Этот забавный случай произошел накануне Рождества. Когда по поверьям, шляется по земле всякая нечисть, заглядывает в окна, стучится в двери. Так и просит:

«Люди-и-и-и! Хорош уже пьянствовать! Пообщайтесь с нами!»

Но перестал верить народ в запредельное, сказочное, загадочное.

Изловчатся и подведут всё под научную основу. Вот скука-то смертная.

В тот день я с двумя бутылками шампанского и коньяка заявилась к подруге. Уставшая и измученная от непонятных отношений со своим парнем собиралась надраться в зюзю,  используя подружку в качестве жилетки.

Замечу, что Ника была весьма эксцентричной особой. Вызывающие наряды, экстравагантные прически и пренебрежительное отношение к мужчинам. Если её сравнить с насекомым, то на ум  почему-то приходила самка богомола.

Я же чрезмерно эмоциональная и каждую ссору с парнем воспринимала как конец света. Сколько раз Ника вытаскивала меня из неудачных романов и заставляла идти дальше.

Со всей дури нажимая на звонок, уже нащупывала в кармане куртки огромный носовой платок, но увидев подругу забыла о том, что пришла хорошенько прореветься.

Ультракороткая стрижка и волосы выкрашенные в иссиня-черный цвет сбили мои мысли.

- НикитА? – спросила я, сразу вспомнив фильм про девушку-снайпера.

- Можешь называть меня так, - милостиво разрешила Ника и направилась в зал, шурша длинным ярко-лимонным кимоно.

Приподняв брови Ника с интересом наблюдала, как я выгружаю на стол спиртное.

- Думаешь, осилим? – усмехнулась она.

Молча пожав плечами, я притулилась на диване с видом бедной родственницы.

- Веришь в гадания? – спросила вдруг Ника.

- Не знаю, - ответила равнодушно, тоскливо глядя на бутылки.

- Угу, - задумчиво кивнув, подруга  решительно убрала со стола спиртное. Да не просто убрала, а вынесла в другую комнату.

- Чтобы глаза не мозолили, - объяснила возвратившись.

- Не будем пить? – робко поинтересовалась я. – Праздник все-таки.

- Праздник, не повод. Выпить можно и в другой день, - присев рядом, Ника взяла меня за руку. – Давай лучше погадаем?

- Гадать грех, - испуганно выпалила я.

- А вот сегодня можно! Даже нужно! – вскочив, подруга принялась возбужденно ходить по комнате.

- Ладно, - неуверенно протянув, заерзала на диване и тут заметила свечи фиолетового цвета стоявшие на полках новомодной черной стенки. – О-о-ох, - вырвалось невольно.

- Согласна? –  опустившись на пушистый ковер, Ника уставилась на меня, будто гипнотизируя.

Золотистые искорки в ее глазах вспыхивали и, кружась, исчезали в беспроглядной темноте.

«Словно снежинки за окном», - вздрогнула я и поняла, от гадания не отвертеться.

Достав альбомный лист, Ника начертила круг и разделила его на две части. На одной написала «Да», на другой «Нет». Разместила по окружности цифры от нуля до девяти и весь алфавит. Внизу в правом углу начертила непонятный знак.

- Что это? – кивнула я на таинственные закорючки.

- Так надо, - коротко бросила подруга, вдевая в цыганскую иголку  нитку красного цвета.

- Может, все-таки просветишь меня?

- Лина, ты боишься что ли?

- Не то чтобы нет, - начала я, но потеряв мысль, попросту призналась. – Да, боюсь.

- Все будет нормально, - заверила Ника. – Будущее узнаем.

- У кого?

- Кто придет, у того и узнаем, - хладнокровно ответила подруга. – Серебро, крестики снимаем. Узлы развязываем, волосы распускаем, - проинструктировала она.

Зажегши три свечи и поставив их на стол, Ника выключила свет.

- Надо было выпить для храбрости, - окончательно струхнув, прошептала я.

- Нельзя. Гадать нужно в трезвом уме. Не любят они пьяных.

- Да кто?

- Сущности, духи, - пояснила Ника, удобно устраиваясь на диване. – Всё, начали.

Поддерживая иголку за красную нить, подруга воткнула ее в центр нарисованного круга и принялась заунывно повторять:

- Дух, пролетающий, пробегающий, да услышь просьбу мою. Загляни к нам на свет волшебной свечи. Загляни и ответь на вопросы.

Попытавшись что-то спросить, я осеклась под гневным взглядом подруги.

Пламя свечей горели ровно, а иголка по-прежнему  стояла на месте.

