Домик выглядел жутко. Казалось, что ещё совсем недавно здесь проходили съёмки фильма ужасов, и рабочие забыли разобрать и вывезти декорации. Мрачный, тёмный, вокруг низкая железная ограда. Вика готова была поклясться, что это могильная оградка. Зловещего впечатления добавляли насаженные на прутья головы кукол – вперемешку большие и маленькие, лысые и со спутанными, лохматыми косами – их лица блестели и пугали пустыми глазницами. Во всём доме горело одно небольшое оконце, но света фар хватало, чтобы разглядеть головы во всех подробностях.

– Одиннадцать, – тихо пробормотала Вика.

– Что? – Руслан бросил взгляд на часы на приборной панели. – Почему одиннадцать? Уже второй час ночи.

– Да нет, я про кукол. Их ровно одиннадцать.

– А, ты про это? Весёленькое место, – парень усмехнулся и попытался пригладить жёсткие, торчащие во все стороны, словно щётка, волосы.

– Может, не пойдём туда? Дальше проедем, там другие дома есть. – Вика демонстративно поёжилась и крепче сжала руль.

- Не бойся, трусиха. И побереги своё сердечко, оно у тебя и так слабое. Видишь же – в других домах уже все спят. Не будить же людей.

Вика угрюмо смотрела на дом.

– Хочешь, я один быстро сбегаю?

– Ну, уж нет, одна я здесь точно не останусь, – и она решительно выбралась из машины. – Надеюсь, собаки там нет? Я их с детства боюсь.

– Смотри – калитка не заперта, значит, собаки точно нет. Или она привязана. Иначе давно бы уже выбежала.

– Странный дом: калитка открыта, звонка нет, – Вика покосилась на кукол.

– Входная дверь тоже не заперта. Хозяева никого не боятся. – Руслан приоткрыл дверь и громко крикнул: – Есть кто дома?

– Ну, ещё бы, чего им бояться, – усмехнулась Вика.

В глубине дома раздался скрип, и на крыльце вспыхнула тусклая лампочка, осветив выкрашенные когда-то зелёной краской стены дома. В дверные щели было видно, как к ним медленно приближается сгорбленная фигура. Худая, высохшая, словно мумия, старуха проигнорировала Вику и во все глаза уставилась на парня.

– Бабуль, у нас машина барахлит, а на дворе ночь. Боимся, что не доедем до друзей. Не подскажешь, у кого до утра можно остановиться?

Она была такой же старой, как и дом. От неё исходил запах ветхости, словно от залежавшегося в шкафу белья. Вика сморщила нос и невольно сделала шаг назад.

– У меня заночуйте, – наконец-то заговорила старуха. – Внучка в город подалась, так что комната пустует. Там прибрано, проходьте, – и она жестом руки пригласила их войти.

*

Вика тихонечко откинула одеяло и нащупала в темноте тапки. Оглянувшись на спящего друга, она осторожно вышла из комнаты. Неожиданно из сеней выскочила огромная чёрная собака с оскаленной пастью. Вика замерла, а затем, набрав полную грудь воздуха, оглушительно, на весь дом, закричала. Уже через мгновение появился сонный, ничего не соображающий Руслан. Он посмотрел на Вику, проследил за её взглядом и застыл. Но только лишь на долю секунды – схватив стоящую у печки кочергу, парень бросился на собаку. Та заскулила и скрылась в темноте.

Сбоку скрипнула дверь. На пороге стояла старуха и улыбалась во весь беззубый рот.

– А вот и лев, – пробормотала она и протянула девушке охотничий нож.

Вика медленно взяла его и неожиданно со всей силы вонзила в живот Руслана. Тот беззвучно осел у её ног.

– И чего так орёшь, у меня аж уши заложило. Скока раз тебе сказывала, что Тёмка тебя не тронет, и всё бестолку.

*

Похлёбка тихо булькала в печи. Рядом с Викой за столом сидела старуха и раскладывала перед собой сморщенные, засушенные предметы, внимательно их разглядывая.

– Глаз орла, копыто лошади, усы тигра, нос лисы, ухо кота, штучка кролика, – старушка мерзко хихикнула.

Вика отвернулась и уставилась на огонь (треск внутри печи заглушал монотонное бормотание старухи), стараясь не обращать внимания на зловонный запах, исходивший от бабки – к нему она так и не смогла привыкнуть.

– Ну-ка, что у нас там с сердцем льва? Прожарилось? – старуха взяла захват и сунула в печь. Достав сковороду, вилкой проткнула большой кусок мяса, положила его в чугунок и, плеснув в него воды, стала не спеша, нашёптывая, добавлять сухие куски, разложенные по всему столу. Вика знала, что их было ровно одиннадцать.

