17

- Такси «Таксик», куда поедем?

- Здравствуйте, мы хотим за своих извиниться…

- А что случилось?

- Ну… мы вашего таксиста вызвали не через диспетчера, а так… а можно это как-нибудь теперь задним числом официально оформить, как заявку? Вы таксиста только не ругайте, он же не виноват ни в чем, это мы ему сказали ехать, он поехал… Так давайте задним числом оформим, заявка была от Вологодской двенадцать до Спутниковой двадцать один, это уже не в городе, это поселочек за городом… где-то примерно в шестнадцать тридцать дело было…

18

А вот бы в школу не пойти сегодня.

И завтра.

И вообще никогда.

Ну, вообще никогда, это нереально будет, а вот ну хотя бы сегодня, по темноте, по холоду, по слякоти, из-под одеял выбираться, из сна, такой сон был крутой, было там что-то… сейчас даже и не вспомнить, что, только – хорошо было, хорошо, сладко так на душе, будто весь мир тебя обнимает. Вот бы и остаться – под одеялом, под сном, в тепле, оставить темную ледяную слякоть там, снаружи…

Ага, щас.

Как же.

Дадут они остаться, щас понабегут, ах, школа, ах, экзамены, ах, ты как сдавать будешь, ты как поступать будешь, - да пропади оно пропадом все, пропади. Хоть бы эти взрослые вообще про меня забыли, вот так просто забыли, и все… Они же всегда все забывают, взрослые эти, пообещают что-нибудь, и обязательно забудут, вот пусть они про меня тогда забудут… хотя бы на одно утро, спохватятся где-нибудь ближе к полудню, а-а-а, а мы про школу забы-ы-ы-ли-и-и-и… Или нет, или лучше так, чтобы они вообще про школу забыли, вообще, навсегда, чтобы не таскаться утром по темноте, на остановке этого автобуса проклятущего не ждать, не переться черт знает куда до школы этой…

Так думает…

Так думает…

…да какая разница, кто так думает, Лена, Саша, Катя, Ваня, Ира, или какие там сейчас имена, Эвенджелина какая-нибудь или Брунхильда, или Аскольд…

Все так думают.

Снова наваливается сон, сладкий, тягучий, теплый, обнимающий со всех сторон, а пусть они все спят, а пусть не ходят будить, ну пу-у-усть…

…светло.

Как светло, почему светло, пасмурный день на улице, и десять часов, как в воскресенье, только тут и близко не воскресенье, потому что среда, а как, а почему…

- Ма?

- А, проснулся уже, а молодец…

- А… а школа?

- А не будет школы.

- Мама, а ты у меня самая лучшая!

- А я знаю.

И тут Лена-Саша-Катя-Эвенджелина спрашивает, ну вот просто так спрашивает, а вдруг, а чудо, а вдруг…

- А… а школы совсем не будет?

- А совсем.

- Холодок по спине.

- Ма, а ты шутишь?

Да что шутить, зачем тебе это, сейчас не школа, а черт пойми, что такое… учат, учат, потом не помнят ничего… ты музыкой (астрономией, робототехникой, программированием, одеждой, кулинарией, нужное подчеркнуть) занимаешься, вот и занимайся…

Ваня-Ира-Петя-Брунхильда завтракать садится, осторожно так, бережно, только бы не спугнуть вот это вот чудо, это вот состояние, видно, сильно маму школа эта окаянная достала, только бы не передумала мама, только дописала бы вот это вот, прошу перевести моего Сашу-Петю-Катю-Ваню-Иру на семейное обучение, дописала в свободной форме, как законодательство велит… А теперь чай допить, и за уроки надо, а нет, уже не надо, это что теперь, и уроков не будет, а мама кивает, иди давай, музыкой (астрономией, робототехникой, программированием, одеждой, кулинарией, нужное подчеркнуть) занимайся, время не теряй…

- …да вы просто с ума сошли, из школы они уходят, да вы сами её (его) не научите ничему, да она (он) ничего не сдаст на экзамене, да вы не понимаете, не умеете ничего!