Ника завела шарманку по новой. Несмотря на страх, мне до чертиков хотелось смеяться. Прямо упасть на пол и выть от смеха. Стараясь отвлечься, до рези в глазах таращилась на горящие фитильки. И вот пламя дрогнуло и задрожало, словно подул кто-то. Иголка чуть качнулась.

- Ты здесь? – обрадованно воскликнула Ника.

«Да», - наклонилось ушко иголки.

- Будешь разговаривать с нами?

Иголка вяло трепыхалась от «Да» к «Нет».

- Ладно, - сдаваться подруга не собиралась. – Как тебя зовут?

«Ыхум».

- Странное имя, - пробормотала я. – Набор букв какой-то.

- Думала, что явится какой-нибудь Андрей или Вова? – съязвила Ника.  – А сколько тебе лет? – продолжила она.

Иголка резво показала на тройку и два раза на ноль.

- Триста? – удивленно протянула Ника. – Совсем молодой.

Не знаю, что произошло дальше. Может этот Ыхум обиделся на «молодого», или на то, что я раскритиковала его имя, но иголка по буквам набрала следующие слова.

«Открой окно».

- Что? – не поняла Ника. – Окно открыть?

«Щас же», - последовал ответ.

- Чего это? – покосилась я на подругу.

- Не знаю, - пожала плечами та. – Окно просит открыть.

- Я умею читать! Лучше скажи, что это означает?

Пока Ника обдумывала следующий вопрос, разом погасли свечи и на кухне раздался звон разбитого стекла.

Завизжав как полоумные, мы вскочили с дивана и принялись носиться по комнате в темноте, пока Ника не догадалась включить свет.

Держась друг за друга, наконец, осмелились выйти на кухню. Осколки от разбитой форточки поблескивали на темном кафельном полу кухни.

- Мальчишки запустили камень, - решила я.

- Ты видишь у меня в квартире мальчишек? – хрустя осколками, Ника подошла к окну. – С этой стороны пробито, а вторая целая.

- И кто это сделал?

- Ыхум! Выйти хотел.

- Так открой форточку, пусть катится ко всем чертям! – не выдержала я. – Лучше бы напились!

- Кто нам сейчас мешает? – распахнув форточку, подруга впустила в комнату морозный воздух.

- С меня хватит, - настроение окончательно испортилось. – Спать хочу.

Ночевать осталась у Ники. Сквозь сон настойчиво прорывались непонятные звуки и шорохи, и казалось, в спальне находится кто-то еще. Несколько раз пыталась открыть глаза. И хотя ночной дурман крепко слепил ресницы, расплывчатый силуэт склонившийся над кроватью увидеть успела.

- Лина, - услышав испуганный голос подруги, я проснулась и взглянув на темное окно, недовольно заворочалась:

- Рано еще, чего тебе не спится?

- В комнате кто-то есть, - прошептала Ника, внимательно вглядываясь в каждый угол.

- Еще под кровать загляни, - буркнула и тут вспомнила ночные видения. – Стой! Под кровать не надо смотреть!

- Почему?

- Не знаю... Мне кажется, не стоит этого делать.

- Нормально можешь сказать? – рассердилась подруга. – Вот вечно мямлишь, сопли размазываешь, а потом жалуешься, что мужики от тебя бегут. Поуверенней немного!

- Как ты? – пытаясь сдержать слезы, захлюпала носом.

- Вот, уже по голосу слышу, что глаза на мокром месте. Так?

Я промолчала.

- Значит, так и есть, - продолжила Ника. – Нет, как я, не надо. Это перебор. Мужчины боятся меня. Они боятся, а я их презираю. Не очень удачное сочетание для отношений. А у тебя все с точностью наоборот.

- И что нам делать? – как бы не были обидны слова, но Ника права.

- Да фиг его знает. Поменяться немного. Ты мне беспомощности, а я тебе решимости.

- Хорошее желание, - кивнув, представила себя такой уверенной. Ух! Даже на душе потеплело.

- Выполняем? – вдруг раздался из-под кровати зычный голос.

Прижавшись  друг другу, мы  завизжали.

- Да хватит уже орать-то! – огромный кулак так хряснул по деревянной резной грядушке в ногах, что та треснула.

- Охренеть, - спокойно произнесла Ника.

Подмечу, кровать была сделана на заказ вологодскими умельцами. Чего только не красовалось на её высоких грядушках и боковинах. И гроздья рябины, и цветы и всевозможные финтифлюшки. Шедевр и гордость хозяйки. А теперь по этому шедевру кулаком. Такого вандализма Ника не простит. Никому. Даже вот этому, что наконец-то вылез из-под кровати и стоял, удивленно разглядывая трещину. Якобы не ожидал такого результата.

