Картинка из интернета

Русская народная фантастика

- И учти, дорогая, - с ледяной улыбкой выговаривал супруге старый профессор, - это последняя наша надежда. Если опять мы синтезируем, извини, черт знает что, лабораторию просто закроют. И так финансирование сведено к совершенному мизеру. Да не тебе объяснять – сама собирала по складу последние реактивы!

Профессорша, давно привыкшая к брюзжанию мужа, молча заправляла реторту. Она хорошо понимала, что на карту поставлено все. Когда – то эта лаборатория, построенная среди живописного леса, была полна мысли и действия. Но, увы, создание искусственной жизни, или проект «Гомункулус», оказалось крепким орешком.

Вначале урезали финансы и оборудование, потом стали разбегаться сотрудники… И вот только два старика колдуют сейчас у зажатой в кварко – лептонных катушках реторты с последними реактивами и последней надеждой.

- Ну, - произнес профессор и промокнул уголок глаза краем халата, - с Богом!

Он всегда был немножечко театрален.

Вспышка и грохот разряда были уже привычны ученым, и не они заставили пожилую чету вздрогнуть и стиснуть друг друга в объятиях. В кипящем растворе, клубясь и свиваясь в комок, шевелилось что – то совсем не похожее на плачевные результаты минувших опытов. Вот пузырьки пара немного редеют, и…

- Марта, милая, посмотри!

Клубок протоплазмы в реторте организуется с каждой секундой. Вот уже видны глаза, нос и рот, непомерно хилые ручки и ножки…

- Мы сделали это, Марта! Господи, получилось!

Профессор подхватил свою верную ассистентку и закружил с нею в вальсе, роняя на пол пустую посуду.

- Дорогой, - шептала старая Марта, - я всегда верила в тебя и в «Гомункулус»…

Пройдя полный круг и вновь оказавшись возле реторты с рукотворным живым уродцем, изрядно уставший профессор повалился на стул, но тут же вскочил, и, галантно подхватив супругу под ручку, повел ее к двери.

- У нас праздник, родная. И сейчас, пока наше чадо остынет и станет доступным для дальнейшего изучения, я предлагаю откупорить бутылку чего–нибудь вкусненького!

Старики ушли, радостно щебеча. Никто не смог бы предвидеть, что реторта остынет раньше расчетного срока и неразумный гомункулус, вырвавшись на свободу, кинется в лес, навстречу бескрайнему миру и собственной гибели в зубах у рыжей лисицы…

***

Так уж случилось, что человечество, преодолев световой барьер скорости, оказалось перед барьером иным – барьером прочности. Словно по чьей – то злобной иронии, любой из космических кораблей, превысивший скорость света, от перегрузки сминался в лепешку. Человечество, открыв заветную дверь, оказалось не в состоянии шагнуть за порог новой эры. Для этого шага был нужен материал, прочность которого оказалась бы абсолютной, неодолимой ничем – материал фантастический. И лучшие умы человечества бились над этой проблемой, а звездолеты пока ещё ползали как черепахи в пределах своей звездной системы…

Институт Сопромата имел сотни лабораторий, и каждая развивала свое направление. Как только ученые не пытались получить сверхпрочный материал! Были попытки и заменить его полем, и модернизировать структуру самого вещества. Тысячи мощных компьютеров бесконечно решали миллиарды задач, огромное количество лбов хмурилось и седело над их мониторами, но ничего путного сделать не удавалось. Лепешки из опытных образцов исправно поступали в институтский пункт вторичной переработки.

Но, наконец, в одной из лабораторий путь был нащупан. Ранним утром исковерканный полиомиелитом профессор торжественно вынул из синтезатора золотистую сферу и бережно положил ее на фарфоровую тарелку.

- Очередная проба? – небрежно спросила техничка, возившая пылесосом вокруг рябой от мигающих индикаторов ЭВМ.

- Не очередная, - гордо ответил профессор, - а, пожалуй, последняя!

- На покой собрались, - уважительно пробурчала женщина. – Правильно.

- Какой там покой! – восторженно возопил ученый. – Все только начало начинаться! Я получил его! Я получил сверхпрочный материал! Это начало новой эры для человечества!

Техничка выключила пылесос. Проработав пятнадцать лет в институте Сопромата, она была в курсе его проблем.

- Вот, смотрите, - продолжил профессор, - мы кладем образец в сверхсветовую камеру. Закрываем. Даем ускорение… Видите! Видите!

В прозрачной испытательной камере, до того исправно производящей комки из сверхпрочных материалов, как ни в чем ни бывало парила золотистая сфера.

- Увеличиваем нагрузку! – кричал ученый. – Ага! Ага! Хоть бы что! Ну-ка  еще!

