И Симон виновато посмотрел на погрустневшую Маргошу. Он и сам не мог понять, с чего вдруг в этот светлый мирный полдень его внезапно занесло в дебри международных интриг многовековой давности. А обрывочные, подхваченные где-то в Сети сведения о трагической судьбе династии Рюриковичей выстроились в сознании в четкую и зловещую картину. Юноша тряхнул головой и задумчиво сказал:
- Не иначе, Тени Прошлого сподвигли меня на сей дурацкий исторический экскурс. Да забудь ты все, что я тут наговорил! Давай лучше выпьем еще по чашечке кофе с корицей. Оставим былым векам их недобрые тайны, а сами займемся чудесным настоящим.
С этими словами Симон привлек к себе юную женушку, крепко обнял и посадил к себе на колени. - Надо просто ловить момент и наслаждаться маленькими радостями жизни, – оттаивая, шепнула она и прижалась щекой к его щеке. Несколько минут они самозабвенно целовались. А потом Маргоша встала, с притворно строгим видом поправила волосы и заявила.
- Мне заниматься пора. Не забыл, для чего мы в этот «приют уединения» переехали? Экзамены скоро.
- Да какие там экзамены? – беспечно махнул рукой Симон, явно желая «продолжения банкета». – Это твое сольфеджио даже я без проблем сдам! На первой линейке – нота ми, на второй – нота соль, а между первой и второй – перерывчик небольшой.
И снова потянулся за поцелуем.
- Сольфеджио в музыкальной школе сдают. А у меня – композиция и теория музыки!
Маргоша выскользнула у него из рук, показала язык и упорхнула в комнату. Симон остался мыть чашки. Неясная тревога, занозой сидевшая в сердце, наконец-то, растаяла…
Он вернулся в комнату, присел за стол, где лежал почти собранный хроноскаф. Однако, перебирая детали, то и дело отвлекался, бросая взгляды на жену, сидящую с учебником в знаменитом круглом кресле. Тут ему отчего-то вспомнилось, как четыре года назад он впервые привел Маргошу сюда. За это время худенькая девочка-подросток превратилась очаровательную девушку. Но голос и мечтательный, полудетский взгляд синих глаз остались прежними.Маргоша вздохнула, напряженно разглядывая страницу, и поправила упавший на щеку локон. Солнечный луч, чудом пробившийся из облаков, ворвался в комнату и позолотил медную прядь. Симон зажмурился от внезапной вспышки нежности и прилива нахлынувшего ниоткуда безграничного счастья.- Любимая рядом со мною, за окном – самый прекрасный город на свете, и совсем скоро наступит лето. А там – новые путешествия, новые встречи, новые песни… Мир не стоит оценивать, им надо дышать. И пусть всякие там Тени Прошлого – держатся от нас подальше! Наша радость – в каждом миге Настоящего! Симон на цыпочках подошел к девушке, наклонился и поцеловал в рыжую макушку.- Ты мне заниматься не даешь, - шепотом сказала Маргоша.И ее руки обвились вокруг шеи мужа.Какая-то древняя пружинка в волшебных часах прозвенела грустно и протяжно. Если бы влюбленные знали, что сейчас творится в глубине Вселенной, на иной Грани пространства, они вряд ли были бы так спокойны.
Солнечные лучи весело заливали внутренний двор поместья Грейстаров.
На клумбах кострами пылали гортензии, темно-зеленый плющ обвивал вазоны с чайными розами… А на каменной площадке возле фонтана двое подростков возились с более, чем странной конструкцией.
- Я же говорил тебе, тут дроссельная заслонка нужна!
Растрепанный мальчишка лет пятнадцати взъерошил перемазанной чем-то рукой густые черные кудри.
- Заслонка, заслонка, - заворчала его сестра-близнец. - Сам не знаешь, чего тебе нужно! То разводной гаечный ключ, то крестовая отвертка, то трамблер бесконтактный. Лучше бы инструменты наши в порядке держал, а не разбрасывал их по всему дому! Потом не то, что отвертки – болта захудалого найти не могу.
- Это не я! – тут же отозвался брат. – Это мелкие в мастерскую залезли.
И в нашем ящике, дядей Томасом подаренным, покопались так, что будь здоров!
