Новый год редко нас радовал. Тортов нам не дарили, пирожных тоже. Правда один раз дедушка Борис, папин папа, подарил ваксу, но это было в День Советской Армии и Военно-морского флота, поэтому от Нового года мы ничего хорошего с младшим братом Сашкой не ждали. Зачем-то полез я в одежный шкаф, стоявший в родительской спальне, и случайно нашел в шкафу, среди купленных во время дефицита югославских сапог матери и новых яловых сапог покойного дяди Коли красный мешок из блестящей ткани. Рядом с мешком лежали картонные маски животных: лисы, волка, три заячьих и свиньи (самая широкая). Заинтересовавшись, я развязал мешок. На дне мешка лежали электробритва «Харьков», мягкие пушистые тапочки, зеркало на длинной ручке и пакет из коричневой оберточной бумаги. А в пакете много шоколадных конфет, творожных шариков, жаренных в кипящем масле, и крупных мандаринов.

Неожиданной находке я не обрадовался, понимая, что мать вовсе не нам подарки на новый год приготовила. Как раз к вечеру собирались прийти к нам в гости сестра отца, тетя Зина Савочкина (та еще клуша и хитрая скопидомка, по словам наших родителей) со своей дочкой – моей ровесницей Маринкой - отметить праздник у нас в теплой семейной атмосфере. А после, первого января, всем вместе пойти на каток.

– Смотри, что я нашел, – показал тайник Сашке, чтобы немного порадовать унылого ребенка в клоунском наряде.

Мать думала, что так будет всем веселее и заставляла его носить пошитый ею самой костюм клоуна и клетчатую кепку с приклеенными кудрями.

– Это нам? – недоверчиво как, получающий лопнувший шарик от Пятачка, ослик Иа-Иа, поинтересовался Сашка, крутя шеей, будто его душил воротник.

Может и правда душил, кто знает? Я этот костюм не примерял, но мать особыми портновскими талантами никогда не отличалась.

– Конечно, нам! Кому же еще? Хотя… Может и тете Зине с Маринкой тоже.

– Наверное, это им, – уныло вздохнул брат.

– Конечно же им, балбес! – я щелкнул Сашку по козырьку кепки. – Кому же еще? Не нам же с тобой.

– Гостям надо все лучшее давать, – с пониманием покивал Сашка. – Давай возьмем мандарин?

– Да ты что! Брать чужое нехорошо!

– Да мы только один, никто и не заметит…

– Оно может и так… – я задумчиво почесал затылок, – но по запаху нас могут поймать…

– Про запах я как-то не подумал, – брат задумчиво сдвинул кепку. – Если мать узнает, что взяли мандарин, то она нас убьет! Положи на место, пока никто не заметил! – Сашка испуганно замахал руками, будто отгоняя пчел, атакующих летящего на воздушном шарике Винни-Пуха. – Пока родители не пришли!

– Да ладно, Маринка же с нами точно поделится.

– Как же, поделится она, – Сашка обиженно надулся. – Мне «Ну, погоди!» не давала играть в прошлый раз.

– Новый год же, все делятся друг с другом. Да и аллергия у нее на мандарины, ей их столько есть нельзя.

– Это хорошо, – повеселел Сашка, – значит, давай возьмем мандарин.

– А, давай! – не выдержал я.

Сочный свежий мандарин бы честно поделен и съеден в мгновение ока – прямо с кожурой для конспирации.

– А вкусно, – Сашка слизал с пальцев остатки мандаринового сока. – Давай еще один? – умоляюще заглянул мне в глаза.

– Заметят, – колебался я.

Сказать по правде, мандаринов и самому хотелось до чертиков. Но риск был велик.

– Да мы только один, – канючил Сашка. – Вкусно же…

– Это уже второй… А, ладно.

Второй мандарин исчез в наших вечно голодных желудках еще быстрее первого – будто его и вовсе не было. Мы переглянулись, а потом нас как прорвало – остановились только тогда, когда от мандаринов осталась лишь горка оранжевой кожуры.

– Что мы натворили? – я схватился за голову, разглядывая Сашкино лицо, перемазанное мандариновым соком.

