Картинка из интернета

Судьба

Вечером Рута, промаявшись целый день, всё же решила - без ворожбы в её деле не обойтись. А за этим нужно идти к Филомене. Кроме неё, колдовать не умеет во всей округе никто. Говорят, правда, во Мшанке есть ещё одна бабушка, так до Мшанки – шагать и шагать! А Филомена – под боком. Вот только как бы кто не увидел. Разнесут потом по деревне Бог знает что – всю жизнь не отмоешься! А у девки дело серьёзное, ей болтовня ни к чему. Вот и пошла огородами, в сумерках, на каждом шагу озираясь.

 Ворожея жила на самом краю деревни, в ветхой избушке, стоящей немного поодаль последних домов. Сама она была тоже ветхая, очень старая, но на колдунью не особенно походила – скорей просто милая бабушка, отрада для внуков. Может, поэтому её и не гнали. Но, наверно, не только поэтому. Старая Филомена никому не делала гадостей – по крайней мере, никто за ней такого не замечал. А вот помогать – помогала. Лечила и людей, и скотину. Советы давала – где лучше избу построить, где колодец копать. Гадала. Правда, за это священник ругал, потому обращались за такою нуждой потихоньку. Говорят, могла и приворожить, но никто как-то этим не хвастался. Только Мария звонила по всей деревне, что Филомена ей помогла мужа от браги отвадить и всю его любовь обратить на жену. Так ещё неизвестно, была ли то ворожба: ведь знахарка велела бабёнке мужу в брагу какой-то настой подливать.

 Дверь в избушку открылась без скрипа, легко и бесшумно. Старуха возилась у печки, спиною ко входу, гремела ухватом. Однако, не обернувшись даже, бросила через плечо:

- Здравствуй, девица, здравствуй. Заходи, садись у стола.

 Чудно! Может, в окошко увидела? Кто её знает…

 Рута несмело присела на лавку. Здоровенный чёрный котище подпрыгнул с пола, уселся рядом, громко мурлыча потёрся об гостью бархатным боком. Девушка несмело погладила его по спине.

Филомена меж тем управилась с чугунком, и, вытирая руки об фартук, тоже присела.

- Ну что, с Петром поругалась?

 - Нет ещё, - вскинулась Рута. – Только, боюсь, недолго осталось…

 - Ну, дело у вас молодое. Под венцом не бывали, сошлись – разошлись, дело житейское. Вечная-то любовь с годами даётся. Другого встретишь. А Пётр – он ведь не для тебя.

 - Как же так, бабушка!? Я же его люблю. И он меня тоже… Вроде бы любит…

 - То-то что вроде бы. Я уж на вас погадала. Хочешь, и тебе покажу. Да всё равно покажу, хочешь – не хочешь. Тебе на пользу пойдёт.

 Филомена подошла к сундуку и достала оттуда большое, ладони в четыре, зеркало. Такого не было больше ни у кого, и Рута даже вздохнула от зависти и восхищения. Колдунья меж тем поставила зеркало на столе, зажгла перед ним две свечи, зашептала что-то невнятное.

 - Смотри, - приказала она посетительнице, - вот что будет с Петром послезавтра.

 Сначала Рута видела в зеркале только своё испуганное лицо. Потом отражение задрожало, расплылось, за стеклом появился город. Девушка бывала там часто, город стоял в получасе ходьбы, и сразу узнала ярмарку. Ну да, послезавтра – базарный день. Народу полно, все весёлые. Даже дождь настроенья не портит, только вот лужи и грязь появились. Да не беда, к этому все привыкли.

 Ага, вот и Пётр. Идёт по рядам, товар выбирает. Он же ей зеркальце обещал! Вот его, наверно, и ищет.

 А это что там за шум? Девчонка какая-то поскользнулась на грязи, упала, сердечная! Сидит на земле, слёзы от боли так и текут. Ну точно, ногу свернула! Аким, что напротив живёт, через это так хромым и остался. Жалко болезную…

 А это чего?! Пётр подошёл, на девчонку глядит. Вот сказал что-то, а та ответила. А глаза-то у Пети… Подхватил девушку на руки и понёс! А она, змеища, руками за шею его обхватила, глазки потупила…

 Рута в слезах отвернулась от зеркала. Всё ей было понятно. Вот кто её разлучница! На неё-то, на Руту, Пётр так никогда не глядел.

 - Ну что, посмотрела? – старуха погладила Руту по плечу шершавой ладонью. – Не твой он, не твой. Смирись, а то ни тебе, ни ему счастья не будет.

 - Да мне-то уж точно не будет! – девушка зарыдала. – Бабушка Филомена, голубушка, помоги! Как мне его вернуть?

 - Судьбу, милая, не изменишь, как ни старайся. Она – как река. Сколько запруды ни ставь, далеко не свернёшь.

 - Бабушка, милая, ну что-нибудь сделай! Я руки на себя наложу!

 Ворожея печально вздохнула.

