- ...не подскажете, как проехать до...
...не договариваю – по двум причинам. Во-первых, я обращаюсь к каменной статуе, которая мне явно не ответит, а во-вторых, я...
...быть того не может...
Рехнуться можно...
...нет, никаких сомнений, - черт меня дери, я просто не знаю, куда мне идти... И где я, черт меня дери, вообще нахожусь...
Так, успокоиться. Сколько раз терялся в больших городах, и ничего, выбирался как-то. Старинные города не слушаются навигаторов, не могут усидеть в картах, путаются в самих себе, не могут выбраться века и века...
...так, успокоиться, стоп, стоп, успокоиться. Понять, где я нахожусь, хотя бы на каком языке здесь говорят, и...
....мраморная статуя возле меня протягивает руку, показывает куда-то, не пойми, куда. Я так ошарашен, что даже не успеваю удивиться, иду туда, куда мне указали, по узкому проулку (кажется, в старинных городах это называется улицей) и дальше на маленький пятачок, который здесь называется площадью, смотрю на собор, кажется, такой я видел в Страсбурге, и витрины с крохотными рыцарями вокруг, или нет, такой я видел в Дрездене, или нет...
...черт...
Нет, так я ни к чему не приду, если я начну по фахверковым домам и витринам с рыцарями определять, я никогда не пойму, где я нахожусь. Хотя вот эти фрески вроде бы в Вероне должны быть, да ничего они мне не должны... А вот этот музыкальный дом был в Брюсселе, он тоже заблудился, как и я.
- ...вы из Брюсселя? – спрашиваю у дома, понимаю, как по-дурацки я выгляжу, когда разговариваю с домом.
- Ой... а я не помню...
- Вздрагиваю, как ошпаренный, оглядываюсь, вот это кто сейчас сказал, ну не дом же...
- А я что... должен быть из Брюсселя?
Пытаюсь прикинуть, это аттракцион какой-то или что, ухожу прочь, пока с меня не содрали все состояние за фотографию с домом, даром, что я с ним не фотографировался...
- ...постойте! Не уходите, прошу вас!
Вот черт, интонацию делают, как настоящую...
- ...помогите мне... пожалуйста!
Поворачиваюсь, смотрю на трещины в доме, подбираю слова, что я ремонтировать стены не умею, и вообще – все-таки спрашиваю, сам не знаю, зачем:
- Э-э-э... чем помочь?
Вы поможете вспомнить мне... где Брюссель?
Еле сдерживаюсь, чтобы не ответить, что на своем обычном месте, где и всегда.
- Э... к сожалению, я сам не знаю... но когда я его найду, я вам обязательно сообщу...
- ...а мне сообщите?
Вздрагиваю от нового голоса, черт, а ведь только что никакого танцующего дома здесь не было, он должен быть...
- ...в Праге. Вы должны быть в Праге.
- А...
- ...я еще не знаю, где Прага, когда я найду, обязательно вам...
- Большое спасибо.
- А вы не знаете, где...
...да черт меня дери, почему я не могу вспомнить такую простую вещь, - где я живу...
Хватаюсь за соломинку:
- Где я живу?
- Вы не знаете, где...
- ...да, похоже, что не знаю...
- Вы помните, как выглядит ваш дом?
- Э... что-то вспоминается... очень смутно...
- Чем больше пытаюсь поймать память, тем больше она ускользает, дом в памяти тает, плавтся, пытаюсь его собрать, дом утекает сквозь пальцы.
- Осторожно спрашиваю:
- А... как выбраться из города?
- Что значит... выбраться? – спрашивает музыкальный дом.
- Ну... – пытаюсь подобрать слова, - как я могу попасть туда, где нет города?
- Но... это невозможно... город везде...
Понимаю, что они тоже ничего не знают, ну еще бы, где им знать, они же... Они же просто дома, вот они кто, как дома вообще могут что-то знать...
Сворачиваю за угол, где только что был собор не то из Страсбурга, не то не пойми откуда, - собора нет, передо мной расстилается что-то венецианское, качается на волнах, странно, что на волнах качается что-то среднее между гондолами и домами. В переулке останавливается трехэтажный автобус, захожу, сам не знаю, зачем, растерянно оглядываюсь...