Это завучиха, дурища, орет, она всегда орет, ну что её еще делать, и на переменах на всех орет, и математику ведет, орет на всех, как бешеная…

- А почему вы меня оскорбляете?

Это мама. Спокойно так, вежливо, мама, она всегда спокойно так, вежливо, мама по-другому не умеет, тут бы рявкнуть на эту завучиху, чтоб она посинела, вот папа так может, а мама нет. И Пете-Кате-Тане-Свете-Коле не по себе, вот мама сейчас и сломается, и заберет заявление это, и будет Ира-Вика-Тёма-Саша-Женя снова каждое утро по темноте, по холоду таскаться черт знает куда, там классы холодные, свет холодный такой, и листочки достали, и контрольная, или лабораторная какая, училка не объяснит ничего, ни му, ни хрю, а потом орет, что ничего не поняли, а как понимать-то…

А мама дальше продолжает, спокойно так, твердо так, вот вы, Мариванна, домашку дать забыли, а потом домашку спрашивали, которую не задали, и единицы всем поставили, и в журнал, и в дневники, и на детей кричали, и дневники швыряли, а вы сами виноваты, вы свою работу не сделали, вы задание на дом не задали, работу свою не выполняете…

А завучиха краснеет, прямо краской залилась, а Катя-Света-Оля-Паша-Вася как будто в голову завучихе, дурище, смотрит, и видит, что завучихе страшно, она боится, вот мамы Мишиной-Сашиной-Дашиной боится, вот как раньше дети все завучиху боялись, вот теперь завучиха сама чужую маму боится, как будто завучиха что-то плохое-плохое, стыдное-стыдное сделала, и мама чужая сейчас ка-а-ак кулаком по столу грохнет, эт-т-то ш-ш-ш-што т-т-т-такое??? – или как будто завучиха еще не здоровенная тётеща, а тоненькая девочка-тростиночка, перед классом у доски стоит, и какая-то училка откуда-то из бесконечно далекого прошлого её громогласно отчитывает, что то ли четыре клеточки на носочках не отступила, то ли поля в тетрадке не постирала, не отутюжила, то ли воротничок неправильно перевела, то ли упражнение на каком-то там языке неровно к платью пришила, и ногам сразу холодно-холодно становится, и опора куда-то из-под ног ускользает, и как будто весь мир в спину пальцем показывает, а-а-а-а, вы посмотрите на неё, какая плоха-а-а-ая-а-а-а-а!

И завучиха, дурища, как миленькая документы подписывает, вообще пунцовая вся стоит, и – вот те на – Даша-Саша-Катя-Петя-Вася смотрит, у завучихи слезы по щекам катятся, ничего себе…

Комментарий Я:

Неправильно. Очень неправильно. Не понимал. Не понимали. У нас инженеры. Строители. Шоферы… Не учителя. Не понимали. Учителя боялись. В класс, как в клетку. Со зверенышами. Учителя… Нервы в клочья. Выжжены. Мозги в клочья. Надо было по-другому. Чтобы понимали друг друга. Понимали. Потом по-другому стали. Заставляли понимать. Чувствовать. Там тишина мертвая на уроках стояла…

- Я же думала, по-другому все будет, когда сюда шла… Это мне все мозги прожужжали, что учитель – такая профессия благородная, прямо важнейший человек… да так оно и было когда-то… Я же не знала, что так будет, что каждый раз в класс, как в клетку к зверенышам… Да я понимаю, что не все такие, да на них смотришь, как на стадо какое-то звериное… вы извините, я плачу, не могу…

- Да вы плачьте, плачьте…

 А?