 - Ну, раз об этом задумалась, так и быть. Только если что не получится – на меня не пеняй! И монету свою убери, не возьму…

 Рута ушла от старухи уже в темноте. В руках у неё был маленький узелок, в котором тихо гремели две глиняных чашки.

 В базарный день Рута с утра пораньше спряталась в баньке. Филомена сказала, чтоб никто её за ворожбой не видал, а лучшего места девушка подыскать не смогла. Села на нижний полок, наполнила чашки свежей водой. Одна чашка с зелёным узором, другая – с красным; одна для Петра, другая – для разлучницы этой. В руку взяла иголку – длинную, острую. У каждой чашки зажгла по свече. Всё, теперь ждать.

 Ждать ей пришлось не долго. Вот затуманилось что-то в чашке с зелёным узором, заклубилось и прояснилось – Пётр идёт по дороге в сторону города. Нарядный, весёлый. Один идёт - раньше всех вышел, чтоб самый лучший товар захватить. Рута смахнула слезинку: хорош её Петрик, другого такого нет! Никому не отдаст, до конца биться будет!

 Вторая чашка тоже заколыхалась туманом. В ней показалась небогатая горница, ничем не лучше, чем деревенская. Тот же стол, та же печка… Вот откуда-то сбоку появилась фигурка девушки в праздничном платье. Она, конечно, она! На ярмарку собралась, чужих женихов отбивать! А вот я тебе…

 Рута взмахнула иголкой, нацелившись прямо в грудь волшебному отраженью. Но вдруг замерла, вспомнив слова Филомены:

 - Ты можешь многое сделать, но помни, что всё вернётся к тебе.

 И вместо укола в сердце девушка легко провела иглой по платью соперницы. Наряд мгновенно лопнул по шву.

 - Иди теперь на праздник в лохмотьях! – зло прошептала Рута. Конечно, другая одёжка у городской свиристелки найдётся, но пока то да сё – глядишь, они с Петром разминутся, не встретятся. Как он там, кстати?

 Пётр был уже далеко за деревней. Дорога шла через лес, столетние ели едва не смыкались над ней, оставляя лишь тонкую ленточку синего неба. И навстречу парню из-за деревьев вдруг вышел дядька Андрей, заядлый охотник. Конечно, не с пустыми руками. Петрик, само собой, остановился поговорить, посмотреть на добычу. Слово за слово… А говорят, что это бабы болтушки! Нет, похоже, городская змеища не только переодеться успеет, а ещё и квасу попьёт, пока её судьба дойдёт до базара!

 В первой чашке в это время городская девчонка ловко зашивала разошедшийся шов. Иголка так и мелькала в руках! В другое время Рута бы просто залюбовалась на мастерицу, но теперь только зло заскрипела зубами. Надолго шитьё разлучницу не задержит, надо что-то ещё придумать.

 Вот городская девушка разгладила шов, улыбнулась. Надела платье, ещё разок оглядела себя – и, немного подумав, сняла с полки берестяную коробочку. Ага, ещё себя приукрасить решила! В руках алым блеском мелькнули кораллы. Девушка надела на шею драгоценные бусы, опасливо озираясь на дверь. Поди, материнское украшение. Вот бы сейчас маманьке придти! Оттрепала бы дочку за волосы да в каморке бы заперла, и вернулся бы Пётр к своей Руте с обещанным зеркальцем. А к зиме бы, глядишь, и свадьбу сыграли…

 Но никто в горницу не вошёл, а Пётр в соседней чашке с водой уже распрощался с охотником и бодро шагал вперёд. Закусив губу, Рута чиркнула остриём иглы по коралловым бусам. Ниточка лопнула, и камешки красным дождём посыпались на пол. Собирай теперь, дорогая! Да не спеши, а то мамка найдёт красную каплю в щели – без косички останешься!

 Бедная девушка всплеснула руками и кинулась собирать свои драгоценности. А Рута, смеясь, заглянула в соседнюю чашку. И обмерла… Её Петрик, вместо того чтоб скорее идти на ярмарку, ползал вприсядку на придорожной поляне и собирал горстями созревшую землянику! Девушка застонала от злости. Этак он полдня тут пролакомится! Вон их сколько, красных блестящих ягод, там и тут висят под резными зелёными листьями. Чем бы его пугнуть?

 Рута огляделась кругом. По стене бежал невесть как забравшийся в баню крохотный муравей. Девушка стряхнула его на ладонь и бросила в воду, туда, где её жених беззаботно ощипывал ягодник. И только когда муравьишка плюхнулся в чашку, с ужасом спросила себя:

 - Что теперь будет?..

 А на поляну, где трапезничал Пётр, вышел из леса медведь. Не спеша, вперевалку, начал пастись на ягодном месте. Парень увидел зверя и замер. Окаменела и Рута. Что, что она натворила! Вот сейчас косолапый набросится на её жениха, и конец! Уж лучше пусть городской достаётся!

