Это критический разбор одной миниатюры Хытя, получившей второе место на конкурсе. По моему мнению, приз получила она ни за что, и в этой статье я пытаюсь обосновать, почему считаю этот и некоторые ему подобные рассказы, непременно получающие места на конкурсах, графоманью, не открывающей перспективы литературному творчеству в целом.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Накрутить вам образов, почтеннейший?
Нанизать вам слов кисло-сладких,
Изысканно гладких
На нити банальнейших строф?

(Саша Черный)

С давних пор в сети крутится представление о некоем «качестве» литературных текстов, причем каждый использует это понятие к своей выгоде.

То есть, если человек, написавший такой-то текст, вам не по нраву – что ж, бежим объявлять его текст «некачественным» и приводим в подтверждение две-три не там поставленные запятые. Или слово, с употреблением которого мы незнакомы.

Но бывают случаи, когда текст весь насквозь шаблонный, когда, тем более, известно, как и зачем он появился, когда, наконец, у осуждающего его критика нет никаких мотивов высказывать о нем свои горькие мысли. Напротив, критику хочется постоять в стороне, или пройти мимо. Но невозможно смолчать.

В таком положении я оказалась недавно по милости Хытя. И вот каким образом.

На форуме онлайн-игры, в которую я играю уже много лет, есть ежемесячный литературный конкурс. Голосование в конкурсе происходит самосудом, это в основном дружелюбные и доброжелательные голоса и отзывы. Многие из моих рассказов родились для этого конкурса. К сожалению, участников в номинации «Проза» очень мало, поэтому часто случается так, что тур даже в последние дни не набирает количества работ, необходимого для распределения мест.

И еще стоит заметить, что в каждом туре объявляется своя тема, которой надо хоть как-то придерживаться.

Таковы были обстоятельства в прошедшем туре конкурса, когда ведущий воззвал к участникам с просьбой быть поактивнее, хотя тур явно летел в тартарары. Требовалось два рассказа. Спустя несколько дней я, по случаю, написала околокомпьютерный «боян», который выложу здесь попозже, и в последний день конкурса обнаружилось, что не хватает еще одной работы. Тогда я попросила Хытя что-нибудь, ну хоть что-нибудь накропать на заявленную в туре тему «В одном шаге».

Хыть был занят, сказал, что через час, может, что-то напишет. Позднее он признался, что было три идеи, но он выбрал самую необременительную, «такую, чтоб побыстрее». Он создал текст, выложил его в конкурс, написал мне, что готово. Сначала я его поблагодарила, и лишь потом пошла посмотреть, что же он написал.

О того, что я там увидела, у меня волосы стали дыбом.

Вот, собственно, сама миниатюрка:

Не корысти ради, а токмо во исполнение воли пославшей мя жены. (С)

В шаге от...

Свет. Белоснежный свет пульсирует, заполняя собой всё пространство. В мозг некстати пробивается удивительная мысль: "Как может пульсировать белый цвет?" Но, как говорят глаза, может. Вот он набирает яркость, достигает точки, когда глаза начинают слезиться (хочется вытереть выступившие слёзы, но это простое действие не выходит), и резко спадает до какого-то тускловато-серого (по сравнению с бывшим мгновение назад) состояния. И вновь набирает силу, и вновь спадает. Ярко до боли, тускло. Ярко, тускло. Ещё. Ещё. Ещё...

Наконец, белая светопляска прекращается. После очередного ярко-белого света перед глазами появляются они. Вернее, Они (с заглавной буквы). Ворота в Рай. Молнией проносится в мозгу мысль о смерти. За ней, словно вагоны за паровозом, несутся мыслишки о тех, кто остался там, в мире живых, о своих непрожитых годах, не сделанных делах... Поезд мыслей промчался и исчез, оставив после себя лишь равнодушие с лёгкой горечью. Теперь уж ничего не попишешь. Жизнь, казавшаяся такой бескрайней, оборвалась незаметно. Теперь впереди... что? Новая жизнь? Смерть, она ведь была там, в мире живых. Но что, если смерть - это всего лишь новая ступенька в лестнице жизни? Ведь когда ребёнок покидает чрево матери, он рождается в этом мире (поправка: в оставшемся мире), но вместе с тем он покидает привычный ему мир, в котором он жил девять месяцев. Можно ли сказать, что он умер в том мире, но родился в этом?