- Э-э-э... я доеду...
- ...доедете.
Двери захлопываются, даже не успеваю возразить, что я еще не сказал, куда я доеду, а впрочем, автобус меня не обманул, я и правда доеду, весь вопрос, куда...
Отчаянно пытаюсь понять, где здесь платить, похоже, что нигде: запоздалый холодок бежит по спине, обшариваю карманы, понимаю, что ничего в них нет, вот это совсем хорошо, потерял, что ли... а что, собственно, я потерял... Ну как, если я за границей, должен быть у меня загран, карты там банковские, еще всякое...
- ...приехали.
- Э... а куда?
Мне не отвечают, ну понятное дело, если не спрашивал, куда именно доеду, вот и привезли в никуда...
Выбираюсь на незнакомую улицу, начинает что-то накрапывать, темнеет, люди идут под зонтами... люди... люди? Бросаюсь к ближайшему прохожему:
- Простите, вы не подскажете...
...снова одергиваю себя, а что я прошу подсказать, я же не знаю, куда мне надо. смотрю в лицо прохожего, вернее, пытаюсь посмотреть, потому что лица у него нет...
- ...так что вы хотели? – спрашивает человек без лица.
Чувствую, как сдают нервы.
- ...Э-э-э... вообще-то, я спать хочу.
- Так спите.
- Так где я должен спать-то?
- Ну как, вы обычно вон там спите, - показывает на стену... нет, не дома, просто на стену. Вспоминаю что-то не ко времени и не к месту, - Шалтай-Болтай сидел на стене... ну-ну...
Приглядываюсь к стене, не сразу понимаю, что я вижу, - какая-то безумная инсталляция, на стене стоит кровать, шкаф, столик с настольной лампой... в шутку ставлю ногу на стену, чувствую, что нога держится, вот черт, а ведь я могу забраться по стене, вот так, шаг за шагом...
Настороженно смотрю на ванну, - что-то подсказывает мне, что если я пущу воду, то она польется не вниз, на улицу, а вбок, в ванну, - почему-то не решаюсь этого делать, дом, что на улице никого нет, никто не смотрит, хотя что значит – никто, дома на улице как будто разглядывают меня с интересом...
Сбрасываю пальто, вешаю в шкаф, нащупываю в шкафу что-то, похожее на пижаму, наскоро переодеваюсь, ныряю под одеяло, еще думаю, что черта с два засну, и все-таки буквально проваливаюсь в сон, если только все это не было сном...
...это что...
...а я где вообще...
...хочу отбросить листок, который сжимаю в ладони, нет, на нем что-то написано, понять бы еще, что именно... Не сразу понимаю, почему город завалился куда-то набок, а-а-а, это не город завалился, это я сплю на отвесной стене, какого хрена, в самом-то деле...
Разбираю записи, как будто нацарапанные во сне, может, это и правда я царапал во сне, ну бывает же, что люди болтают во сне, а я вот пишу...
...город выпускал свои щупальца в разные стороны – на юг, на север, на запад, на восток, пока однажды не встретился сам с собой в бескрайней пустыне...
...оставленный город мало-помалу начал осознавать сам себя – потому что больше ему нечего было осознавать...
...люди покинули опустошенную чужую землю под чужим солнцем, оставили город, который был больше никому не нужен...
...жила в городе и еще одна легенда, настолько странная, что в неё вообще никто не верил. Легенда о том, что город Городов ненастоящий, что он только подделка под истинные города древности...
...сейчас уже доподлинно неизвестно, кому пришла в голову идея построить город Городов, собрать... нет, не достопримечательности, - воспоминания о достопримечательностях, и даже не так – воспоминания о воспоминаниях о воспоминаниях, чтобы туристы не рвались в дальние края, а отдыхали здесь, на земле, которую по привычке называем чуждой, под солнцем, которое по привычке называли чужим....
Чувствую, что начинаю что-то понимать, - мне не дают понять, на меня наваливаются со всех сторон, стальная башня дергает меня за рукав, скажите, а я из какого города, а Париж, он большой, а он где, а что там есть, а кофе там есть, а я кофе люблю, как это башни кофе не пьют, ну а можно я буду такая башня, которая пьет кофе, а что такое круассаны, а как их есть, ну хорошо, я попробую... Подождите, а меня не узнаете... А Малый Бен где? Как нет? А я где должен быть? Я должен разыскать Тауэр? А почему именно семь воронов? А трехэтажный автобус подойдет? А...
