Я огляделась. Комнатка была небольшая, но довольно милая. Под высоким сводчатым окном – письменный стол, который, судя по всему, и обеденный. Потому, что рядом с ноутбуком на нем присутствует пара грязных тарелок и пакет с пряниками. Двухэтажная кровать, стенной шкаф и несколько стульев дополняли скромное убранство. Дэвид проследил за моим взглядом, негромко чертыхнулся, и кинулся убирать со стола остатки трапезы.

- Дурная привычка – что-нибудь жевать, когда сидишь в интернете, – вздохнул он. – Да и не люблю я на кухне есть. Там вечно кто-нибудь путается под ногами.

- Много народа? – спросила я, стаскивая с головы полотенце, и поискав глазами зеркало. – Кстати, у тебя щетка для волос есть?

- Конечно! – с готовностью отозвался мальчик и нырнул в шкаф за дорожной сумкой. – Держи!

  Я принялась расчесывать  кудри, помянув их недобрым словом.

- Зря ты так! – улыбнулся Дэвид. – Растительность у тебя богатая.

- Ага! – Только мороки с ней много. Да и вообще – волосы мое единственное приобретение. Говорят, что я с самого рожденья такая лохматая. Наверное,  поэтому в приюте меня назвали Джессикой, что означает «богатая».

- В приюте?

- Ну да. Фамилия тоже выдуманная. При мне же не было никаких документов.

- И ты не знаешь, кто твои родители?

  Я пожала плечами.

- Нет, конечно. Говорят, что какая-то малолетняя коза оставила меня на крыльце осенней ночью. И мне просто повезло, что мои возмущенные вопли кто-то услышал. А то бы мы с тобой сейчас не разговаривали.

- Не представляю – как можно бросить на улице маленького ребенка…

- Да ты вообще не представляешь – что такое реальная жизнь, – усмехнулась я. – Обычное дело: погуляла девушка с каким-нибудь солдатиком или заезжим музыкантом, или, чего доброго, с гоблином или эльфом, а потом обнаружила последствия. А дома, небось, папенька с маменькой. И большим поленом в придачу. Так что – неудивительно. Спасибо, что в рваное одеяло завернула и в приют принесла, а не на помойку выкинула.

  Дэвид передернул плечами, видимо, представив картинку.

- И что – никакой записки?

- Не-а. А ты думал – там пеленка с королевским вензелем? – рассмеялась я. – Так это только в романах женских бывает. А жизнь – куда прозаичнее.

  В общем, загрузила я юношу печальными подробностями по полной программе. С целью переосмысления жизненной ситуации. Может, на моем фоне его собственные проблемы покажутся ерундой? Интересно, чего такого у него дома случилось, что он оттуда сбежал? Ладно, разберемся со временем. А сейчас, пожалуй, надо ложиться спать. Не хватало еще проспать на работу!

- Ладно, не бери в голову – бодро сказала я. – Если обо всем задумываться, то никакого сердца не хватит. Так что, как говорится, «фильтруй базар», в смысле – не все подряд в душу запускай. Ты же не можешь спасти всех на свете? Даже не каждого котенка или щенка можно приютить. Что ж о людях говорить? У каждого – свой  жребий…

- Знаешь, – сказал Дэвид – В детстве я совершенно точно знал, что сердце на самом деле не такое, как его показывают в мультфильмах. И не такое, как его рисуют в атласе анатомии. Сердце имеет форму дома, потому что там кто-то живёт. И в этом доме, наверное, много комнат. А как по-другому? Маме нужна её спальня с синими занавесками. Папе - его кабинет. Кухня пусть будет для Кота, там есть холодильник. Брат со своими постерами и дисками может ютиться на чердаке. Маленькую комнату соседской девочки, которая обозвала и ударила, пожалуй, следует закрыть. Но не надо далеко прятать ключи. «Есть на свете люди, которые никого-никого не любят, только себя? — спросил я у мамы. «Хватает» - ответила она. «Вот ведь бедные! - подумал я тогда. - У них не дом, а однокомнатная квартира».

- Да ты поэт! – рассмеялась я. – И фантазер. Интересное прочтение! Мне нравится! В общем, если ты не против, то организуй мне в своем сердце какую-нибудь маленькую кладовочку. Я там ненадолго поселюсь. Потому, что у меня еще никогда не было такого жилья. А теперь – давай спать! Мне куда лучше поместиться? Вниз или наверх?

- Лучше вниз, – вздохнул мальчик. - А то приснится какой-нибудь гоблин или теткин кавалер  – и начнешь выпрыгивать по привычке. А кровать тут высокая.

А насчет «кладовочки» ты не беспокойся. Ключик от нее я тебе, похоже, уже отдал…

- Спасибо! – пискнула я, ныряя под одеяло.