-Ещё разряд! - крик заглушает все остальные звуки.

Тело дёргается. На экране кардиомонитора появляется долгожданный сигнал, и слышится характерный писк. "Тук", - сказало сердце, подумало и уже уверенней повторило "ТУК".

Если уж есть наиболее банальное развитие темы про «нахождение на краю» или «в одном шаге», то это, конечно же, тема комы или клинической смерти. Но и это еще не самое страшное – не подбор идеи. Ужасно то, что миниатюра написана автором впопыхах, непрочувствованно, ради того, чтобы бросить в конкурс какой-то текст.

Прочитав его, я сказала Хытю: «ты с этим выиграешь, это будет катастрофа!». К счастью, текст занял не первое место, а только второе!

Я не могу назвать эту вещь «работой»! Она написана складно, и только. Других усилий автор к ней не приложил. Взять стандартных образов, шаблонных описаний, всего слышанного о клинической смерти, напихать все это в некоторый лимит знаков – разве это работа?

Работа, литературная, может быть лишь тогда, когда автору тема небезразлична; когда он делится личным опытом (тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, у Хытя не было и не будет такого опыта); когда у него есть что сказать миру нового; когда у него возникают по этому поводу интересные мысли (пример: «Спасите меня!» Леры Гуляевой) и т.п.

В работе может быть персонаж, который автору нужен для выражения его точки зрения, либо писателю интересно развить, показать характер главного героя. Либо автору хочется показать ситуацию, либо создать настроение, либо раскрыть, выложить, переосмыслить новую информацию.

Вопрос: зачем написан рассказ Хытя? Если отвлечься от явного «потому что попросили закрыть тур», получается, что единственной целью в нем может быть настроение. Но стоит ли такой рассказ приза?

Я думаю, нет.

В нем нет ничего, что могло бы поставить эту работу над другими в туре – размышленческими или сюжетными, заставляющими сопереживать персонажам. Разве что настроение… позитивное: автор все-таки не убил персонажа, а мог убить. Но разве это персонаж вообще? Какой-то комок мысли, который видит шаблонные виды, размышляет стандартными образами и банальной философией о неродившихся младенцах.

Для блога такая миниатюра вполне бы сошла. Но для конкурса! Есть ли в ней что-либо, что позволяет ее возвышать над другими рассказами?

Да, на первый взгляд есть: тема.

В конкурсе было рассказов семь, в основном на «не столь впечатляющие» темы. О чтении приключенческой книги, о спасении угодившей в колодец собаки, о прыжках с парашютом и так далее. И тут их всех припечатывают под конец темой – ого! – клинической смерти.

Вот только забыто кое-что важное. Не тема важна при оценке литературной работы. Не тема, а то, КАК ее развил автор! Как же он ее развил? А никак. Нужен ли этот рассказ мировой истории? Не думаю. На фоне подобных, о том же, данный текст, в отличие от других (о чтении, о спасении собаки, о прыжках с парашютом), не поделился с читателем переживаниями, не подает примера, не откроет какой-то новой страницы в душе. Потому что нет ничего нового, отличающего этот рассказ от десятков, сотен таких же, описательных «реконструкций» от балды разных состояний: комы, клинической смерти, проблесков памяти при амнезии, боли, битвы, путешествий в космос и так далее. Это не более чем эскиз, вырванный из контекста. Он мог быть помещен в текст, в котором читатель знает, кто этот персонаж (и тогда уже переживает), он мог содержать законченную мысль («Любите, дети, русский язык!..» нет, не то… «Познав все это, персонаж решил переосмыслить свою жизнь…» ну хоть что-нибудь в этом духе), но для этого надо чуть больше текста сверху и снизу: как персонаж попал на операционный стол… как все это закончилось…

Нейтрален и сам характер повествования. В нем нет личности, описывающей все это. Почти энциклопедическим стилем: «Мысль пробивается… Свет пульсирует… Сердце бьется…», в общем, никакого отношения автора к происходящему не высказано, автор (и следом за ним персонаж) абстрагирован от всего. Как будто читаем страницу в учебнике: «При данном состоянии больные описывают следующее…»

Что можно сказать об этом? По описательности рассказ неплохой, но он слишком слаб, чтобы затмить другие, где автор, читатель и персонажи являются участниками действа. Чтобы вещь была хорошей, надо, чтобы она, герои, мысли, были хотя бы небезразличны автору. Здесь же безразличие сквозит во всем. Дескать, Катя, раз ты просишь – я написал, отстань от меня!