- Плачьте… так надо… потом хорошо будет… хорошо…

- Тут же не только домашку задать, тут вообще имя собственное забудешь, они же те еще сволочи, каждый раз давай орать, а вы не задали ничего, не задали, а вы не говорили… так тут на автомате уже заорешь, чтобы не обманывали, нечего из меня дуру делать… Я же терпеть не могу, когда обманывают…

- Понимаю, понимаю, мы вот тоже все терпеть не любим, это так плохо, когда обманывают, мерзко так…

- Вот-вот… мне потом так стыдно за домашку эту было, что я сама виновата, не задала… а как им признаешься, если же я им скажу, что забыла, они же меня все вообще ни в грош ставить не будут, они меня и так ни в грош не ставят, ну знаете же, как к учителю относятся… вот я и злюсь на себя, что забыла, стыдно так, а получается, на них всю злобу выплеснула… да понимаете, они мне нервы мотают, вот накопится это все, потом срываюсь на них, уж на кого придется…

- Неправильно это…

- Да как неправильно, я же с ними пытаюсь по-хорошему, они по-хорошему вообще не понимают, ведут себя так… вот на них пока не заорешь, вот пока не грохнешь кулаком по столу, вот вообще ничего не понимают…

- Хотите сказать, вот все только такие? Ну вот вы сами в школе учились, ну вы же так себя не вели, вам приятно было, когда учительница вас за четыре клеточки убить была готова?

- Ну… я думала тогда… так надо…

- А почему так надо?

- Ну… Эмма Игоревна же так делала… а она ошибаться не может…

- Почему?

- Ну… учитель же… учитель никогда не ошибается… Ой, ну что вы, ну воспитывали так нас, ну что вы мне все сломали?

- Что сломали?

- Ну, вот только что все так просто было, учитель всегда прав, а дети все звереныши тупые… а теперь непонятно все, что правильно, что неправильно, как надо, как не надо… четыре клеточки… четыре клеточки… не знаю я, почему четыре клеточки! Не знаю я! Ну вот, вы мне все сломали, мне теперь страшно так, что непонятно все стало, вот мне страшно, и я на вас злюсь, потому что боюсь! Да, я вам даже чаю не предложила, мне так говорили, гости приходят, надо чаю предложить, а если я забывала, мне говорили, какая я плохая… а да, вы не в гостях, вы вообще непонятно где, я как с вами говорю-то? Вообще ничего не понятно, и страшно так, что непонятно теперь ничего…

19

- …вы… вы куда?

А Тане страшно, а Таня не знает, как прогнать этих, четверых, Тане со страху кажется, что их не четыре, а четыреста, Таня хочет остановить, хочет крикнуть, что а сюда нельзя, а без бахил нельзя, а без белых халатов нельзя, и вообще нельзя, никак нельзя – и не может, с места сдвинуться не может, и рта раскрыть не может, как в страшном сне… И эти (сколько же их все-таки? Четыре? Четыреста?) бросаются к Павлу Сергеевичу, обступают, сейчас будут бить…

- У вас там грудной ребенок плачет… у него с сердцем что-то… в груди что-то… боли невыносимые… адская боль… проверьте… обязательно проверьте…

- Да откуда вы… - Павел Сергеевич хочет рассердиться, бледнеет, - вы… из этих, что ли?

- Из этих… мимо шли… чувствуем… боль… сильная… проверьте…

- Обязательно проверим… спасибо вам… спасибо…

- Да не за что… извините… натоптали… вломились… Уж лучше мы пол загадим, чем человек умрет… боялись, каждая секунда на счету… если что, сами тут вымоем…

- Да ладно, без вас уберут, нормально все… спасибо…

Снова 18

Катя-Петя-Вася-Ира-Надя-Таня ревет, сейчас бы бросить все, совсем-совсем-навсегда-навсегда все бросить, пропади она, эта музыка (астрономия, робототехника, программирование, одежда, кулинария, нужное подчеркнуть), потому что не получается ничего, ничгео не получается, и не получится никогда-никогда-никогда! И не вырваться, кто-то держит – не руками, а так, держит, и вперед подталкивает, давай, давай, через не хочу, через не могу, ты же сама (сам) этого хотела (хотел), чтобы музыка (астрономия, робототехника, программирование, одежда, кулинария, нужное подчеркнуть), чтобы на всю жизнь, так давай, а ты как хотела (хотел), чтобы все само, чтобы все легко было, думала (думал), что это в школе интегралы всякие с тринитрофосфатами сложно и непонятно, а здесь все всегда просто будет?

