А этот плохой, - говорят Энни.

Показывают на тщедушного паренька, который идет по городку, говорят:

Этот плохой.

Энни сама так попросила, чтобы ей, когда приведут в городок, сразу рассказывали, кто хороший, кто плохой, кто умрет, кто живой останется, кто ни так, ни так – а то поговаривали, тут не то вампиры какие-то будут, не то мертвецы ходячие.

Драм закрывает уши ладонями.

Фамилия у него – Драм.

Энни до сих пор думает, брать ей его фамилию, или нафиг-нафиг, у Энни-то фамилия получше будет…

А Драм уши закрывает, Драм слушать не хочет, что дальше будет. Это они всегда так с Энни ругаются, если реальность какую смотрят, которую Энни уже смотрела, а Драм еще нет, так Энни все уши прожужжит, а он сейчас так, а она эдак, а они…

Вот Драм и выбрал реальность, которую они с Энни еще не видели. Симпатичная реальность получилась, городок такой уютный, чуть снежком присыпанный, правда, говорят, быстро растает, ближе к полудню. Энни – у-у-у, жа-а-алко, Энни хочет снегопад, пушистый-пушистый, чтоб как в сказке под Рождество, и плевать, что сейчас только ноябрь…

Ну, все, как всегда, все, как полагается, сдайте мобильники, фото-видео-съемка запрещена, кого на этом деле заловят, тому не жить, и все такое. Наденьте шубы, курточки, у кого что потеплее, вот здесь на площади наш фотограф может сделать вам фото на память. Пока ничего не происходит, можете зайти в местные лавочки, купить сувениры, здесь продается варенье из прошлогодних снов, замки из лунного света, замороженного январской ночью, ожерелье из воспоминаний о лете…

Энни спрашивает, что будет дальше.

Энни не терпится узнать.

А Энни говорят, а дальше вот этот парень, его не любит никто, ну он сам нарывается, он пойдет к местному колдуну, чтобы тот ему дал что-нибудь… зелье какое приворотное… А колдун, вы не смотрите, что он колдун, он так-то старик умный, он давай парня наставлять, что ты сам к людям добрее будь, хоть бы поинтересовался, как там у сестры дела в школе, а тетя твоя болеет, ты хоть раз к ней зашел? Ну, парень вспылит, убьет колдуна, он так-то убивать не хотел, а вот получилось. Обыскал его лабораторию, склянку какую-то нашел, выпил, превратился в какое-то чудовище, которое с наступлением ночи крылья отращивает и кровь из людей пьет.

Но это так, боковая сюжетная линия, сбоку припека, а главная линия, это когда сын священника, молодой красавец, влюбился в дочку колдуна, а священник против, он боится, как бы из этого брака чего плохого не вышло. А сын священника все равно на дочке колдуна женится, в замок свой увезет. И вот в самую непогоду поздним вечером к ним придет старый священник. Дочка колдуна хлопочет, на стол накрывает, гостя угощает, волнуется, что свекор ругаться будет. А свекор жаркое ест, молодую  хозяйку нахваливает.

А потом идет в кабинет с сыном беседовать, и сыну говорит, что над их родом с древних времен проклятие тяготеет от ведьмы какой-то, ведьма сказала, шесть поколений хорошо жить будут, а в седьмом поколении антихрист родится. Вот потому-то священник сыну жениться не велит. А сын руками разводит, поздно, папенька, в ноябре у вас внук родится…

Священник пригорюнится…

А Драм уши заткнул.

Не хочет знать, что там будет.

А Энни слушает.

Но так уже, вполуха.

Энни лениво смотрит, как к темному замку подъезжает карета, как выходит пастор, кутается в плащ, как слуга пытается открыть зонтик, ветер вырывает зонтик, терзает его в клочья, рычит, рвет и мечет. Энни и остальные идут за священником в замок, слушают разговор отца и сына, Энни обнимает Драма, фамилия у него такая, Драм, Энни все думает, его фамилию взять, или свою оставить, у Энни-то фамилия получше будет…

Энни радуется.

Хорошо медовый месяц начался. Энни с Драмом поторопились, медовый месяц еще до свадьбы начали, вот, реальности смотреть пошли. За широким столом сидят, ужинают вместе со священником и молодой семьей. Драм под столом гладит руку Энни, сын священника под столом сжимает руку своей возлюбленной.

Люди хлопочут, люди волнуются, а когда антихрист родится, а когда-когда-когда. Гид говорит, не торопитесь, всему свое время, это ближе к концу истории будет, а пока будет интрига нарастать и напряжение, ну, так полагается.

На ночь Энни с Драмом в гостинице остановились.

Там кровать в полкомнаты, мяхххххкая….