...Уже хочу заорать, что хоть бы одеться дали и умыться – но они уже и сами спохватываются, кто-то набирает мне горячую ванну, кто-то хлопочет у кофеварки, кто-то шкворчит сковородкой, готовит что-то такое, от чего я уже захлебываюсь слюной...
- ...вы... что вы натворили в самом-то деле?
Голос из глубины моего черепа, нет, все-таки я сошел с ума, давно уже пора было догадаться...
- А вы... а вы вообще кто такой?
- Могли бы уже и догадаться в самом-то деле...
...Мне повезло и не повезло одновременно – это с какой стороны посмотреть. Когда начался Излет с опустошенной чужой земли, с моими скудными сбережениями не было даже и речи о том, чтобы я попал на Ковчег. Мне ничего не оставалось, кроме как остаться в городе Городов, в котором я раньше числился чем-то вроде экскурсовода, если этому городу вообще нужен был экскурсовод... Дома и соборы, башни и ратуши не обращали на меня внимания, - должно быть, они принимали меня за какую-нибудь статую, или привидение, или легенду, или что-то такое. Город тянутся во все стороны, город путался сам в себе, город сходил с ума, город собирал себя – не из воспоминаний, а из воспоминаний о воспоминаниях, отчаянно пытался вспомнить самого себя – и не мог...
- ...и тогда вы забрали меня из прошлого?
- Нет, не так.
- А как?
- М-м-м... представьте себе время, как бесконечный твердый пласт...
- Трудновато... ну ладно, представлю...
- ...и мы роемся в этом пласте, вытаскиваем даже не воспоминания, а отпечатки воспоминаний...
- Хотите сказать... я отпечаток воспоминания?
- Да, причем отлично сохранившийся. Вы попали во что-то вроде временекрушения...
- Это еще что?
- Вы все равно не поймете...
- Я что, по-вашему, совсем клинический идиот?
- Ладно, постараюсь объяснить...
- Тьфу, черт, вы мне вообще мозги в ленту Мёбиуса свернете...
- Я вас предупреждал.
- Что предупреждали, предупреждать надо, что предупреждать будете... предупреждал он... Нет, простите... я, конечно, очень благодарен вам за то, что вы меня вытащили...
- ...не стоит благодарить.
- Да нет, правда, вы...
- Да нет, правда, не стоит... Я же это не для вас делал...
- А для кого? Кого-то другого искали?
- Да нет... Это я для города...
- Для города?
- Да... чтобы город вспомнил самого себя... Но вы... что вы наделали?
- А что такое, вы мне можете объяснить?
- Что... зачем вы сказали Эйфелевой башне, что она должна быть вместе с Триумфальной Аркой? Зачем вы сказали Большому Бену, что он должен быть с Вестминстерским Аббатством, а Стоунхендж...
- ...и что здесь неправильно?
- Слушайте, я не знаю, что здесь правильно, только вы хоть понимаете, что они все разделились... город разделился...
- Ну да, он и должен был разделиться, это же отдельные...
- ...отдельные... а набрасываться друг на друга они тоже были должны?
- Ну... гхм... вообще-то...
- Что «вообще-то»?
- Вообще-то... да.
- А если серьезно?
- И я совершенно серьезно...
- Вы... вы что... какого... какого черта в самом-то деле, какого черта вы устроили?
- Это не я... это до меня... это...
- Что это?
- Ну... так было...
- ...а как остановить это, не знаете?
- Боюсь, что никак...
- ...не подскажете, где...
Город спрашивает – тут же одёргивает себя, потому что спрашивает у самого себя, а что еще делать, если больше спрашивать не у кого, а спросить надо... вспомнить бы еще, что именно надо спросить, не подскажете ли вы, что... или – не подскажете ли вы, где... или... или... не подскажете, я... нет, не то, не то. Город... нет, не город – воспоминание о городе, и даже не так – воспоминание о воспоминании о городе – мечется в переулках самого себя, на пепелище самого себя, пытается вспомнить то, чего не знает...