У гигантского красного Альдебарана
Астероид коварно угодил в звездолёт.
На планете Ярин, с неба рухнув нежданно,
Весь искрил и дымился искарёженный бот.

Там лежал экипаж наш в крови бездыханно
И запас кислорода жёг в агониях зря.
Из разодранных тел смерть глядела металлом
И вела перед стартом зло отсчёт до нуля.

Вдруг явились они, — дальних звёзд пилигримы.
Из сердец извлекая чудотворную ткань,
Нам вживляли её исцеляющей силой.
И следа не осталось от мучительных ран.

Но затем угасал свет глазах их хрустальных,
Фиолетовой бездной на прощанье застыв.
А товарищи их, улыбаясь печально,
Нам латали скафандры, оставаясь в живых.

По-утру на кострах, как во времени оном,
Их тела догорали на багровых дровах.
Развивались их щупальца, словно знамёна.
На ветру шелестела голубая трава.

А когда экипаж на корабль поднимался,
Что на помощь явился из далёких глубин.
За спиною у нас пепел, тлея, метался
И густым белым дымом в небеса уходил.

Так на разных корнях цвет на завязи плода
Опыляют любовью и уносят нектар
В соты непостижимого звёздного мёда
Пчёлы ульев Вселенной, стерегущие дар.

И когда крейсер шёл сквозь туннель мирозданья,
Там, где космос закручен в червоточины мост.
Мы уснуть не могли, уносило сознанье
В ирреальные дали, разбивая наш мозг.

А иные крича: — «Это наше распятье!»,
Как шальные метались, не нашедши покой.
Шли тайком через шлюз, вечность брали в объятья,
Уносились в пространство ледяною трухой.

По прилёту «иных» в карантин поместили.
На Плутоне держала целый год нас Земля.
И решились мы стать волонтёрами в мире
В злом созвездьи Дракона, где и выжить нельзя.

И сейчас мы в раю, богом напрочь забытом,
Ждём в плену у свирепых и простых дикарей.
«Не стрелять!» — дали знак кораблю на орбите
— «Вы раскроете планы. Улетайте скорей.»

Жёлтый карлик зажёг синеву небосвода.
В рог трубит лютый варвар, жаждет зрелища кровь.
Светит Звёздная Мать, дарит разум свободный,
И несёт через вечность нашу боль и любовь.