Ира-Надя-Таня-Петя-Миша-Саша прислушивается к тем, которые там… (где там?), просит тихонечко, а подскажите, а вы же знаете, вы же сами уже прошли все это, сами вот так начинали, ничего не умели, а потом узнали все… И где-то там (где там?) говорят, что так уже не могут, потому что ну есть вещи, которые вот так вот можно от одного человека другому передать, из одной головы в другую вложить, а есть такие вещи, до которых человек сам, вот только сам…

Света-Юля-Катя-Тёма-Даня-Паша умоляет, ну пожалуйста-пожалуйста, ну хоть покажите, как…

А потом больно.

И мир идет кувырком, пол падает на потолок, внутренности переворачиваются вверх дном, само время как будто куда-то проваливается, хочется кричать пусти-пусти-пусти, Юля-Света-Эсмеральда уже знает, не пустят, вонзятся в голову, перебирают что-то (что?), разочарованно разводят руками, а мы что можем сделать, если там еще нейронных связей нет, каких нужно, это мы только разметить можем, линии-линии, по которым все дальше пойдет…

…дальше пойдет…

…Тёме-Юле-Свете-Ане-Тане страшно.

Еще бы не страшно.

Катя-Ира-Валя-Вера-Степа сама (сам) уже не знает, не понимает, где она (он), а где музыка (астрономия, робототехника, программирование, одежда, кулинария, нужное подчеркнуть), как будто и не осталось больше ничего от неё (него), как будто все из головы выпотрошили, и положили туда музыку (астрономию, робототехнику, программирование, одежду, кулинарию, нужное подчеркнуть), и чувство такое жуткое, одновременно опустошение и груз чего-то чужого, наносного, не Ритиного-Надиного-Фединого-Галиного…

Женя-Тёма-Боря-Даша стоит на лугу, её (его) специально сюда привели, ну как привели, сказали сюда идти, ну не сказали, а как они там в голову мысли вкладывают, чтобы сюда шла (шел), чтобы радовался (радовалась) лету и еще чему-то такому, детскому, беззаботному, чему там дети радуются, а взрослые смотреть будут (ну как смотреть? В голову смотреть!) и тоже радоваться.

А не получается.

Потому что ушло оно, это вот, беззаботное, легкое, глупое, чувство это ушло, что ничего не страшно, что придут большие взрослые, и все решат. Глупые, глупые взрослые, сначала сами сколько вразумляли, что давай сама (сам), не жди, когда кто-то придет и все решит, никто за тебя ничего не сделает, а теперь нате вам, ждут от Ксюши-Шуры-Мити-Зои вот этой вот легкости, когда знаешь, что не ты, не ты, а кто-то все решит за тебя…

И Даша-Рита-Неля-Вася-Петя-Коля смотрит с завистью на новых Люсь-Тим-Ларис-Дим-Жень, их-то берегут, у них-то в голове как зеницу ока хранят вот это вот, легкость эту, когда кажется, что весь мир такой большой и такой приветливый, и на все смотришь, и всму удивляешься, потому что первый раз видишь. Лизе-Лене-Толе-Пете-Аскольду, правда, обещали, что найдут как-нибудь, как это чувство каждому подарить, в голову посадить, чтобы у всех было, на всех хватило, только когда это еще будет-то…

И Люба-Вера-Варя-Игорь просыпается впотьмах, спешит по холоду осени, как быстро год пролетел, вот и новая осень с первым снегом и первой слякотью, и надо спешить, там случилось чего-то, авария какая-то, труба какая-то, а все заняты, а кто свободен, тех на аварию послали, там уже Сергеич, он мастер по трубам всяким, он покажет, прикажет, что делать надо, десятками чужих рук работать будет…

