— Как самочувствие Её Плодовитости? — поинтересовался Пакош у семенящего рядом хранителя здравия.

— Более-менее, — ответил тот.

Пакош резко остановился, так, что хранитель здравия, немолодой уже раш, проскочил вперёд и вынужден был теперь приниженно пятиться, волоча по земле ноги.

— Это не ответ, — заявил Пакош. — Совет Мужей доверил вам заботу о бесценном здоровье нашей Матери-королевы и рассчитывает на вашу профессиональную компетентность и полную, я подчёркиваю, полную самоотдачу. Если Её Плодовитость больна… — он сделал паузу.

— Не то чтобы больна… — хранитель здравия наконец-то занял подобающее ему место — сбоку и чуть позади Пакоша — и склонился ещё ниже. — Но она стара, и тягости деторождения…

— Да как ты смеешь?! — возмутился Пакош. — Есть королевы и постарше её. И ничего, регулярно дают потомство.

— Но нагрузка, мой господин, нагрузка слишком велика…

— Это не вам решать! Ваша забота — обеспечить здоровье Матери-королевы! И вы знаете, какая кара ожидает того, кто не справится с порученным ему делом. Всё, можете быть свободны.

Хранитель здравия распластался на полу и замер, мелко дрожа всем телом. Пакош презрительно взглянул на него и проследовал в Зал Совета.

И лишь ощутив звук запираемых дверей, хранитель здравия позволил себе вздохнуть.

Заседание Совета Мужей было тайным и чрезвычайным, как, впрочем, и все предыдущие заседания последних лет. Ибо вопрос о деторождении, к которому так или иначе сводились все другие стоящие на повестке дня вопросы, возник, увы, не вчера и окончательного решения не имел. Это понимали все присутствующие, включая Сароша, отвечающего в сообществе рашей за внешнюю безопасность.

— Как самочувствие Её Плодовитости? — приветствовал он вопросом вошедшего Пакоша.

— Как говорит хранитель: более-менее.

— И что это значит?

— А что это может значить? Мать-королева ещё жива, — ответил Пакош, устраиваясь на своём месте.

— Не время для иронии, господин Первый Муж, — обиделся Сарош. — Как вам известно, в войсках недостача личного состава, а это — потеря боеспособности государства.

— Поменьше бы воевали и с умом, а не заваливая вражеские позиции телами солдат, — по привычке огрызнулся Пакош.

— Насчёт поменьше, это вот к нему, — Сарош указал на Мужа Внешней Политики, Бероша. — А относительно ума — к нашему многонеуважаемому Мужу Промышленности, который снова пропускает заседание Совета.

Берош вскочил и стал выгораживать отсутствующего:

— Тапош мотается по всем предприятиях с утра до ночи, пытается удержать производство на текущем уровне, несмотря… — он обвёл взглядом присутствующих, — несмотря на нехватку рабочих рук. И требовать от него увеличение выпуска военного оборудования в такой ситуации — нелепо.

Муж Продовольствия, Верош, подхватил тему:

— Мне тоже не хватает рабочих рук. Но я не жалуюсь, а стараюсь максимально использовать имеющиеся ресурсы.

— Ох, кто бы говорил! — перебил его Берош. — А сколько рашей погибло из-за недостатка продовольствия, и именно рашей-питателей, ваших, так сказать, подопечных.

— Ну хватит! Довольно! — повысил голос Пакош. — У кого-нибудь есть свежие идеи, как преодолеть кризис?

— Новая королева! — в запале вскричал Бетош.

— Бетош, вы же помните, мы это пробовали. Две королевы не уживаются друг с другом, в итоге молодая отделяется, уводя, кстати, немалое число рашей-рабочих и рашей-учёных.

— Учёные — дармоеды, их не жалко, — заметил Верош. — А вот питателей отдавать нельзя!

— Никто не собирается заводить новую королеву. Хватит, наэкспериментировались, — успокоил собравшихся Первый Муж. — Что остаётся… Перебрасываем часть питателей в солдаты или в промышленность, какие будут мнения?

— Опять сокращаем питателей, — посетовал Муж Продовольствия. — Так и до голодных времён недалеко.

— Конечно, в солдаты, — заявил Сарош. — Солдаты неприхотливы и живут недолго, такая профессия.

— Но часть питателей стоит направить в военную промышленность, — заметил Берош, — иначе солдатам будет нечем воевать.

Мужи углубились в подсчёт числа рашей, необходимых в той или иной отрасли, но заседание было прервано слугой, который ворвался в зал с криком: «Королева отказывается рожать!»

Все гурьбой бросились в королевские покои.

Мураша бунтовала. Набухший яйцеклад Матери-королевы был упёрт в пол, препятствуя новым родам.

Десятки повитух, которые должны были непрерывно потоком оттаскивать яйца и разносить их по кладовым-яслям, застыли вокруг неё в почтительных позах, опустив корзинки.

Хранитель здравия замер перед королевой, держа в руках кувшин с ароматическим маслом. В сумраке родильного зала, освещаемого редкой цепочкой жуков-светляков, лицо хранителя отливало мертвенной зеленью.

Протолкнувшись через охрану, члены Совета Мужей упали ниц перед троном.

— Довольно! Я больше не намерена плодить рашей, — заявила Мать-королева.

— Ваша Плодовитость, — сказал Пакош, — но нам необходимы новые…

— Для чего?

— У нас не хватает рабочих рук в промышленности, сельском хозяйстве. Мало специалистов-учёных. Не достаёт солдат и обслуги…

— Почему? И что вы сделали с уже рождёнными мною? Нет, не отвечайте! Я знаю. Они травятся, гибнут, кончают самоубийством… и каждый раз вы думаете, что найдёте им замену в новых, свежевылупившихся детях. Но я устала. Я устала наблюдать, как вы бездарно тратите жизни моих детей. Больше рождений не будет. Обходитесь тем, что есть.