Думаю, у многих кто этот стих прочтет, сразу появится мысля, что он ну о каких-то глубинных затаенных чувствах к кому-то... Хорошая мысля, между прочим.На самом деле же история этого стиха весьма банальна. В одной из игр в интернете, вроде таких, где делают из букв одного слова много других слов, стояло твердое правило - использовать только существительные. В результате после каждого тура возникали такие грамматические споры с привлечением авторитетов и словарей, что драки вокруг запятых и окончаний глаголов - это легкий моросящий дождик по сравнению с апокалиптической бурей! Особенно мощные битвы шли по поводу того, что именно считать существительным.В одном из туров этой игры была совершена попытка пропихнуть в существительные слово "мой", на основании того, что оно употребляется в конструкциях вроде "мой опять пришел на бровях". Тогда мне удалось доказать, что это слово обладает морфологическими категориями, не свойственными существительным, и дело затихло. Но пока шел спор, и я перелопачивала кучи источников, слово "мой" так навязло на зубах, что я написала это вот, чтобы отвлечься:

Он для меня не "мой", конечно.Ни друг, ни враг. Не из "своих".И он совсем не "Он", не "нечто!",А часть толпы, один из "них".

Проходит он своим теченьем,В своем кругу он господин,С моей, однако, точки зреньяОн будет лишь "еще один".

Он для одних - в пыли червонец,Наград немалых заслужил.А для других он незнакомец,Неясный "кто-то", кем и был.

И я его совсем не знаю,Как очень многих там и тут,А где имен не называют -Местоимения спасут.

Без имени, в толпе, он "некто",Он - "он", хороший и чужой.Он лучший для кого-то; где-то -Товарищ чей-то. Но не мой.