Если вы не чувствовали себя высохшим грейпфрутом, да, да, грейпфрутом, и непохожим на все то, что идет на сухофрукты. Можете далее не утруждать себя чтением. Это фарс. Всего лишь сиюминутная причуда. Идея, которая не должна была родиться в обезумевшей голове, от жажды к новому, принимаемой без рецепта. Он, хотя, скорее всего оно, впервые по-настоящему увидело свое отражение. Рандеву с оболочкой. Шокирующее зрелище. Перерождающее. Все, что было им прежде, жило, питалось, воспитывалось, не он. Мистификация. Беспилотный полет в один конец. Прежде он сторонился странствий, чтобы всегда быть на стороне. Теперь он полностью здесь, но еще не разумом. Да, грейпфруты…

Острова Карибского моря. Государство Барбадос. Иностранный священник, исследователь и ботаник, в одном лице, обнаружил что-то интересное.   

— Что это за фрукт? — спрашивает священник своих спутников, местных знахарей.

— Это ядовитый запретный плод, — охотно отвечает наместник. – Кто вкушал его сходил с ума. Мы называем его «Gappa comê-lo», как воспел гуру.

— Можно я возьму для науки? – слишком любопытный для священника, этот вердикт напрашивался сам собой, в мыслях, запяченных в пропитанной потом рясе, безымянного, но целеустремленного и, тщательно скрывающего свое честолюбие, главного персонажа повествования.

— Сколько хотите! — сдержанно усмехаются, перешептываясь, местные знахари. – Наш завет гласит: «Никто не смеет остановить прогресс. Кто тянется к знанию, тот почитаем. Нельзя мешать сходить с ума».

Священник потрудился на славу. Он взял с собой все, что могли унести местные знахари. Долгий изнуряющий отход обратно. Вечер. Момент трапезы. Местная еда была непривычна для пищеварения. Многократно священник отведывал закрепляющих корешков. Лишь волнующее словосочетание «Gappa comê-lo» могло пробудить в нем аппетит. Он вспоминал наложниц первой ночи, их завораживающее первобытное естество изменило его изнутри. Прежние взгляды, отрицающие сексуальность, теперь казались ему чуждыми. Ведь в основе основ лежит желание. Его опыт раннее ограничивался подавлением инстинктов. Он понимал,  что инстинкты – это то, что нужно правильно направлять. Только уже ночь, а она шепчет – бери…давай…сейчас… Сон? Не смешите. Нашему падре не до детских забав. Мы знаем, что его интересует.

Вот он идет под прикрытием шумных ритуальных плясок, разумеется, подозрительно оглядываясь. Конечно же, он был замечен. Здесь все на виду. Это поселение отважных людей, живущих в гармонии с природой. Но если гармонии что-то угрожает, окружающая среда становится охотником. Жертва не узнает об опасности, пока не станет обедом. Падре уже в хижине, где, по его наблюдениям, оставили на хранение запретные плоды. Он передвигался бесшумно, концентрация предельного внимания, и, музыка смолкла. Собравшаяся толпа местных жителей с озлобленным любопытством созерцают, как наш духовный наставник бесцеремонно вгрызается в плод. Он никогда не чувствовал такого привкуса горечи. Уюту, как вероятно, могли называть хижину, мгновенно окружают воины. Падре осознал свою одержимость. Вместо попыток выражения нахлынувших чувств, он преисполнился виноватым молчанием. Уже собрался совет старейшин. Совет справедливости единогласно постановил: «Заточить иноземца в пещеру покаяний. Позволить насыщаться ему только «Gappa comê-lo». Почитать смелость его духа. Иноземец желал служить науке. Исполнить его волю. Теперь он сам наука. Пока не испустит дух».

В заточении падре мучили ужасные видения. Поначалу он принял решение голодать. Галлюцинации не прекращались. Он видел, как сдвигались стены. Его бросало в жар, сменявшийся леденящим отчаянием. Крики, шепоты, издававшиеся на непонятных ему языках. Скрежет, шорохи поддерживали ощущение зловещего присутствия. Лишь когда восходило солнце, падре вспоминал, кто он есть. Каждый новый день он отмечал чертой на стене, отметив стойкость цвета, сока запретного плода.

Одной ночью, когда исхудавшего падре уже оставляли силы, в состоянии предсмертного бреда, к нему является видение духа «Gappa comê-lo». Дух, распевисто нашептывает: «Прими плоды мои во благо. Тобой владеет страх, в нем правды нет». Обезумевший священник из последних сил бросает в него плод. Плод с треском разломился на несколько почти равных частей. Дух продолжает подстрекать: «Отдели сладость от горечи. Очисти свой разум от сомнений». Падре ползком добирается до цели. Медленно ухватывает непослушными конечностями кусочек и подносит его к губам. От соприкосновения с самым удивительным вкусом, что ему доводилось пробовать, он растворился в блаженстве нектара. Падре полюбил все детали вкусовой гармонии. Спустя остановившееся время тишины и спокойствия, ему открылось знание о «Gappa comê-lo».

Когда запасы иссякали, ему подносили еще. Падре был счастлив и умиротворен. До старейшин доходили слухи, будто иноземец укротил свирепый дух «Gappa comê-lo». В пещеру покаяний стали захаживать толпы местных жителей. Падре объяснял им, что: «Если уважительно относиться к плоду — он поделится своей силой».

«Gappa comê-lo» в разговорах значился как плод мудрости. Позже его величали фруктом бодрости. Священник же обрел свободу, а чудо фрукт донесся до наших дней.

История превращалась в легенду, и, подобно хорошим легендам, обрастала новыми подробностями. Как падре сбегал из пещеры через подкоп. Как он сражался с духами. Или как он справлялся с трудностями возвращения домой, где его осмеивал консервативный люд. Версий предостаточно.

Даже если история слишком похожа на вымысел, чтобы быть правдой, это не доказательство ее ложности, равно как и обратного. Истина всегда познается через заблуждение.