– Спасли Маринку от аллергии, – насупился брат.

– Зато теперь у нас будет от ремня аллергия! Будет нам такая лупка!

– А мы не скажем, что это мы!

– А кто же? – ехидно спросил я.– Пушкин?

– Скажем, что полтергейст! – выпалил брат. – Барабашка!

Это было неожиданно. По телевизору много рассказывали про барабашку, но прилепить его к пропаже мандаринов я бы не додумался.

– Ну…

– А если барабашка, то он бы и все поел, – Сашка ткнул пальцем в творожные шарики и конфеты. – Зачем ему что-то оставлять?

– Логично!

Доев остатки подарка, сложили все в пакет и тайком выбросили с балкона в сугробы. К вечеру пришли Савочкины и родителям было не до нас. Оставшееся до Нового года время мы жили как на иголках. Чем ближе был Новый год, тем меньше мне верилось в идею с барабашкой. Да и Сашкин оптимизм угас, в ожидании неминуемой кары. Даже отец заметил наше возбуждение.

– Чой-то вы какие-то не такие сегодня? – спросил он, раскуривая праздничную трубку. – Опять пакость какую-нибудь сделали, молодые орлы революции?

– Праздник к нам приходит! – заявил словами рекламы Сашка, старательно не глядя в отцовские глаза. – Веселье приносит и вкус бодрящий, праздника вкус всегда настоящий!

– Какой праздник? – отец налил себе рюмку коньяка, потом подумал и аккуратно вылил коньяк назад в бутылку. – Сашок, принеси-ка стакан с кухни. Праздника вкус всегда настоящий – придумают же! – хмыкнул он.

– Мить, ну ты чего? Рано же еще совсем, – сказала тетя Зина. – Половина одиннадцатого еще только и Галька вышла куда-то.

– Придет, куда она денется? – отец хитро посмотрел на нас. – Неси стакан, кому сказал?

Сашка принес стакан. Отец налил в него коньяк.

– Зин, ты будешь?

– Если только немножко…

Отец нацедил ей в рюмку.

– Саша, передай тете Зине.

– Саша не надо, я сама достану! – захихикала тетя.

– Проводим старый год, – отец встал со стула и поводил стаканов в воздухе.

Они чокнулись сосудами и выпили.

– Вы там закуски какие-то с Галькой готовили? – поинтересовался отец, внимательно рассматривая на просвет поднятую бутылку.

– Да, и салаты, и курицу в электропечке запекли и…

– Волоките! Как говорил дедушка: все, что есть в печи, все на стол мечи!

– А Галька?

– А что Галька? Гальки пока нет на горизонте. Семеро одного не ждут!

– А нас четверо, – влез Сашка.

– Молодец, считать умеешь! – родитель ласковой затрещиной сбил с него кепку. – А вот воспитания никакого. Нечего старших перебивать!

– Мить, как ты с детьми обращаешься? – возмутилась тетя Зина.

– Я воспитываю! Ты свою лучше воспитывай. Короче, где сейчас Галька я знаю. Она действует по плану, – приложил палец к губам. – Наша задача – накрыть стол и ждать. Пока стол накроем, уже и почти двенадцать будет.

Совместными усилиями накрыли стол.

– Сейчас, – отец ушел в спальню. Вернувшись, раздал нам маски. – Одевайте.

Сам напялил маску волка. Нам с Сашкой и Мариной достались заячьи.

– Мить, что это? – тетя Зина подозрительно рассматривала маску свиньи.

– Маски, для веселья. Будет у нас вроде карнавала новогоднего.

– Почему свинья? Вы на что намекаете? – обиженно поджала губы.

– Ни на что мы не намекаем, просто других не было. Одевай, не капризничай.

Посомневавшись, тетка все же одела маску.

– Но где же Галька? Скоро Новый год.

– Да должна быть уже… Странно… – отец посмотрел на настенные часы. – Спешат они что ли?

Куранты в телевизоре начали бить двенадцать.

– Не спешат, значит…

– Садитесь за стол что ли, – распорядилась тетя Зина. – Больше некого ждать.

