Они еще немного посидели и помолчали, обнявшись и думая  об одном и том же. Потом Микки встала и деловито произнесла:

- Солнце перевалило за полдень, но до сумерек еще далеко. Чем же мы займемся, коротая время до появления Небесной Сестры?

- Вспомним годы молодые! – ухмыльнулся Волк. - Прогуляемся по королевскому парку, поздороваемся с сильфами и сильвантами  и будем самозабвенно целоваться при виде каждого места «боевой славы».

  Они бродили по парку, смеясь, вздыхая, а порой и вытирая непрошеную слезу, до тех пор, пока небо над кронами деревьев не потемнело, наливаясь вечерней синевой.
Тогда Джонатан и Микки остановились возле невысокой мраморной стены с резными барельефами. Именно с этого места, восемнадцать лет назад, крошки-сильфы «вознесли» Микаэллу выше башен дворца и она, выстрелив магическим лучом, победила Железного Голема.
Но, обнявшись под сенью старых тополей, супруги в эти минуты вспоминали не бои и драки, а совсем иное.

- Можно я задам тебе глупый женский вопрос? – чуть смущенно улыбнулась Микки, глядя в родные глаза.

- Задавай, конечно, - кивнул Волк.

- Когда ты впервые понял, что любишь меня?

  В серой глубине Волчьих глаз замерцали золотые искорки.

- А я думал – ты давно догадалась. Я понял, что не могу жить без тебя в тот миг, когда мы, двое, лежали ночью без сна под крышей старой гостиницы и просто держались за руки. Я чувствовал тепло твоих пальцев в своей ладони и слушал твое взволнованное дыхание. Мы боялись за пропавшего без вести друга  и не знали, какие еще опасности поджидают нас впереди. Но я держал тебя за руку, и вся Вселенная в этот миг останавливала свой бег!

- Я бы не выжила без тебя в этом чужом  для меня мире, - тихо сказала Микки.

- Я понимал это. А еще я чувствовал, что ты нужна мне еще больше, чем я – тебе. Ты, упрямая, веселая, насмешливая, приручила каким-то чудом угрюмого одинокого Волка. Когда я видел твою улыбку, слышал твой беззаботный смех, то  понимал, что этот мир еще не безнадежен. И круг одиночества можно расколоть, если шагнуть тебе навстречу. Прости, дорогая, мне трудно говорить о своих чувствах . Я не поэт и не актер, в жизни мне чаще приходилось действовать, а не рассуждать. Но давние сражения и победы выветриваются из памяти, а такую ночь, как наша, не забудешь никогда и пронесешь ее через всю жизнь. Мы просто были вместе и держались за руки – и этим все сказано.

- Спасибо за такое чудесное признание, родной. Я тоже тебя люблю!

  Микаэла поцеловала Волка, а потом неожиданно сказала:

- Но ведь и наша Бекки, должно быть,  испытывает такие же чувства к  Юнатану. Вправе ли мы осуждать ее за это? Или пытаться остановить дочь на пути к  счастью?

- Все было проще восемнадцать лет назад, - вздохнул Джонатан. - Сражаться на баррикадах  куда легче, чем понять  выросшего ребенка. Для начала я хотел бы просто убедиться, что дочка жива и здорова. А с ее амурными делами мы попозже разберемся.

- Для начала хотелось бы понять – с какой целью она сбежала? – в тон ему вздохнула Микки. – Ты столько лет исправно указывал юноше на дверь, что терпение у него должно было закончиться. Я бы нисколько не удивилась, если бы история со Священной Рощей оказалась правдой…

- Черт возьми! Когда юноша явился первый раз, Бекки было всего пятнадцать!

- И что? В ваших краях это самый расхожий возраст для того, чтобы выскочить замуж. А в наших - девицы вообще считают себя уже достаточно взрослыми, для того, чтобы самостоятельно решать – с кем и чем им заниматься? Причем, даже не помышляя о замужестве. Сама такая была…

- Так тебе и спрашивать было некого! – хмыкнул Джонатан.

- Ну да. Факт моего сиротства избавил тебя от необходимости просить моей руки. И не надо поглядывать на меня так хмуро: если бы не мой неудачный опыт общения с противоположным полом, я бы не перепутала цифирки, пролагая маршрут. И сюда бы не попала.

- То есть, ты опасаешься, что сладкая парочка покинула злобных предков навеки?

