Трактир и тишь. За лесом волки Завыли в жуткий унисон. А здесь молчат. С дубовой полки Свисает паутинный лён.

В камине сыро, но искринка Таится в щёлке уголька. Стучит в окно в тиши рябинка, Стучит, как твердая рука

Утопленника в лунном свете. Туман, как море, хлынул в грязь. Шмыгнет лисица, стихнет ветер, На дне садовом затаясь,

И путник, тишиной укрытый, Придя кабаньею тропой, Дверь отворил, как в склеп забытый,И слился с общею толпой.

Стоят столы и много люда. Всё в полуночном колдовстве. Кто спит, кто бодрствует покуда, А путнику не по себе.

"Скажи, откуда ты явился?" - Его спросили. Он молчал. Спросили снова. Он смутился И головою покачал.

Но в третий раз вопрос промолвлен. Тогда он начал разговор: "Мне мраком ночи путь условлен. Я был охотником с тех пор,

Как стал ходить. На лис с дробовкой, Едва восток займет заря, В леса шагал. Найду плутовку - Патрон уходит не зазря.

Да только - не было печали - Наш князь трубил военный сбор. И тишь дубрав уж столь мила ли, Сколь яркий город, светлый двор?

Учился я в пехоте драться, Науку марша постигал, Знал, как "в ружье", куда равняться, И по мишеням попадал.

Тут, словно ураган измены, Пришел указ: дружину снять. Куда деваться? В лес? В селенье? Перед быками маршевать?

Мой голод рос, мой плащ трепался, И черных мыслей круговерть Тянула в омут, где плескался Весь адский взвод, и маршал - смерть.

Тот город, Стратфорд-на-Злотани, Был полон шаек воровских. Что тати - братья, в нем не тайна, Там каждый был петле жених.

А мне твердили: будь упертым, Копи на гроб, покуда жив. Да не пошли бы они к черту, Благочестивые ханжи?

Была мне школой хитрость лисья, В казармах был я первый плут. И дом, что я решил обчистить, Засов с охраной не спасут!

Дела поправились, и знанье Как целиться и как стрелять Давало средств на пропитанье (Жаль только долю отдавать).

Узнав в безвременье об этом Похоже, дьявол был не рад, И черти, в париках надетых, Рядили долго, как мне в ад

Поглаже вымостить дорожку. Тоскуя о душе моей, Дарили фарта понемножку, Чтоб завладеть остатком дней.

Они-то дали мне наводку На дом, где проповедник жил. Глубокой ночью, в новых шмотках, Готовый вылить кровь из жил

Любых охранников на месте, Скользил я в дрёмной тишине. И тут - о, это дело чести Молчать о том, представшем мне!

Оно... она! Не опишу я Тот взгляд, тот призрачный смешок, Звенящий златом поцелуя, С которым мне явился рок!"

Запнулся путник, и, продолжив, Поднялся с места и шагал Среди столов. А голос, ожив, На продолжении упал.

"Я не посмел коснуться взором Того, кто счастлив, и ее. Отвел глаза. Я был лишь вором, Любовь и нежность - не мое.

Ушел, не взяв ни золотого. С тех пор, куда глаза глядят, Бреду сраженный. Нету слова, Чтоб описать душевный спад...

О город Стратфорд-на-Злотани! Не мне ты назначал свой блеск. Открыв просторы для мечтаний, Кидал к ногам пустую лесть

И мишуру дарил венками, Покуда в страстной маете Другим за этими замками Жизнь открывалась в полноте!"

Гость прослезился и, замолкнув, Скользил, как тень, среди столов. Дверным замком он звучно щелкнув, Приподнял тишины покров.

И растворился столь безмолвно В туманной вязкой синеве, Что там, где ходят в травах волны, Он будто утонул на дне.

Пропел петух, лисой щадимый, Пробили звонкие часы. Люд потянулся за златыми - Глядь: опустели калиты!

И там, где бродит зверь в тумане, Где тропы тянутся к горам, Рассказ про Стратфорд-на-Злотани Не раз добудет куш ворам.