– Вот и всё. Теперечки пусть настоится. Опосля ещё кое-что сделаю, и будет готово. – Старуха покосилась на внучку. – Молодец, девка, хорошего парня привела, как раз по рецепту. И управилась с ним быстро. Не хватится его кто?

– Нет, никто не знает, что он со мной поехал. С Русланом проблем не будет. И можно было не притворяться, что боюсь. Кстати, – Вика встрепенулась, – ты обещала мне раскрыть рецепт.

– А тебе-то куда торопиться? – удивилась старуха. – Ты ещё молода. Это мне спешить надобно –  до следующего дня всех святых я не доживу. Это последняя возможность стать молодой и красивой.

– И здоровой, – мрачно добавила Вика. – Кстати, а что будет, если суп съест кто-нибудь другой?

– Да то же самое и будет, – усмехнулась бабка.

– А какой он на вкус, твой супчик? – не отставала Вика.

– Узнаешь, как время придёт.

– Да устала я уже ждать. Ты лишь обещаешь всему научить. Хоть бы рассказала, как духов вызывать. Или лечить. – И она с надеждой посмотрела на бабку.

– Рано тебе ещё, – отрезала та и отвернулась.

Вика вздохнула и разочарованно поплелась в свою комнату. Здесь всё было, как и в далёком детстве – на стенах ненавистные обои в крупную клетку, из каждой вроде бы равнодушно смотрят матрёшки в цветастых сарафанах. Но от их взглядов Вика долго ворочалась в холодной постели, а потом всё же не выдержала, вскочила и тихо вышла на крыльцо. Присев на перила, она некоторое время молча сидела и смотрела на горящие в ночном небе звёзды. На заборе, прямо возле калитки, появилась новая голова – с торчащими ёжиком волосами. В звенящей тишине Вика уловила едва слышимое бормотание, прислушалась и смогла разобрать несколько слов –  это бабка выходила из дома через внутренний двор. Девушка на цыпочках прошла через тёмный сарай и замерла.

– Тёмочка мой ненаглядный, накось, – бабка что-то кинула через оградку. Раздалось чавканье. – Кушай, мой хороший, кушай.

Вика презрительно скривила рот и повернулась, чтобы уйти, но передумала и затаилась в темноте. Дождавшись, когда бабка покормит собаку и зайдёт в дом, девушка медленно зашла в клетку. Стараясь ни о чём не думать и не смотреть на крутящуюся у ног и вызывающую ужас собаку, она засунула руку в конуру и принялась ворошить сено, пока не наткнулась на что-то твёрдое, завёрнутое в тряпку.

*

Ела Вика торопливо, давясь и проливая бульон, преодолевая тошноту. Похлёбки оказалось много –  кисло-горькой, с противным запахом, словно протухшей неделю назад. Но Вика ела и не сводила взгляда с дверного проёма, будто ждала, что в любой момент в кухню войдёт бабка. Липкий, жирный бульон омерзительного зеленовато-коричневого цвета тёк по подбородку и капал в чугунок. Вика давилась жёсткими кусками мяса, глотала их целиком, не прожёвывая. Опустошив чугунок, она немного подумала, распахнула окно и швырнула его в темноту. Затем прокралась в свою комнату и, обессиленная, рухнула на кровать.

*

Подушка нагрелась от солнечных лучей. Девушка заворочалась и облизала пересохшие губы. Очень хотелось пить, но, вместо того, чтобы утолить жажду, она подошла и открыла дверцу шкафа. Долго и внимательно рассматривала своё отражение в зеркале, пытаясь найти хоть какие-то изменения во внешности, но всё было, как и вчера – она была молода и красива. Ничего не изменилось. Девушка довольно хихикнула, извлекла из недр шкафа большую дорожную сумку, достала из неё завёрнутую в полотенце толстую старинную книгу в железной оправе, и направилась в соседнюю комнату. Без стука распахнув дверь, подошла к кровати, на которой лежало бездыханное старческое тело, покачала головой и брезгливо поморщилась.

– Вот глупая девка, башка дырявая, дура молодая! – девушка захихикала, затем прошла на кухню, по привычке семеня, и включила чайник. На заднем дворе залаяла собака. Девушка достала из холодильника миску с заветренным куском мяса, сунула книгу подмышку и поспешила из дома.

– Иду я уже, иду. Не плачь, мой хороший. Тепереча Тёмочка будет кушать – заслужил.

Потрепав собаку по холке и чмокнув в холодный нос, она поставила миску и положила книгу на место.