Мы сели за стол. Под бой курантов растерянный отец наполнил бокалы себе и тете Зине шампанским, нам троим налил компоту. Выпили за Новый год.

– Но где же Галька? – отец вертел головой, совсем как Сашка вчера. – Должна же уже быть по времени. Все же рассчитано…

– Не знаю, – тетя Зина вяло ковырялась вилкой в «Селедке под шубой».

Прошел час. Матери все не было. Гости растерянно смотрели на ерзающего на стуле отца. Только мы с Сашкой радовались откладывающейся расправе и ели принесенный Савочкиными вафельный торт.

– Где Галька? – требовательно спросила тетя Зина. – Что происходит?

– Ну… – отец встал из-за стола, – тут такое дело, – и, выйдя в прихожую, начал одеваться.

– Дмитрий, ты куда? –всполошилась тетка.

– Пойду, проверю.

Хлопнула входная дверь. Мы непонимающе переглянулись.

– Вы что-то про это знаете? – взгляд тети пронизывал нас с Сашкой как рентген.

– Я нет, – ответил Сашка.

Я молча покачал головой.

– Где ваша мать тоже не знаете?

– Она в половину одиннадцатого как ушла, так и пропала, – повторил то, что знали все, Саша.

– Куда она ушла? – глаза тети Зины лучились подозрением.

– Я не знаю, – сказал я.

Сашка молча покачал головой.

– Какая-то дурацкая шутка, – тетя Зина погладила двойной подбородок.

– Какая-то «Ирония судьбы», – согласилась Маринка.

Вернулся отец, еще более растерянный.

– Нигде ее нет.

– Кого?

– Гальки.

– А куда она ушла?

– Она… – замялся. – А ладно, чего уже теперь, – махнул рукой. – Короче, она оделась дедом Морозом и хотела через балкон залезть с подарками.

– Зачем? – непонимающе вылупилась на него тетя Зина.

– Карнавал устроить, праздник…

– Она сорвалась с балкона и разбилась! – тетя Зина всплеснула руками.

– Зин, – отец налил полстакана коньяка и выпил, – я же смотрел там.

– Значит, увезли в больницу.

– Зин, мы же на первом этаже живем, – напомнил отец.

Тетка поперхнулась и залилась свекольным румянцем, став похожей на «селедку под шубой».

– Даже не знаю, куда она пропала, – отец растерянно развел руками.

– Устроили карнавал! Черти что, а не Новый год! – тетя Зина отшвырнула салфетку и встала из-за стола. – Все люди, как люди, а у вас с Галькой вечно салки-пряталки, прыгалки-скакалки! Кепка эта с кудрями! – брезгливо посмотрела на Сашку.

В прихожей зазвонил телефон. Отец, подпрыгнув, будто нечаянно сел на гвоздь, кинулся в прихожую.

– Алло! – закричал в трубку. – Да, квартира Понуждевских на проводе. Да, моя жена, Понуждевская Галина Николаевна. Да, да… А в чем собственно дело? Что?! Как?! Хорошо, я скоро буду.

Положил трубку на аппарат, вернулся к нам.

– Гальку милиция забрала.

– За что?! – тетя Зина побледнела и перекрестилась.

– Патруль проезжал, а она в маске лисы и в костюме деда Мороза с мешком на балкон карабкалась. Подумали, что воровка-домушница и забрали в отделение.

– С вами с ума сойдешь! – тетя Зина налила себе в бокал коньяк и залпом выпила. – С вашими чертовыми карнавалами!

Через час отец привел домой злую и обиженную мать. В последовавшей поспешной полусонной раздаче подарков вопрос исчезновения пакета как-то поблек. Бритва досталась отцу, тапочки – тете Зине, зеркало – Маринке. Мы с Сашкой остались без подарков. Оказывается, пакет предназначался нам. Мать грешила с его пропажей на милиционеров. Но мы все равно были довольны: мало того, что нам не влетело, так еще мы под шумок весь принесенный Савочкиными торт умяли.

Правда, то ли от торта, то ли от мандаринов с шоколадными конфетами у нас началась сильная аллергия, но это уже совсем другая история и рассказывать ее надо с начала.