

Волшебник вздрогнул, уронил пирожное, а висевший в воздухе поднос со звоном шлепнулся на пол, заливая дорогие ковры потоком горячей темной жидкости. Музыка жалобно дзинькнула и замолчала.

- Клянусь бородой Мерлина, неужели нельзя быть аккуратнее? – сердито проворчал Адельмус. – Сколько раз я говорил тебе, юноша, что магия – штука тонкая и резкого вмешательства не терпит! Я с таким старанием создал это заклинание! И уже наслаждался его плодами, как вдруг ворвался ты, и все испортил.

- Я же не нарочно, господин маг, - виновато произнес Саймон.

  Внезапно почувствовав себя неуклюжим школяром пред грозными очами аббата.

- Но мне срочно нужна ваша помощь!

  Адельмус нахмурил брови и взмахнул рукой. Из широкого рукава его узорчатого халата посыпались золотые искры. Музыкальные инструменты  опустились на пол и послушно убрались в свои футляры, к разбитому кофейнику прирос носик, а коричневая лужа и кремовое пятно исчезли сами собой.

- Ну, присаживайся, уважаемый правитель, и рассказывай, что у вас там еще произошло - вздохнул волшебник, жестом указывая Саймону место на соседнем диване. – Надеюсь, в ближайшие дни тебе не грозит нашествие драконов или спешные дипломатические переговоры с каким-нибудь Темным Властелином?

- Всего лишь переговоры с главой гильдии пивоваров и виноделов, - улыбнулся юноша и сразу посерьезнел. – Но, если честно, я почему-то волнуюсь. Поскольку не смыслю ни в том, ни в другом ровно счетом ничего. Что если глава гильдии разгневается на меня, да еще и решит отомстить? А важные господа из магистрата, наконец-то, прогонят  самозванца, занявшего пост главы города.

  Тут Саймон с тайной надеждой подумал, что последнее – его вполне бы устроило, и добавил:

- Поэтому я и обратился к вам, господин маг. Быть может, мне стоит заглянуть в какой-нибудь магический кристалл? Чтобы заранее знать, как пройдет это окаянное заседание!

  Но волшебник лишь спокойно пожал плечами:

- А зачем тебе такие сложности? Тем более что простой смертный разглядит в кристалле лишь свою растерянную физиономию. Ладно, допустим, ты – не совсем простой. Но я и без магической сферы могу поведать тебе, что заседание, которого ты так боишься, пройдет сегодня, как по маслу. Главное, не забывай сурово сдвигать брови и на все предложения пивовара вопрошать грозным голосом: «А какую прибыль это принесет городской казне?!» После этого он сразу проникнется уважением к такому строгому и экономически образованному правителю. Ну, а дальше – слушай, что скажут члены магистрата. Эти почтенные старцы – сами не дураки хорошо выпить. И не будут принимать законов, притесняющих права пивоваров.

- Спасибо, господин маг. Что бы я без вас делал! – вздохнул Саймон.

  На самом деле он был не так уж доволен, как хотел показать.

В глубине души он мечтал, что Адельмус освободит его от дурацкого заседания каким-нибудь волшебным способом.
Чародей, которые читал мысли и чувства людей, как книгу, снова нахмурился.

- А ведь тебя еще что-то гложет, - проницательно заметил он. – Не бойся, юноша, поведай мне все -  без страха и сомнения. Я ведь, в некотором роде, тебе не чужой. И в свое время неплохо поспособствовал тому, чтобы именно ты занял этот важный пост.

  Саймон вскочил с дивана, так что на пол посыпались узорные подушки.

- Так это вы все подстроили?! – воскликнул он. – Тот пожар на ярмарке –  ваших рук дело? Ничего себе – добрый волшебник! Люди же могли пострадать!!! А о моих мечтах и желаниях вы ничего не подумали?! Между прочим, я не просился в бургомистры!

- Ага, не просился, - язвительно бросил маг. – Ты всего лишь шагал по пыльной дороге без гроша в кармане, без документов и без будущего. Сядь и успокойся! Никакого пожара я не устраивал. А что касается тебя – то да! Я ведь уже рассказывал!  Один из кристаллов показал мне, что накануне Самайна в наш славный Фэйридж  явится безродный, но чистый душой юноша. Без капли магии в крови, но владеющий удивительным Даром. Однако, лица твоего  кристалл мне не показал. Как и не сказал, в какой именно год, день и час ты явишься сюда. Потому-то и пришлось заколдовать ту самую скамейку, и вооружиться терпением. Не понимаю, чем ты недоволен? У тебя теперь есть свой собственный дом, много денег, а также почет и уважение жителей всего города.