 Пусть? Пусть достаётся? А может, лучше уж никому?..

 Устыдившись от мысли такой, Рута быстро сунула палец в чашку с водой и вынула муравья. Медведь в отражении, подняв тяжёлую голову, увидал человека – и лениво двинулся прочь. Не настало ещё голодное время, не стоило ради ягод шкурою рисковать.

И Пётр, и Рута облегчённо вздохнули. Девушка сбросила муравьишку на пол, а парень едва не бегом кинулся в сторону города.

 А в соседней чашке, в чашке с красным узором, городская девица уже собрала кораллы, все до единого! И как так быстро успела? Ага, пол веником подмела, все бусины в совок и собрались… Хитрая бестия! И как ловко бусы на нитку сажает! Ох, зря ты, Рута, жениха своего с земляники пугнула! Пусть бы елозил по ягодам до обеда! А так, похоже, и правда встречи не миновать.

 Теперь Петра надо было уже задержать. Рута было хотела иголкой слегка кольнуть ему ногу, да пожалела. А вместо этого набрала в пригоршню воды и плеснула в чашку с его отражением.

 В лесу пошёл дождь. Не особенно сильный, но и не слабый. Так, в самый раз, чтоб встать под ёлку и переждать. Но Петрик, похоже, боялся, что опоздает на ярмарку и вернётся в деревню без зеркальца, и шпарил в город прямо по лужам.

 - Вот ирод неугомонный! – ворчала Рута. Но ворчала с улыбкой – ей было приятно, что для неё, ради обещанного подарка, парень не испугался дождя. Однако тогда надо было задерживать эту, из города, мастерицу и умницу.

 Рута взглянула в другую чашку. До города дождь ещё не дошёл, и та, городская девушка, весело шла по солнечной улице. Что же делать, что делать? Рута снова взяла иголку. Ногу ей рассадить? Страшно, зло ведь может обратно вернуться. А если вот так?

 Девушка повернула иглу остриём к себе и тупы концом ткнула сопернице под ноги. Та споткнулась и упала на пыльную улицу.

 - Вот тебе! – усмехнулась Рута. – Всё равно суждено тебе ногу свернуть, так уж лучше сейчас, пока мой Пётр ещё далеко!

 Видимо, ушиблась девушка здорово. Морщась от боли, поднялась он на ноги и неуверенно сделала пару шагов. А ничего, гляди-ка, пошла. Только теперь уже не смеётся. Неужели всё было зря?

 А Пётр в это время, как оказалось, всё-таки спрятался под густые еловые лапы, решил дождь переждать. Ну, слава Богу, теперь разминутся!

 Ан нет. Та, другая девчонка подружек встретила. Остановились, болтают о чём-то. Вот дуры-то, дуры! Они все ведь на базарную площадь идут, могли бы поговорить по дороге. Как бы их подстегнуть?

 А и незачем. Дождь за городом кончился, Пётр едва ли бегом не бежит, вот-вот будет на ярмарке. Пусть лучше девчонки подольше болтают… Да и они уже на базаре почти!

 В ярости Рута схватила ведро и щедро плеснула воды в обе чашки.

 Такого ливня и старики не помнили, ни в городе, ни по сёлам. С неба обрушились не капли, не струи – потоки воды. Вмиг весь город превратился в сплошное месиво из грязи, воды и мечущихся людей. Петр как раз дошёл до базарной площади, когда начался этот ад. В ужасе озираясь, парень искал, где укрыться, и увидел уже свободное место под одним из навесов, и бросился было туда – но ноги его скользнули по грязи, ступня подвернулась, и он со стоном свалился в лужу.

 И тут же его подхватили чьи-то тёплые руки.

 - Ногу свернул? – прозвенел над ухом девичий голос. – Обопрись на меня, вставай осторожно. Смотри, на больную ногу не наступай! Семён, что рядом с нами живёт, через это так хромым и остался.

 Пётр, морщась от боли, поднял глаза. Над ним наклонилась девушка, промокшая до костей, с ниткой алых кораллов на шее. Она улыбалась так, как никогда не улыбалась ему его Рута. И он улыбнулся ей так, как никогда прежде не улыбался…

 Рута, плача от горя и злости, смахнула на пол волшебные чашки и вышла из баньки. Дождь из города теперь пришёл и сюда, и, хотя он ослаб, на улице было серо и хмуро, а дорога раскисла грязью. Слёзы и струи дождя совсем ослепили бедную девушку, так что она не сразу заметила у плетня незнакомого парня в насквозь промокшем кафтане.

- Вот дал Бог погоду! – беззлобно промолвил он. – Всех людей разогнал, не у кого дорогу спросить. Здравствуй, милая девушка! Подскажи, сделай милость, где изба хромого Акима. Я племянник его, из города.

 Рута подняла на парня заплаканные глаза. А он посмотрел на девушку так… Так, как Пётр на неё никогда не смотрел.