19

…не так себе это представляли, не так, не так, не так… Были какие-то мечты, да какие – какие-то, ключ на старт, вторая космическая, показатели в норме, город под светом двух лун, которые Страх и Ужас, и под одной луной тоже города, самые безумные мечты архитекторов… Думали, у нас-то хорошо все будет, все  путем, ага, щас, как же, там прорвет, здесь рухнет, тут обвалится, все чинить, все латать, а какого хрена картошка в погребе подгнила, вот так, мы тут хотим ключ на старт, а у нас картошка подгнила, а где кирпичи брать, а надо брать, храм рушится, какой храм, да все храмы, сколько их по белу свету, замки, дворцы, храмы, церкви, просто дома красивые… Хотели, чтобы все чистенько было, ничего не дымило, а сейчас бы сделать, чтобы хоть дымило, чтобы хоть что-то работало… Книжки какие-то вспоминаются не к месту и не ко времени, как там герой задумал город на Марсе или еще там чего, и вуаля, и все получилось, только почему-то не пишут, как оно получилось, да потому что на самом деле оно не получилось ни фига… Так, хорош уже, сопли подобрал, и вперед, работать, это я всем говорю, всем, всем…

20

Дениска просыпается.

Не понимает, почему он тут, на продавленной койке, в загаженной комнате, почему голова раскалывается после вчерашнего.

Он же самолеты хотел.

Такие, чтобы понимали мысли пилотов, чтобы мысленно самолетами управлять.

Он же вот что хотел.

А не это вот все.

Оглядывается, не понимает, как так все получилось, почему, зачем, двадцать лет улетели непонятно куда, в пропасть какую-то, себе десятилетнему в глаза смотреть стыдно.

Дениска убирает комнату, почему-то так надо, чтобы убирать комнату, и пол вымыть, и много еще чего, и плафон разбитый поменять, и кран починить.

А потом…

ЯНДЕКС

НАЙДЕТСЯ ВСЕ

САМОЛЕТОСТРОЕНИЕ

Дениска прислушивается – не к себе, а к чему-то, что незримо смотрит на него, они, эти, там (кто они? Кто эти? Где там?) старательно прячут мысли, что вот самолет из картонок склеить и проволоку туда вставить, это типа резонатор будет, он мысли человеческие слушать будет, только почему-то не работает – это первый шаг, а самолет, который мысли читает – это последний шаг, а между ними миллионы шагов, и путь кажется бесконечным, и уже что-то бьется в мыслях, ну, нафиг, нафиг, народ-то не смеши, какой, к хренам, самолет, в цифрах и то путаешься…

Не дают задуматься.

Смотреть ссылки.

АВИАСТРОЕНИЕ

Набрать в поисковике.

АВИАСТРОЕНИЕ

Читать. Слово за словом. Авиастроение. Бакалавриат. Инженерная графика. Компьютерная графика. Сопротивление материалов.

Трепещется где-то в памяти поганенький голосок откуда-то из детства, да куда ты лезешь, да кто ты такой, да там люди семи пядей во лбу, а не ты, идиотище… кто-то давит этот голосок, душит, как будто ставит укол наркоза туда, где больной зуб…

21

- …вот что, тут еще одна девчонка в городе есть…

- И?

- Она хотела генетикой заниматься… породу пегасов вывести, чтобы лошади с крыльями.

- Очень рад за неё.

- Так нет, ей помочь надо, она в своем колл-центре кредиты впаривает…

- Она про генетику вообще слышала или как?

- Ну, лиха беда начало…

- Бли-и-н, мы тут с наследственными болезнями разобраться не можем, ей лошадь с крыльями подавай…

- Ну, где одно, там и другое… Так что давай тоже её встряхнем…

- Да я уже навстряхивался сегодня, так навстряхивался, что вообще охренеть можно…

- Да вроде ничего, не напрягает…

- Что не напрягает, людям весь день мозги потрошить, это застрелиться можно! А главное, знаешь что?

- А что такое?

- А то… Чувство вот это у них у всех… что они никто, что они вообще ниже плинтуса, что всякие такие вещи великие, их делают великие люди, люди другого сорта, что ли, из другого теста, а они так, пыль придорожная… Её вот сейчас в генетику эту с головой окунуть, она же со страху оттуда вперед трусов побежит, и никакие эти не помогут, что ты давай потихоньку, шаг за шагом… Они же такие все, им или все и сразу, или самих себя в грязь втоптать… Самое страшное, что у одного эту гадость в душе задавишь, у другого задавишь, а третий уже сам тебя этой гадостью душить начнет, потом все из рук валится…

- И что предлагаешь?

- Ну… хоть дозированно, что ли… на сегодня хватит уже…

(продолжение следует)