- Кто ж это знает? Если бы исчезли только обе несостоявшиеся невесты, я бы так и подумала. Но вместе с ними куда-то провалился и наш король. Ему-то что делать в чужом пространстве? Да и как он туда попадет? Не в лапе же его дракон понесет? А на спине любого из крылатых женихов двум пассажирам будет тесновато.

- Боливар не вынесет двоих? – рассмеялся Волк. – Так, кажется, в Грядущем говорят?

- Ага. Поэтому я тихо надеюсь, что барышни просто отправились развеяться на чужой яхте.

- Но опять же – на кой черт  с ними увязался наш непутевый Дик?

- А королю, видимо, обрыдло заниматься государственными делами. Человек он еще молодой – и в голове у него тоже гуляет «ветер перемен». И то сказать – что  видел Ричард за последние восемнадцать лет? Министерские морды да кислые физиономии иностранных послов?  Неудивительно, что юношу потянуло  на подвиги. Уверен, что идея с круизом была его. Особенно, после воплей Марка о своей быстроходной и жутко редкой яхте.

- А чем она редкая-то?

- Сейчас припомню. Кажется, он говорил что-то о том, что подобной посудины еще не строили. И она – как у тебя говорят – навороченная. И – практически не потопляемая. Одним словом, «эксклюзивная».

- Где-то я уже слышала подобные определения, – задумчиво произнесла Микаэла. – Или читала? Разрази меня гром!!! Точно такими же словами когда-то писали про «Титаник»!!!

- Какой еще «Титаник»? – аккуратно поинтересовался Джонатан, чувствуя, как волосы на голове шевельнулись в предвкушении чего-то нехорошего.

- Лайнер такой был. Супер-пупер навороченный. Но наткнулся на айсберг – и аллес капут, – мрачно ответила Микки.

- Но в наших краях айсбергов нет.

- В наших – и моря нет. А вот  чем знаменита злополучная Флорестания?

- Теплым климатом. И странными зверушками.

- Которые водятся не только на суше?

- Честно говоря, не знаю подробностей. Об этом надо бы спросить Лисси, но принцесса – зоолог – тоже в бегах…

- Не нравится мне все это! Но разбираться с плавучими корытами надо по факту и на месте. Не пора ли нам вернуться во дворец? Луна уже явила нам свой лик, а, значит, пора в дорогу. Да и песенка в голове крутится определенно в тему:

Пора в дорогу, старина, подъем пропет,
Ведь ты же сам мечтал услышать, старина,
Как на заре стучатся волны в парапет,
И чуть звенит бакштаг, как первая струна.

- Не больно-то я и хотел! – недовольно пробурчал сухопутный Волк. – Но выбора нам не оставили…

  Небесная Сестра заливала своим сиянием дворцовый парк и лестницу парадного входа. Повинуясь гортанной песне Волков, серебристые лучи вздрогнули, и лунный свет уплотнился, превращаясь в сверкающую   дорогу. Она слегка качнулась над верхушками спящих трав и круто пошла вверх, к раскидистым кронам древних дубов и дальше – к темному бархату звездного неба.
Микаэла легко бежала по Лунной Дороге рядом с мужем, и глаза ее светились золотом. Вслед за ними двигался Эдвин, уверенно, но немного  напряженно. Короля Марка,  первый раз путешествующего таким странным путем, аккуратно поддерживал за локоть Томас. Властитель Флорестании поминутно вздрагивал, то и дело принимался читать молитвы, но успевал глядеть по сторонам с детским интересом.

- Бог мой, звезда сорвалась с небесного свода! Ох, меня чуть комета не задела… А что сияет там впереди? Метеорный поток?! Пресвятые Небеса спасите и помилуйте нас! Ой, жуть какая… и красота! И как это Волки не боятся каждый раз так странствовать?

  Небесный путь сделал большую петлю и плавно опустился у  края сияющей лунными блестками морской глади.
Волшебная дорога растаяла, все с некоторым облегчением вздохнули и огляделись по сторонам.

- Да, это определенно Королевская Гавань, - пробормотал Марк. - Вон там крыша таможни, а справа от нее – портовые склады. А где же главный причал, у которого стояла моя яхта?

  Они пошли вдоль пирса, под начинающим светлеть небом.  На берегу в этот ранний час было совсем тихо, лишь откуда издалека  смутно доносились отзвуки музыки и веселых криков.

- Матросы гуляют в портовых тавернах, - пояснил король. - Ох, да я бы и сам не отказался от стаканчика чего-то крепче чая. Извините, господа Оборотни, но ваше путешествие Лунным Путем – это полный…

  Он пощелкал пальцами, подбирая подходящее слово.