Не отстану!

Потому что рассказ получил аж второе место! Это значит, что его поставили над другими – не из-за его оригинальности, нужности, а по причине темы и внятного слога.

Что будет, если во всех конкурсах рассказами с «серьезной» тематикой, написанными на «отвяжись», начнут затмеваться работы, в которых авторы проявляют небезучастие? Наверное то же, что будет, если в науке за тему примутся давать гранты и премии. Вот у этого исследование про семантические изменения в современном арго, у этого – сравнение свадебных обрядовых песен из Ростовской области с песнями из других областей, а у этого вот биография Пушкина! Ясное дело, какую работу выделить надо! Кому важны арго или ростовские песни, когда есть Пушкин? Подумаешь, что это всем известная биография, перекатанная из популярных источников. За Пушкина стыдно не премировать, он же Пушкин!

На фоне этого я не удивляюсь, что в последнее время все чаще появляются статьи о том, как роман, написанный роботом (правда, вроде бы на японском языке), получил второе место на престижном литературном конкурсе, а в серьезный научный журнал проникла псевдозаумная статья, сложенная на автоматическом сервисе вроде Яндекс.Рефератов. Востребованная тематика, гладкий слог, никакой критики от читателя – вот и залог успеха. Недаром, давно уже существует понятие эксплуатационного кино (кому интересно – гуглите).

Дальше больше. Следующий шаг конкурсов будет как в анекдоте про анекдоты. Помните, когда все анекдоты выучены наизусть, их уже не рассказывают, а называют по номерам. Один говорит: «Номер такой-то» - все смеются. Другой говорит: «Номер такой-то» - все смеются еще больше. Третий говорит: «Номер такой-то» - все говорят: фу, такая пошлятина!

Литературные конкурсы будут выглядеть так: собираются участники, каждый хочет выиграть. Один говорит: Любовь. Другой заявляет: Кома. Третий: а у меня – Семья! И дальше голосованием выбирается, какая тема лучше: любовь, кома или семья. В другом туре будет иначе: один назовет природу, другой – «Личность робота», третий объявит: «Первый крик младенца!». Никто их не будет критиковать за то, что подобные мысли, доводы, идеи высказываются уже тысячи лет подряд писателями, философами – потому что текстов нет. В конкурсе будут только названия темы, а голосование – по принципу чья мощнее.

И когда тема станет главным принципом отбора призеров конкурса, всех нас ждет литературная кома. Не останется повода искать новое! Зачем? Если уже известно, какие темы выигрывают. Конкурс, ведь, существует на то, чтобы выиграть? Значит, лучше идти по проторенному пути. Лучше использовать отработанный вариант, а не стремиться к осмыслению окружающего мира. Ведь если перевернуть что-нибудь известное с ног на голову, неизвестно еще, как на это отреагируют читатели. Опытные участники конкурсов знают заранее, с рассказом о чем на каком конкурсе больше шансов выиграть.

Тема – это по большей части существительное либо местоимение. Но есть и рема – то, что выражает некую мысль о теме, обычно это глагол. Тема и рема составляют из себя законченное предложение. Но речь, где важна только тема, будет звучать примерно вот так:

- Биржа…

- …акции.

- Я их…

- Я…

Ну и так далее. Осмысленный диалог, не правда ли? (Для тех, кто пока руководствуется не одной темой, он должен быть где-то таким: «Биржа всколыхнулась. – Да, всем почему-то стали нужны акции. – Я их продаю. – Я тоже»).

Надеюсь, в сети все же останутся конкурсы, где авторы пишут не ради победы, а потому что есть что сказать. Я тоже хочу сказать еще раз спасибо Хытю. Его миниатюра, хоть явно высосана из пальца, но может быть применима как аллегория для таких конкурсов. Где-то кто-то уже, возможно, берется за дефибриллятор…