Проснулись мы рано. Аккуратно выползли на пустую кухню  и насладились в утренней тишине чаем и бутербродами. Я быстренько помыла посуду – дабы хозяин заведения не делал нам замечаний по ее поводу. Потом уговорила Дэвида сменить имидж  и идти в Бюро в обычных джинсах и ковбойке.

- В юноше главное - это глаза,
Вовсе не галстук, часы и фреза.
Можно в руке сжать бокалию,
Ну-у-у, и так далее!

Кстати, рубашек у запасливого юноши оказалось две, и он заставил меня взять вторую. Типа, мы теперь «двое из ларца» и нам положена униформа.

По дороге мы еще заскочили на «барахолку» и за смешные деньги приобрели мне новые штаны. А мои постиранные кеды удачно высохли на трубе в ванной. В общем, день начался неплохо.

- Ты так и не ответил мне вчера на вопрос – «кто, кто в теремочке живет»?

- Да на него трудно ответить. Потому, что постоянный житель – только я.

А остальные меняются каждый день. То студенты какие-то немецкие по обмену приезжали, то – туристы итальянские.

  Тут Дэвид хихикнул.

- Представляешь, итальянцы всю ночь «гудели», а утром я в холодильнике луковку нашел. Надкусанную – как яблоко. Наверное, кто-то из них по пьяни решил, что он – Буратино!

- Да уж – картина маслом! Но было бы хуже, если бы кто-то вообразил себя Карабасом – Барабасом. И сторожил дверь в ванную или, еще какое гораздо более нужное место. Кстати, а как ты в этот хостел попал?

- Легко и просто. Я нашего Сурка много лет знаю. Еще мой дедушка прятался у Манфреда от своих семейных неприятностей.

  Меня так и подмывало спросить – от каких именно неприятностей прячется у Сурка мой новый друг. Но я кое-как сдержалась. В конце концов, могут быть у человека свои тайны? Поэтому я замолчала и потрусила за мальчиком на автобусную остановку. Добираться на улицу Одинокой Лодки партизанскими тропами, он отказался наотрез. Хоть я и намекала, что сэкономленные денежки можно проесть, а по дороге нам никто не встретится. Знакомая нечисть любит поспать до обеда – и, значит, ни в какие очередные разборки мы не вляпаемся. Но Дэвид был неумолим.

- Опаздывать на работу практически в первый день, по меньшей мере -  некрасиво. А  любимый пирожок с повидлом я и так тебе куплю…

Мы радостно доскакали до Бюро и открыли дверь. Марсель кинулся к нам, истошно лая и не зная – кого первого зализать до смерти? Господин Римус сидел за столом и что-то записывал в конторской книге.

- Пришли? – сказал он, покосившись на часы. – Молодцы! Сейчас я закончу и обозначу вам фронт работ.

- А что вы пишете? – спросила я.

- Фиксирую найденные вещи, – улыбнулся хозяин.

  И повертел в руках какие-то круглые очки в роговой оправе.

- Тогда и Джессику надо зафиксировать, – хмыкнул Дэвид. – Она тоже однажды потерялась.

- Не ерунди! – строго сказала я.

– Ты прекрасно знаешь, что желающих меня отыскать, однозначно не случится.

- Почему? – спросил господин Римус.

  Я пожала плечами.

- Потому, что, если бы я была кому-то нужна, то меня бы не оставили на приютском крыльце. Так что никто меня не терял. А значит, и не найдет. К тому же, я и сама этого не хочу. Взрослым уже никакие мамы и папы не нужны!

- Ты так считаешь?

  Господин Римус разглядывал меня с какой-то тихой задумчивостью, медленно переходящей в печаль.

- Конечно! – храбро ответила я, хотя сердце почему-то ёкнуло. – Если мне вдруг захочется семьи, я просто выйду замуж.  Или – заведу себе собаку!

  И я гордо вскинула подбородок.

- Ко-конечно, дорогая! – тут же согласился со мной невесть откуда взявшийся Конрад. – Я даже могу тебе ее подарить!

  И он подпихнул ко мне щенка.

- С каких это пор ты тут имуществом распоряжаешься, ко-котлета ты куриная?! – возмутился хозяин, передразнивая петуха. – Не слушай его, Джесси! Собака – это большая ответственность. С ней хлопот, как с маленьким ребенком. Только дети все-таки вырастают и умнеют, а Марсель, похоже, так и останется шалопаем.

   Мою идею «выйти замуж» Римус комментировать не стал. Видимо, давая мне возможность опомниться. Дэвид тоже глянул на меня, как на больную, но благоразумно промолчал.

- Ладно, давайте не будем лезть в философские дебри. И девочку все-таки запишем.

  Наш работодатель окинул меня взглядом.