- Экстрим! – любезно подсказал Томас.

- Благодарю вас, господин Блэкнар. А то, как назло, ни одного приличного выражения не вспоминалось. Но где же все-таки моя яхта?

- А это не она? – хмыкнула Микки, указывая на какую-то посудину, на мачте которой, как старая тряпка, болтался изорванный в клочья флаг.

- Кажется, она - дрогнувшим голосом прошептал Марк. - Но, силы небесные, что  с ней приключилось?!

  Яхта выглядела так, словно выдержала бой против целой пиратской эскадры. Часть мачт и надстроек была сломана, борта зияли дырами и жалкими остатками позолоченных украшений, от парусов остались одни клочья.

- Эй, на палубе! – зычным голосом крикнул Джонатан.- Есть кто живой? Отзовитесь!

  Над краем борта показалась растрепанная голова вахтенного. По несчастливой случайности им оказался тот самый матрос, с которым в свое время повздорила Лисси. В этот миг Луну закрыло  облаком, и моряк, не разглядев, кто перед ним, сердито рявкнул:

- Проваливайте, господа, кто бы вы ни были! Нам тут не до зевак! Чиниться надо, а вся команда в городе ром с перепугу хлещет, черт бы морской ее побрал!

- Позовите вашего капитана! – велел Эдвин.

- А больше тебе ничего не надо?! Капитану нынче не до вас, он рапорт его величеству пишет. Еще раз говорю: пошли вон отсюда, швабры сухопутные!

- Какого черта?! – тихо и яростно произнес Марк Первый.

- А? – не понял рулевой.

- Сейчас поймешь! Я спрашиваю, какого черта, я, властелин  страны, ваш господин и сюзерен, торчу у борта этого корыта, как последний портовый бродяга?! Ах ты, акулья требуха, гнилой буек, дохлая медуза!

  Все присутствующие замерли, едва дыша, совершенно сраженные нарастающей мощью гнева короля Флорестании.

- П-простите, ваше ве-ве-величество! – заикаясь от ужаса, промямлил матрос, - Не п-признал я вас…

- Молчать, когда с тобой говорит король! Бросай трап без разговоров, а то сочту вас мятежниками! Якорь тебе в глотку и сто акул в зад!!!

  Поданный с бешеной торопливостью трап стукнулся о камень причала.

- И капитана найди  немедленно! – гаркнул Марк, поднявшись на борт полуразрушенного судна, - Притащи этого прохвоста  живым или мертвым!

  Вахтенный быстрой чайкой слетел вниз и помчался искать капитана.

- Ваше величество, это было великолепно! – с уважением произнес Эдвин.

- Уж на что наш Ричард мастер  всяческой ругани, но тут вы превзошли даже его! – подхватил Томас.

  Король тяжело вздохнул.

- Властитель страны должен равно хорошо уметь беседовать и с дворянином, и последним простолюдином, - устало произнес он. - И, желательно, на понятном языке. Впрочем, все это не важно! Сейчас у меня в голове только одна мысль: куда пропала Лисси?! Если это потрепанное штормом корыто – здесь, а моя дочь – нет?

- И моя… - мрачно обронил Джонатан. – А еще поганца Дика – как ветром сдуло.

- Не тревожьтесь раньше времени, друзья! – успокаивающе сказал Эдвин. – Возможно, капитан прольет свет на ваши темные вопросы.

  Сразу после этих слов на борт злосчастной яхты влетел ее капитан. Бледный, с трясущимися руками, в криво застегнутом, покрытом винными пятнами мундире. Его  пышные усы  уже не парили орлиными крыльями под крупным носом, а уныло списали, как стрелки часов, показывающие без двадцати  пять.

- В-ваше в-величество, - не хуже вахтенного принялся заикаться он. – Я сам собирался в-вам обо всем доложить. Как раз сейчас я составлял рапорт о прискорбных событиях, произошедших во время недавнего рейса…

- Где ты составлял чертов рапорт, каналья?! – рявкнул Марк. - В ближайшей таверне?! Спишу на берег и назначу подметальщиком мусора в доке!!!

  Тут король прервал себя и резко вздрогнул, осознав, что в сумбурной речи несчастного хозяина  судна  прозвучало страшное слово «прискорбный».

- Только один вопрос, -  выдохнул он, отбросив ругань. - Принцесса жива?

  И замолчал, сдерживая дрожь в руках и ожидая рокового ответа.