Тревожно завыли датчики безопасности, и ускорение в камере стало падать. Профессор достал свой опытный образец и положил его снова не стол.

- Я пошел по иному пути, - объяснял он благоговейно притихшей техничке. – Все пытались найти что–то изначально сверхпрочное, я же создал материю, свойства которой меняются по мере возрастанья нагрузки. Чем больше нагрузка, тем эта сфера прочнее! Я победил! Осторожно!!!

Но было поздно. Задетая шлангом пылесоса золотистая сфера упала на пол – и  разбилась на сотню осколков…

- Как же так, - удивленно вздохнула техничка, - ведь она же сверхпрочная…

- Да, но только в условиях сверхсветовых скоростей! – со слезами воскликнул ученый. – Вы её погубили!

Техничка, ломая руки, огласила лабораторию громким рыданием.

Индикаторы ЭВМ зарябили чаще, чем прежде, и ее механический голос размерено произнес:

- Не плачьте, люди, я синтезирую ещё один образец. Думаю, его следует сделать другого цвета…

Профессор, сморкаясь, кинулся к зеву синтезатора. А техничка, подхватив пылесос, поспешила покинуть лабораторию. Не стоит мешать ученому. Ведь перед ним теперь встала  вторая проблема: не дать кораблю развалиться до старта…

***

В лаборатории было и тихо, и жарко. Воздух здесь всегда оставался густым, насыщенным влагой, а тишина – живою, наполненной негромкими звуками: едва слышно жужжал термостат, шелестели реле, и еще масса едва уловимых звуков сплеталась с этою тишиною, не нарушая ее.

Лаборатория была местом странным и удивительным. Здесь, в ящиках с гидропонным раствором, росли удивительные создания, возникшие по прихоти человеческой мысли. Это были полурастения – полуживотные, продукты генной инженерии, призванные решить пищевые проблемы растущего человечества. Лаборатория считалась опасной и была  оснащена мощной системой охраны. Никто не знал, что могло взойти, например, из семян мясной тыквы или рыбокартошки. А после нескольких досадных случайностей охрана стала еще более строгой…

В шелестящую тишину вплелся едва уловимый скрип, и стальная дверь плавно отъехала в сторону. В помещение вошли трое в белых халатах, неся в каждой руке по бутыли питательного раствора. Защитные маски не давали увидеть лица вошедших, но по всему было видно, что первою шла пожилая солидная женщина. Это была начальница лаборатории, член мировой академии и лауреат бесчисленных премий. В лабораторию она вошла по-хозяйски,  словно бы игнорируя возможные неприятности, но на деле просто предельно готовая к ним. Следом шла молодая хрупкая девушка, которая явно нервничала. Вообще-то к работе в лаборатории допускали лишь после строжайших проверок, в том числе и психологических, но тут был особый случай – девушка состояла в родстве с дородной начальницей, приходясь ей не то внучкой, не то племянницей.

Зато третья фигура шагала совсем без волнения. Слегка подпрыгивая на ходу и забавно дергая головою, она несла свои небольшие – по росту – бутыли с раствором так, словно вокруг и не было целой чащи потенциально опасных мутантов. Не удивительно: это существо не было человеком. Ку Три, как его звали, была выращена здесь же, в научном центре, и представляла собою разумную птицу с редуцированными полукрыльями – полуруками.

Пропустив вошедших, дверь плавно закрылась. Но почти в ту же секунду все трое замерли, резко вздрогнув, и выронили из рук с треском лопнувшие бутыли. По одному из прозрачных ящиков, в котором росли производные моркови, свиньи и барана, пронеслось отчетливое движение…

Мгновенно сработала автоматика, взвыли сирены, ровное свечение питающих ламп сменилось бешеной пляской тревожных огней. Лабораторию заполнили бронированные коммандос, готовые в любую секунду нажать на пусковые кнопки фотонных файеров. Под их прикрытием две женщины и мутант выскользнули за дверь, где их уже поджидал начальник охраны, всегда строгий, подтянутый и спокойный.

Попадав в мягкие кресла, ученые заговорили одновременно.

- Боже мой, Курт, - охала член мировой академии, - это было нечто ужасное! Огромное, бурое и лохматое…

- Огромное и лохматое, но серое, господин Фогель, - уточняла юная ассистентка, едва шевеля побелевшими губками.

Ку Три пыталась тоже высказать свое мнение о происшествии, но от волнения издавала только отрывистое кудахтанье…

И лишь через двадцать минут один из охранников торжественно вынес из лаборатории причину переполоха – всего лишь созревший и отвалившийся от ствола гибрид лягушки и яблока…