…утром в таверне завтракали. Энни на телячьи почки посмотрела, и пудинг себе взяла, а Драм телячьи почки только так умял…

А в городке переполох, сын мельника умер, маленький мальчик, кто-то из него всю кровь выпил.

Ну, кто, известно, кто.

Но в городке про то еще не знают.

Кто-то из туристов хлопочет, надо же жителей предупредить – гид тут же его одергивает, нельзя вмешиваться, нельзя.

Только смотреть.

Потому что.

То мы, а то они.

Энни потихоньку спрашивает, а что там дальше с тем парнем будет, который колдуна убил. Ну, будет время от времени появляться, жизнь  людям портить. А потом с ним что будет? А потом толпа его растерзает, сам виноват. Он так, мелкая сошка, мелкий приспешник антихриста, его и приспешником назвать нельзя, он вечно метаться будет между людьми и не людьми, трусливый он по жизни, эгоист законченный… Когда нечисть всякая брать верх начнет, он над городком летать будет, орать, Я – властелин мира, и все такое. Когда люди за топоры и вилы возьмутся, он к воротам храма придет, перед священником покается, расскажет, как одолеть антихриста. Потом снова нечистая сила себя покажет, он опять к нечисти переметнется… В конце концов его и свои, и чужие растерзают, так-то.

Энни листает реальность, спрашивает, а покажите мне странички, где герой этот, кстати, как его зовут, Огю, Огю, имя какое-то странное, ну да, чужие имена все странные. Что-то накатывает, воспоминания какие-то, где-то слышала это – Огю, только вот где… Нет, наверное, показалось…

Энни смотрит на Огю.

Драм сердится. Ну, еще бы, с Энни пошли реальность смотреть, а Энни…

А Энни хлопочет, ну что ты, видишь же, восемнадцать лет парню, он еще не знает ничего толком, его вразумить надо, поговорить с ним… А вот, он же всего боится, так припугнуть можно, будущее ему рассказать, если за ум не возьмешься, порвут тебя на клочки. Если и правда трусоват, то после такого кинется грехи замаливать, домой вернется, за уроки сядет, или там к экзаменам готовиться начнет, поступать там куда, на физмат какой…

Гид хлопочет, нельзя, нельзя, не вмешиваться, ни-ни-ни…

Энни молчит.

Энни молча смотрит, как сын священника убивает отца, который пытался уничтожить антихриста, повесить на него крестик. Туристы спорят, что бы было, рассыпался бы ребенок в прах или стал бы обычным младенцем. Кто-то тихонько снимает на камеру, кого-то ловят, выводят прочь, штраф, штраф, штраф…

Энни ждет.

Толпа набрасывается на… как его… Оле… Ото… а вот, Огю, - он сбрасывает с себя плащ, ускользает под ногами толпы, пока люди рвут плащ, - это Энни его научила. Огю прячется за оградами, Энни хватает руку Огю, тащит по переулкам, и дальше, к терминалу…

Нельзя.

Это кто-то из контролеров у терминала на границе реальностей.

Шлагбаум.

Пропускные огни.

- Нельзя.

Энни сжимает руку Огю:

- Он умер уже, его толпа разорвала. Никто не узнает.

- Все равно… нельзя.

Энни усмехается.

Показывает удостоверение.

Контролер бледнеет, шарахается назад.

Энни тоже меняется в лице, говорит четко, холодно:

Наблюдения за реальностями запрещены в первом чтении от семнадцатого мая…

Контролер сглатывает.

- Что, думали, всегда вам с рук сходило, и теперь сойдет?

Контролер смотрит на Энни, думает, там же туристы в реальности, это же теперь сколько убытков будет, а штрафы какие, хорошо, если только штрафом отделается…

- Э-э-э… послушайте… а может… это…

- …шоу с наблюдением за убийством людей в другой реальности признаны калечащими психику, и запрещены…

- …да кому мы там что искалечили… ладно, ладно, не спорю… Я понимаю, взятка должностному лицу карается, и все такое…

Энни молчит.

Контролер спрашивает счет Энни, Энни кивает, а у нас с Драмом общий, - контролер переводит деньги на счет Драма.

Энни опять молчит.

Контролер переводит деньги.

Еще.

Еще.

Энни кивает, обнимает подоспевшего Драма, тот каких-то клинков-мечей по оружейным лавкам набрал, контролер хочет вякнуть свое – запрещено, смотрит на Энни, тут же замолкает.

…выходят из терминала.