Мы же тем временем разглядывали его. Это было зрелищно. Такого мощного торса я еще никогда не видела. Лысая голова с заостренными ушами, монгольские скулы, раскосые глаза цвета молодой травы. Широкие плечи, узкие бедра, и…

Мы с Никой непроизвольно вытянули шеи как две гусыни, пытаясь рассмотреть, что там ниже…  Но мешала треснутая грядушка.

- Ты вообще кто такой? – скрестив руки на груди, надменно поинтересовалась подруга.

- Ыхум, - тот вышел из-за грядушки и присел на кровать.

Мы разочарованно выдохнули. Повязка! Там была набедренная повязка. Ох, черт бы ее побрал…

- Сами же вызвали, - довольно ухмыльнулся он, заметив наш интерес.

- А копыта где? -  с наслаждением рассматривая мускулистые мужские ноги, поинтересовалась Ника.

- Почему сразу копыта? – фыркнул гость. – Что за предрассудки?

- Ладно. А рога? – не унималась подруга.

- Молодой еще, как вчера заметили. Не дорос до рогов.

- А они у вас сами по себе вырастают, без какой либо помощи со стороны? – хитро улыбнулась Ника.

- А ты шутница, - одобрил Ыхум.

- Можно дотронуться до вас? – застенчиво попросила я.

-Угу – кивнул гость и придвинулся ближе.

Кожа у него была, словно броня. Гладкая и приятная. Серо-зеленого цвета.

- Цвет интересный, - проводя по убийственно красивым плечам гостя, рассуждала Ника. – У меня тени такие есть… И платье.

- Какие у вас ладони, - восхищалась я. – С ума схожу, когда у мужчин большие ладони. Не удивительно, что вы грядушку раскололи как яичную скорлупу.

- Я починю, - смутился Ыхум.

- А почему ты остался? Мы же форточку открыли, – вспомнила вдруг Ника.

Гость закрыл руками лицо и рассмеялся так, что кровать заходила ходуном.

- Когда вы форточку открыли, я на полу валялся в осколках стекла.

- Поранился? – встревожились мы с Никой.

- Нет. Так, малость дезориентировался. Когда очухался, форточку уже закрыли.

- Всегда думала, что вы через стены проходить можете, - заметила подруга.

- Мы многое можем, но ритуал есть ритуал, и, кстати, до конца вы его не довели.

- Форточку открыли, свечи сами погасли… Еще что-то? – нахмурилась Ника.

- Да, - кивнул Ыхум. – Надо задать вопрос, здесь я, или нет. Если иголка не шевельнулась бы, то все. Можно спокойно разбирать гадание и идти спать.

- Ох, начудили мы вчера, - я ласково улыбнулась гостю. – А почему уйти вдруг решили? Обиделись?

- Да так, - неопределенно махнул рукой тот. – Нужно было срочно улететь. По делам.

- Все мужчины примерно так и отвечают, - буркнула Ника.

- Ладно, девочки, - Ыхум положил огромные ладони нам на головы. – Исполню желания. Перемешаю вас немного.

- Чего? – не поняли мы.

- А сейчас помолчите? – попросил гость, прижав нас друг к другу.

Я слышала, как бьется Никино сердце, чувствовала ее дыхание на своей щеке.

- Да перемешается содержимое сих сосудов. В слабую женщину пусть втекут соки сильной. Сильная же пусть поделится решимостью и отвагой и омоет свои берега мягкостью и лаской. Да узрят же эти нежные создание свое предназначение и засияют счастьем, - шептал Ыхум, всё сильнее сжимая наши головы.

И когда я подумала, конец, сейчас моя черепушка треснет, гость шумно выдохнул и отпустил нас.

- Мне пора, - встав, Ыхум  увидел трещину на грядушке. – Совсем забыл, сейчас исправлю.

- Не надо, - остановила его Ника. – Буду  вспоминать тебя.

- До встречи. Закончите гадание, - гость поклонился и исчез.

Вбежав в зал, мы быстро зажгли свечи и открыли все форточки.

- Ыхум, скажи нам, здесь ли ты? – взволновано проговорила Ника, держа нитку.

Иголка стояла на месте.

- Ушел, - Ника откинулась на спинку дивана, а я, затушив свечи, принялась закрывать форточки.

- Мне будет его не хватать, - тоскливо обронила подруга.

- Еще не хватало, - накинув на нее теплый плед, возмутилась я. – Через год еще раз вызовем.

- Хорошо. Какие планы на сегодня?

- Сходить в кино. Посидеть в кафе. Выпить какой-нибудь фееричный коктейль. Завалиться в караоке. И начать уже быть счастливыми.