Вчера с утра до луны торчал на вызове. Не призвали, а прямо пригнали. Женский задыхающийся голос – истеричка! – вопил в трубку что-то бессвязное. С трудом отследили звонок. И конечно же, лифта нет, а квартира под самой крышей, седьмой этаж.

Не выходила из головы шавка во дворе. Не думайте, не упитанный грозный барбос, а напротив: то ли чихуахуа, то ли левретка, я в их породах не разбираюсь. Хозяйка аж надсадилась, ее к себе подзывая, куда там… мелочь такая собственную кличку, небось, заучить не способна. Мозга у них с орешек, а легкие в центнер, грозные охранники дамской сумочки обычно тявкают без передышки. И вот что странно: эта не тявкала. Не в пример хозяйке. Только смотрела на меня как-то подозрительно. Стоит посередь песочницы, куличи детишкам, видать, испоганить хотела, но с моим приходом все свои грязные дела вмиг забыла – стоит и пялится. А я стою, пялюсь в ответ – неуютно. Из ступора меня вывела хозяйка собачки. Подлетела к нам со словами: «Не бойтесь, она не кусается!», подхватила свою драгоценность в ладошки и смылась в соседний подъезд. Чудилось, что я был на волосок от рабства.

Одолевая лестничные пролеты, я невольно смотрел себе под ноги. На окрашенных серой краской стенах вертикальной клетки, отгороженной от всего мира, как шахта лифта, интересного было мало. Ну а на ступенях пейзаж слегка оживляют следы. Тоже серые, мокрые, полосатые. За поворотом вдруг – рыбная вонь и целая лужа чего-то черного. Подобное зрелище я последний раз видел, когда с балкона извлекли мерзость столетней давности – пролившуюся смазку для лыж. Так до конца и не вытащили. Банку выбросили, а лужу кое-как присыпали опилками и замаскировали паркетом. Пока банку к мусоропроводу несли, воняло на целый дом. Соседи решили, что в нашей квартире открыта бойкая точка торговли бочечной сельдью.

Наверное, здесь какой-то дурной кот решил то же. Во всяком случае, от лужи вверх, дальше по лестнице – новая цепь следов. Причем, только правых. Жутко так выглядит, будто кот завалившись на бок бежал, поджимая другие две лапы.

Ступень за ступенью взбираюсь дальше. Что-то в следах мне не нравится. И в мокрых – ботинки тяжелые, явно ведь гриндерсы, какими прибить можно, хлеще чем кирпичом – и в кошачьих. Особенно в кошачьих. Вот, вижу: идут друг за дружкой. Передняя лапа, задняя лапа, передняя лапа, задняя лапа, передняя, задняя…

Автора мокрых следов я застал наверху, на площадке. Он как раз входил в квартиру, откуда, по нашим данным, и пришел вызов. Представился ему по положенной форме, а он безучастно молчит и ждет продолжения. Сказал ему, что звонила женщина.

- У нас женщин нет, - отвечает он. – Наверное вам звонили из той квартиры, у них мамаша сумасшедшая.

Поблагодарил я его и думаю, как бы задержать чуть подольше. Спросил его про кошачьи следы.

- Не знаю, - пожал он плечами. – Здесь много бродячих кошек шныряет. С чердака и на чердак.

Хотел придумать уйму-две вопросов ему, но заметил, что следы кота ведут именно в «ту» квартиру. И что-то мне в них определенно, ну просто совсем абсолютно не нравится! Поблагодарил гриндерованного еще разок; отпустил. Дверь он захлопнул так, словно за ним стая бешеных кошек гналась. Облупленная филенка и цифра «7».

Делать нечего, позвонил в «ту» квартиру, которая «9». Эти хозяева тоже, по их словам, не знали о вызове. Однако веерки кошачьих следов были здесь на паркете, уже еле видные. И рыбой воняло.

Народу в девятой было немало… и все мужчины. Даже младенец в кроватке одет в голубое. