СКОРАЯ ПОМОЩЬ

Как он не любил эти выезды, но такая работа у «скорой помощи», ездить по любым вызовам, даже если шансов нет. «Бригада на выезд» и они уже в пути. Они еле пробились сквозь поток машин, куда они все летят, чтобы потом мы снова ездили на выезды и снова везли безнадёжных в больницы. Он устал от этого, уйти бы участковым врачом или в какую-нибудь захудалую больницу. Только это уже вроде наркотика и он снова и снова приходил на работу, а в конце дня снова ненавидел её. Вот опять несколько машин столкнулись, и есть пострадавшие и снова у него будет только одна цель, довезти живыми до больницы, даже если нет потом шансов. Проклятая работа.

Она попала в самую гущу, и её уже вырезали из смятой, как пустой стаканчик из под сока, машины.

- Рюкзак – стонала девушка.

- Она всё время повторяет это слово.

- Мой рюкзак, – она смотрела ему в глаза и он сдался.

Полез к её машине и вытащил её маленький рюкзачок, потом её положили на носилки и вот она в «скорой».

- Рюкзак? - она смотрела в его глаза, не имея сил говорить.

- Да взял я твой рюкзак, вот он, – он показал ей рюкзак.

Его коллеги считали это блажью, но он знал, если пострадавший цепляется за что-то, то он дольше продержится, а довезти её живой шансов, если быть честным, не было. Вена нашлась быстро, она хорошо сложена, спортсменка, наверное. Жаль, такая молодая и так быстро уйдёт из жизни, но не у него в машине и он занялся уколами и капельницами.

- Промедол, – это снова она.

Нельзя тебе промедол, после этого всё, хотя, чёрт возьми, ей же всё равно умирать, так пусть в сознании хоть немного побудет, потом спишет. Он набрал наркотик и сделал укол.

- Спасибо, – она всё прекрасно понимала, – рюкзак, контейнер.

Причём сейчас рюкзак и какой-то контейнер, он не мог понять, но раз просит, то почему бы и не выполнить просьбу, которая может оказаться последней. В рюкзаке нашлась странная штуковина, и он показал ей её.

- Открой, – ей стоило больших усилий говорить, но видно это было важно для неё.

Он открыл крышку и заглянул внутрь. Содержимое приковало его взгляд, внутри лежал шар, который светился изнутри ровным светом.

- На живот, – как же ей тяжело говорить, но она тратит последние силы на эти слова.

Он притормозил, чего на живот, вот этот шар? А зачем ей это? Но воля умирающего священна, и он выкатил шар из контейнера и положил ей на живот. Впереди пробка и теперь всё, они не довезут её, придётся писать кучу бумаг. Самое неприятное было, когда жизнь уходит на твоих глазах, и ты ничего уже не в состоянии сделать, а бумаги не такая и большая неприятность. Он писал бы эти бумаги круглосуточно, лишь бы люди оставались живыми. Ну вот, стоять придётся явно не пять минут. Он вздохнул и посмотрел на девушку. Скоро агония и всё, помочь бы ей уйти, но нельзя, правила запрещают, а вскрытие потом покажет всё. Стоять он не любил, тихо закипала непонятная злость.

- Долго там ещё?

- Глухо, как в танке, не довезём, – водитель уже знал, что им всегда впаривают безнадёжных пациентов и основная задача была довезти живыми.

- Вам не надо меня никуда довозить, – девушка сказала это не просто, но голос стал явно бодрее.

Неужели на неё промедол действует так интересно.

- Вам лучше? Вы хотите что-то сказать?

- Это хорошо, что стоим, так спокойнее.

- У вас есть родные, кому сообщить о произошедшем?

- Не надо никому сообщать, ещё немного и я уйду.

- Ну, зачем же так, возможно вы будете жить, шансы есть всегда.

- Долго рассказывать, но я не умру, уйду в смысле своими ногами.

- Должен вас огорчить, вам надо будет серьёзно лечиться, – у неё явно галлюцинации начались, но голос с каждой минутой всё твёрже.

- Давайте без прогнозов, вы сделали всё, что могли, теперь только время.

- Время как раз играет против нас, вас бы доставить быстрее в клинику.

- Не надо никуда меня доставлять, я полежу и пойду.

Это бывает в таких ситуациях, горячка, люди бегают на сломанных ногах, безнадёжно больные считают себя практически здоровыми, люди не хотят верить в то, что с ними произошло, тут как раз ничего нового.

- Ну что с пробкой?

- Похоже, мы тут надолго, теперь и не развернуться.

- А мигалку включить?

- Да толку с неё, стоять и мигать, там глухо, как в танке, вон и сзади уже подпёрли.

Теперь точно писать, хотя пробка, это форс-мажор, хоть не будут обвинять в халатности и несвоевременном оказании помощи. Он даже вышел из машины, чтобы посмотреть на пробку, в которую они попали. Пациентке он уже не мог ничем помочь, а выслушивать её оптимистичный бред он уже устал. Может даже отпустить её вот так, не надрывая своё сердце, зайдёт и она уже на небесах. Он закурил, никак не может бросить, хотя столько раз давал себе обещание. Ночь в городе не самое хорошее время, даже звёзд не видно от фонарей, да ещё фары. Уже никто и не моргает и не сигналит, смирились. Курил он долго, не спеша, всё ещё надеясь, что вот вернётся и уже всё, только бумаги оформлять. Но как, ни тяни резину, а сигарета не может гореть вечно, пальцы обожгло, и он выбросил окурок под колёса автомобилей. Возвращаться в салон не хотелось ужасно, но и стоять вечно на улице невозможно.

Она сидела и уплетала шоколадку, вполне довольная жизнью.

- У вас поесть нет чего-нибудь, а то очень хочется, есть, после «души» всегда так.

- Поесть? -он уже думал, что в этой жизни его ничто не может удивить, но сейчас даже слова застряли в горле.

- Да поесть, может рядом есть магазин, я схожу, куплю.

Нет, сознание он не потерял и разум вроде на месте, она и жить не должна была, а о ходить с таки травмами и разговора не шло.

- Иван, у тебя «тормозок» с собой? – обратился он к водителю.

- Конечно, пока стою, и поесть можно.

- Да это вон ей, – он кивнул в салон.

- Поминать что ли? Ты же вроде не религиозный.

- Да нет, она есть просит.

Водитель у него мужик почтенного возраста, на пенсию скоро, чего только не повидал, но даже он ужасно удивился и уставился в окошко. Она вертелась, что-то явно искала вокруг себя.

- Вы что-то потеряли?

- Да, кулон, на мне был кулон, когда меня к вам грузили?

- Вроде не было, я точно с вас ничего не снимал.

- Мы далеко отъехали от места аварии?

- Не очень, может пару километров.

Она подхватилась и побежала к месту аварии, он конечно за ней, ну нельзя же такой травмированной бегать, но догнать её он так и не смог, она оторвалась и весьма солидно, когда подбежала к своей машине и стала искать среди кучи металла.

- Фух, вот он, а я думаю, чего так долго «душа» работает, – она нацепила на себя кулон и улыбнулась.

Потом она убрала руку от живота, и на асфальт упал небольшой камешек.

- Вам нельзя бегать, - он наконец-то догнал её.

- Это почему?

- Честно? Вы должны были уже умереть, и я ничего не понимаю, – он и, правда, ничего не понимал.

- Это всё «душа», тот шар, ну она ещё долго работала, кулон был не на мне.

- Ничего не понимаю, кулон, душа, как это связано? Какая душа и что за душа?

- Тот шар, который вы мне положили на живот, он называется «душа», получается из аномалии, когда туда попадает человек.

Она говорила так, как будто ребёнку рассказывала простые вещи, а он не понимал.

- А кулон? – вопрос возник просто так, он же взрослый человек, врач, какие могут быть аномалии и вообще это тарабарщина какая-то.

- Кулон это пропуск наружу, – снова как будто маленькому что-то общеизвестное.

- Ничего не понимаю, пойдёмте, я вам хоть кардиограмму сниму.

Уже по пути к машине она рассказала ему, что есть такие аномалии, которые дают такие артефакты.

- Да где они, аномалии ваши?

- В Зоне, – он дурачок или младенец, а она так просто ему всё это рассказывает, а может она сумасшедшая.

- В какой зоне? – добиться от таких адекватного ответа сложно.

- В Зоне, где ЧАЭС взорвалась, четвёртый реактор.

Понятно, переиграла на компьютере, хотя стоп,был же шар и куда он делся?

- А шар теперь где?

- Так всё, отработал, остаётся маленький камешек и зачем он нам.

Нет, шар же был, и она умирала, он ничего не понимал. Они тихо шли к машине «скорой помощи», которая так и стояла в пробке, и он пытался уложить в голове всё произошедшее.

- У вас родные есть? – зачем он это спросил, он сам не знал, просто пытался в голове уложить.

- Здесь нет, они в Зоне.

- А живёте где? – снова вопрос ни о чём, зачем ему, где она живёт.