- Так, волосы – кудрявые. Глаза – зеленые. Лет, вроде бы, пятнадцать. Руки – ноги – на месте. Имя – неизвестно. Но отзывается на Джессику. Кстати, знаешь ли ты, детка, что это имя означает «ясновидение»? Если это так, то наша контора приобретает в твоем лице ценный дар…

- Да уж! – фыркнула я, припомнив разбитую в хостеле вазу. – Очень ценный! Не смущайте меня, господин Римус. Запишите просто – «корова рыжая одна»! И давайте уже поговорим о делах. Что мы должны делать?

- Ну, во-первых, встречать клиентов. Если кто пришел в надежде найти свою пропажу, то искать нужный предмет сначала в этой конторской книге, а потом – на полках. Если же кто-то принес найденный бесхозный предмет, то – все наоборот. Нужно убрать вещь на полку, а потом сделать полное описание в этой книге.

- Но ведь с этим в состоянии справиться один  человек, – удивился Дэвид. – А вы приняли на работу аж двух  помощников!

- Это потому, что количество моих клиентов совершенно непредсказуемо. Иногда бывает один человек в неделю, иногда – полтора десятка за день. Кто-то при этом скандалит, кто-то – рыдает. А кому-то просто не нравится моя физиономия – и он не может толком рассказать – что произошло? К тому же, девочки и женщины не любят разговаривать со «стариком». А к мальчишкам – лучше подсылать их ровесника. Так что теперь у них есть выбор.Кроме того, иногда я ухожу по делам. А еще бывает, что болею или уезжаю.

  При слове «старик» господин Римус хитро посмотрел на меня. Я смущенно опустила глаза. Ну да, радиопередача откровенно соврала. Лет ему, наверное, чуть за сорок. Просто ранняя седина сбивает с толку…

- Одним словом, располагайтесь, ребятки, и приступайте к своим прямым обязанностям. Заодно, можете на полках пыль веков вытереть. А ты, вредная птица, отправляйся гулять с собакой! Вечером я вернусь и все проверю! Надо, кстати, еды в холодильник подбросить. И корма собачьего купить. Так что я пошел.

  И сдернув с вешалки свой плащ, наш хозяин быстро растворился во времени и пространстве.

- Я, пожалуй, тоже ненадолго отлучусь, – сказал Дэвид, стараясь не смотреть мне в глаза. – Раз холодильник пуст,  придется сгонять в ближнюю булочную за пирожками.

- Иди, – вздохнула я, разглядывая свое имя в конторской книге.

  Вот надо же было мальчишке вылезти со своим предложением!  Впрочем, я тоже – хороша! Зачем-то  ляпнула про замужество.  Теперь Дэвид, еще чего доброго, начнет на меня коситься. И размышлять на тему – с какой целью я с ним дружу?

  Я вздохнула, и отправилась вытирать пыль на полках. Благо ничего хрупкого на них не стояло. Все больше какие-то книги, старые чемоданы и прочие лыжи. Еще там был какой-то засохший цветок в горшке – то ли его выкинуть на фиг, то ли на окно переставить и полить? Ладно, вечером спрошу у Римуса – куда сие насаждение девать?

К тому времени, как я закончила уборку, из магазина вернулся Дэвид. А потом и Конрад с пыльным Марселем. Приказав мальчику организовать чай, я забрала щенка  и почти привычно отправилась мыть ему лапы. Потом достала чашки и собралась расставить их на столе. Под  руку попались те самые круглые очки, которые «описывал» Римус.
Я сунула их в карман. С мыслью, что надо будет сначала напялить очки на юношу – дабы убедиться, что на героя книги он таки похож, а уж потом убрать их на полку. Потому, что война – войной, а обед – по расписанию. В смысле, уборка дело хорошее, но и пирожков тоже хочется.

- Примерить не желаешь? – хихикнула я, протягивая Дэвиду окуляры  и забирая у него чашку с чаем.

  Мальчик повертел очки в руках и покорно надел их  вместо своих квадратных. Я, тем временем, собралась откусить от пирожка добрую половину.

- Не делай этого!!! – внезапно завопил Дэвид.

  И ударил меня по руке.

- Ты что, сбесился? – крикнула я, роняя пирожок.

- Нет. Их есть нельзя!

- Почему это? – изумилась я.

- Потому, что ты подсунула мне «Очки Правды». И они не рекомендуют  тебе есть всякую гадость.

- Это как? Какие – такие Очки Правды?!

- Тот, кто надевает эти очки, начинает читать не то, что везде написано, а то, что человек думал, когда это писал – вздохнул мальчик.

- К примеру, в столовой котлеты и надпись: "Котлеты куриные", а наденешь очки и читаешь: "Дрянь редкостная: один комбижир. Не покупай - отравишься!"

- А что написано на пакете с пирожками?

- Лучше тебе этого не знать…