Пыхтя, он попытался поднять какой-то большущий лист серебристого металла. Но споткнулся и чуть не рухнул. Лист угрожающе накренился, грозя придавить мальчишку.
Подлетевший к ребятам Блэкнар еле успел оттолкнуть Тома в сторону.
- А правила техники безопасности я знаю, как свои три пальца, - хмыкнул Волк, помогая тезке подняться с земли.
- Что вы тут нагородили, тяп-ляп-мастера? Помесь кухонного комбайна и чудо - массажера?
- Это…это пока секрет! – выпалила девочка. – Дядя Томас, вы же знаете, что по правилам Дня Инициации Волчата имеют право не разглашать тайну своего изобретения.
- Да не прошу я никакого разглашения, - вздохнул Томас. - Просто беспокоюсь о вас, как ваш учитель, ну, и как друг семьи.
- Не беспокойтесь! У нас все оснащено по последнему слову техники! – важно провозгласил Том.
- Угу. Вижу. И, похоже, эта техника уже сказала свое последнее слово. Нет, я понимаю, что когда в руке молоток, вокруг все кажется гвоздями. Но если с вами что-нибудь случится, ваша мама меня ведь даже в параллельном пространстве достанет. И привлечет к ответу!
- Да что с нами может случиться? – чересчур удивленно распахнула зеленые глазищи Бэкки.
И для убедительности наивно похлопала длинными ресницами.
- Испытание будет проходить в Священной Роще, под присмотром Старейшины и Вожаков всех Стай. Дядя Томас, да если вспомнить, в какие приключения мы влипали, когда были еще малышами…
- Лучше не вспоминать! – с шутливым испугом воскликнул Волк. - Вдруг вам снова захочется мир спасти? А он, бедный, еще от прошлого спасения не оправился. Ладно, господа Самоделкины, работайте дальше. Но учтите, что я буду время от времени вас навещать! За веселым тоном Волк прятал никуда не девшуюся тревогу. Утренняя беседа со Старейшиной их племени подтвердила – в Мироздании идут какие-то странные сдвиги. Грани Миров то сходятся, то расходятся, а Время, похоже, скачет выпавшим из рук малыша мячом. Как первый наставник Волчат в деле Лунной Магии, Томас остро чувствовал свою ответственность за их юные бесшабашные головы. И переживал, что Правила Дня Инициации не дают ему вмешаться в их очередной «эксперимент».
- Когда я был в их возрасте, - бурчал Волк, идя по саду и пиная встретившиеся на дорожке камушки, - то не мастерил никаких непонятных штук, а в час Испытания просто воззвал к Небесной Сестре и в мгновение ока перенес и себя, и всех Вожаков на другой край Алэйзии. Свободные перемещения в пространстве всегда были моим «коньком», если не считать театра, конечно. Но ведь эта зеленая молодежь хочет буквально выше головы прыгнуть! И выдумать такое, чего до них никто не делал. То есть, в итоге попробовать на прочность этот мир еще раз. Но миру-то это не впервой, я за него спокоен. А вот за буйных деток Микаэлы – нет.
Томас остановился и задумчиво вздохнул.
Через несколько месяцев ему и самому предстояло стать отцом. Ника ждала его в далеком и прекрасном северном городе, но Волк никак не мог покинуть своих подопечных.
- Все, как знаменитой песенке, - покачал головой Томас. - Но вечно надо отлучаться по делам, спешить на помощь, собираться на войну..
При воспоминании о любимой, лоб его разгладился, а в глазах мягко засияли янтарные искры.
- Надеюсь, малыш не появится на свет без меня, как это случилось однажды с Джонатаном. Впрочем, он мог себе такое безобразие позволить – у него-то пятеро ребятишек, а у меня – первый. Прошу тебя, Небесная Сестра, пусть День Инициации поскорее наступит! И пусть он пройдет для Волчат легко и безопасно! Тогда я смогу, наконец-то, вернуться в Питер…
- Все, больше не могу! – вздохнула Маргоша, откладывая «читалку». – Наука в меня уже не лезет! Пора сменить декорации.
И она повернулась к мужу.
- Пойдем гулять по ноябрю!