- В Зоне конечно, – она улыбнулась, – а здесь я в гостях, только осталось уже недолго, послезавтра домой.

Что он теперь напишет? Пациентка выздоровела по дороге в клинику? Бред полный.

- Ну почему же бред, напишите, что я отказалась от госпитализации, вы же хотели так написать вначале.

Он даже остановился, она, что и мысли читает? Да у него это промелькнуло где-то глубоко и быстро пропало.

- Не бойтесь, я стараюсь не показывать это.

Не боится он давно, только что Главный скажет и промедол списывать ещё, бред полнейший. Уйти к чёртовой матери с этой работы, он ещё молодой. Уехать в деревню и лечить старушек, ловить на зорьке рыбу, а по вечерам смотреть на закат. Смотреть, как солнце садится за горизонт, и небо становится там красным.

- Красное небо перед выбросом, надо в схрон лезть, – она ещё рядом, а он унёсся мыслями куда-то.

Вот и машина, всё ещё стоит в пробке. Водитель уплетает свой «тормозок» и откровенно скучает, рюкзачок лежит на носилках. Он посмотрел вокруг, ларёк «шаурма», она же просила поесть, и пошёл к ларьку.

- Две шаурмы с собой и пепси, – ждать пришлось недолго, в пробке многие хотят поесть и торговля шла бойко.

- Вот, вы хотели поесть, – он протянул ей завёрнутую в пакет шаурму.

Она откусила и задумалась, вкус был непривычный, она уже много перепробовала из местной еды, и больше всего ей понравилось мороженое.

- Восьмая! Вы так и стоите в пробке? – донеслось из рации.

- Стоим, тут надолго.

- Где именно вы стоите?

- Да кто его знает. Тут ларёк «Шаурма» рядом, а что?

- Впереди женщина рожает в машине, а у нас никто не может подъехать.

- Что за машина, ногами дойдём.

Диспетчер назвала марку и номер. Он подхватил свой чемоданчик, взглянул на девушку.

- Пошли, раз живая, поможешь, может чего.

Она схватила свой рюкзачок, и они отправились на поиски машины, лавируя в потоке стоящих авто.

- Куда все едут, неужели так далеко живут?

- Отвыкли пешком ходить, – он тоже не понимал, некоторые рядом совсем и то на машинах ездят, – а у вас не ездят?

- Нет, у нас в аномалию можно попасть.

Удивляться было некогда вон машина и толпа зевак уже, и мужик мечется рядом.

- Так, кто не участвует, отойдите в сторонку и не мешайте!- Он сунул голову в салон и осмотрел женщину.

Хоть бы спинку сиденья откинули, зеваки и есть, и мужик тупой, он откинул спинку и удобнее уложил женщину. Ноги на парприз, иначе ей совсем будет неудобно рожать, вторую неудобно, не в воздухе же держать. Девушка подхватила ногу.

- Ты работай, я подержу, странные вы, кто же лёжа рожает.

Ему не до споров, женщина явно страдает и надо делать дело, пульс, давление. Забот хватает, женщина орёт, ребёнок не хочет покидать маму. Вот такая работа у «скорой помощи», а тут ещё муж со своими замечаниями.

- Вот бы их всех тут не было, – выскочило в сердцах и не воротишь.

Девушка обвела взором толпу зевак, и они в страхе попятились, даже муж отшатнулся.

Теперь можно и делом заняться.

- Тужьтесь! – дамочка ещё какая-то капризная, первый, наверное, вот и доигрались, положил бы спокойно и всё, нет, катается с женой на сносях.

- Вот капризная попалась, ну ничего, сегодня у меня всё получится, – он ворчал про себя, – как же её тужиться заставить?

Роженица вдруг собралась, и сделал всё как нужно, а вот и головка, малыш крутанулся и выскочил на свободу в руки врача.

Вот и новая жизнь, дальше по накатанной. Но так не вышло, а вышло обильное кровотечение, да ещё в машине, которая стоит в пробке. Мозг искал решение, лёд, где его взять, вокруг ничего подходящего, умрёт же и довольно быстро, не везёт ему сегодня.

- На. – Она протянула ему странный красный шар, – приложи.

Чёрт, некогда играться, хотя её же та штука спасла, может и вот эта сработает. Она и сработала, и кровотечение остановилось довольно быстро. Теперь бумаги, как он их не любил, но лучше такие писать, чем оформлять трупы.

- И сразу отсюда в больницу! – Он смотрел в глаза папаши, – никуда не заезжайте, сразу в больницу, вас уже ждут.