Садятся в машину, Энни убирает фальшивое удостоверение, Драм наконец-то включает телефон, спохватывается, смотрит на этого… как его… а этот что здесь делает…

Энни разводит руками, ну что ты хочешь, так бы погиб парень, а так жив останется, тоже хорошо…

Драм хмурится, ты бы тогда и колдуна старого прихватила, и антихриста, и вон сколько там мертвецов под занавес из могил вылезло, и их всех туда же, в матиз в наш не поместятся, ну да ничего, автобус арендуем…

Энни фыркает, эти там все жуть какие страшные, их к нам пустить, тут вообще никто не выживет. А этот он молодой еще, он… он просто запутался… Я ему рассказала, что с ним будет, он исправиться обещал… Да знаю я, что он сто раз обещал, и снова за старое, ну да ничего, лиха беда начало, потихоньку исправится…

Энни покупает сырое мясо.

Думает, что будет дальше.

А то ведь Драм сердится, Драм ругается, чтобы этого в доме не было, у Энни квартирушка пустует, можно бы туда Огю поселить, только тревожно Энни за Огю.

Тревожно.

Энни замирает на крыльце, долго ищет ключ, неужели потеряла, нет, вот он, щелкает замком…

- Нет! Не надо! Не на-а-а-доо-о-о-о!

Хватает руку Драма, уже занесенную руку с ножкой от табуретки, Энни не знает, но догадывается – осина, нет, нет, не надо…

Что-то валится на Драма, что-то происходит – слишком быстро, чтобы понять.

Хлопанье крыльев.

Что-то пытается вернуться к первозданному виду, не может, наконец, оборачивается тощим парнем. Смотрит на то, что осталось от Драма.

- Я… он…

Энни кивает:

- Я видела… он напал… напал…

Энни говорит себе – напал, Энни не хочет вспоминать, что ничего она не видела, ничегошеньки-ничего, что тут было…

Огю в растерянности, надо что-то делать, надо тело прятать, сейчас бы улететь, и дело с концом, только как же Энни, как же…

Тело Драма чуть вздрагивает…

…показалось…

…нет, не показалось, тело тлеет, тает, исчезает в пустоте.

Как будто и не было.

Огю страшно, в какой его мир вообще занесло…

- Да ты не бойся, он же… он же тоже оттуда…

Огю начинает понимать.

Огю достает из холодильника пакет с кровью, пьет.

Делает кофе для Энни, еле-еле кофемашины бояться перестал.

Энни просыпается.

Сегодня в реальность какую-нибудь поедут, развеются.

И денег подзаработают.

Энни собирается, долго решает, брать куртку, не брать, а то ли будет дождь, то ли не будет дождя, Огю смеется, ну, если не возьмешь, то будет, а возьмешь, так не будет, всё просто…

Оба смеются.

Удался медовый месяц, удался.

…на контроле сдают телефоны, хватают Огю, у него еще какой-то умный браслет на руке, тоже с таким браслетом не велено.

Туристы садятся во флаер, большой, летающий, прижимаются к окнам, смотрят на высоченные башни футуристического города. Энни забрасывает гида вопросами, а что там дальше будет, а кто плохой, а кто хороший, а что это за Тотальная Сеть, Интернет, что ли, а что тогда, нет, все равно не понятно, а это вот полиция, да, а эта вот девушка преступница, она Тотальную Сеть взломать хочет, а эта полицейская её ловить будет, понятно… А это что за парень вон там? А-а-а, это помощник преступницы, он погибнет где-то в середине истории, он для главной преступницы расходный материал… а уж кто тут герой, кто злодей, решайте сами, хотя обе они хороши, в средствах не стесняются…

Огю зажимает уши.

Огю не хочет слышать, не хочет знать заранее, что дальше будет, они с Энни всегда ссорятся, Энни если реальность уже видела, непременно расскажет, что там дальше будет, а Огю хочет, чтобы все по порядку было.

…ночуют в гостинице на самом последнем этаже.

Энни листает реальность, смотрит, а что там дальше будет, листает страницы, где про помощника преступницы, они вечно спорили, как программный код делать, а потом преступница своим помощником пожертвовала, сама спаслась. Потом плакала навзрыд, нет, не любила она его, ей жалко, что больше баги исправлять некому…

…полиция гонится за флаером, где сидит помощник преступницы, они еще не знают, что там никого нет…

…Энни ведет спасенного к терминалу…

…запрещено.

…достает удостоверение…

…договоримся.

…садятся в матиз, считают прибыль, хорошо заработали. Огю косится на спасенного, это еще что, это еще зачем, Энни хлопочет, ну ты же видишь, талантище какой, ему еще жить да жить, сколько бы успел сделать… спохватывается, что даже имени его не знает, тот руками разводит, а мне в той реальности даже имя не дали, только фамилию – Драм.

Драм…

Энни пробует что-то вспомнить, не может, странная фамилия – Драм,  то ли дело у Энни фамилия…