- По какому – ноябрю? – опешил он. – На дворе, вообще-то, май месяц. И, куда это мы пойдем – «в Нескучный, к черту на кулички»?! Так мы с тобой не в Москве, а в Питере.
- А ты в окошко посмотри – какой у нас май! Опять – дождь проливной…
А погулять можно и в «Шоколадницу». Это рядом.
- Только не на Магадан, это мне не по годам, – вздохнул Симон. – То есть, я хотел сказать, что заведение нам сейчас не по деньгам. Но можно добежать в «Пышки» на Мойке.
- В тот чудный подвальчик, где все под советскую столовку стилизовано?
- Ага. Не в оформлении там красота, а в ценах. Пончики – сорок рублей. Это мы себе позволить можем. И кофе там вполне приличный. Хотя и без корицы.
- Лучший кофе на дороге? Отхлебнешь – протянешь ноги?
- Он самый!
Маргоша вздохнула.
- Жалко, что не в «Шоколадницу». У нас же с тобой уже традиция: как только мы – сюда, так, непременно, и – туда.Симон развел руками и привлек к себе женушку. Чмокнул в щеку и виновато шепнул:- Ну, прости, дорогая. Твой никчемный муж на праздник в любимом кафе пока что не заработал. Пора с починкой часов завязывать и вспоминать молодость. Идти и петь в переходе у Гостинки.- Тоже мне дедуля выискался! – хмыкнула Маргоша. – Молодость ему, видите ли, вспоминать надо. Потом на миг осеклась, вспомнив, сколько на самом деле лет ее супругу.Симон понял ход ее мыслей, махнул рукой и полез пересчитывать наличность.
- Не грусти! Не будем традицию нарушать. Мне еще за корабельный хронометр должны заплатить – выкрутимся! Так что – можем гульнуть!
Он хитро прищурился.
- Пойдем гулять по ноябрю, по топким тропкам неприметным, И я с тобой заговорю о самом главном, самом тщетном…
Маргоша выбралась из его объятий и спросила, кокетливо подбоченившись: - Тогда уж – только о самом главном… Зачем – о тщетном?
- А что у нас главное? – Симон широко раскинул руки, пытаясь снова поймать смеющуюся женушку. - Любоффь?Девушка ловко увернулась и показала супругу «длинный нос».- Нет, дорогой! Теория музыки!- Про музыку надо с Патером говорить, – нарочито печально произнес Симон, - Из меня композитор фиговый! Забыла, как я мелодию написал, целых пять минут собой гордился, а потом понял, что это Визбор?
- Тогда уж лучше с Гэндальфом. Впрочем, в теории и он не силен.
- Ну, да. Это ж не «желтенькую фигурку» сыграть!
- И сколько лет ты мне ее вспоминать будешь? Ты не никчемный муж, а вредный тип!
- Ах, так! Тогда никуда с тобой не пойду! Стану тебя коварно целовать и это … реабилитироваться! Вот!И юноша немедленно приступил к процессу.
- Тогда мы точно до заведения не дойдем,- улыбнулась Маргоша, с трудом отрываясь от супруга, - Ладно, так и быть, беру свои слова обратно.
- А справка где?
- Какая еще – справка?!
- О реабилитации!
- Ох! Сейчас ты у меня не справку получишь, а тапком по макушке!
- Тапком? Опять?!
Маргоша озадаченно уставилась на Симона.
- Почему – «опять»? Когда это я тебя тапком била?
- Ну, не била, а грозилась. Давно, когда мы с Лизаветой на даче жили.
- Все ты врешь! Грозилась тогда не я, а она! Кстати, о Репино. Может, махнем туда в субботу? Я соскучилась.
- Это можно. Если я завтра в переходе удачно попою.
- Все-таки пойдешь?
- А есть варианты?
- Ну, ты же сам говорил, что тебе за хронометр заплатят. Значит, можно тихо подождать.- Ну, уж нет! Тихо ждать в Питере можно только перемены погоды – и то не дождешься! А чтобы угостить милую женушку кофе, приходится, как волчок, вертеться и клювом не щелкать. Все! Беги, одеваться, принцесса, пока на Невском майские сугробы не выросли!- Бегу! Только давай все-таки в «Пышку» пойдем. Это нам больше по карману.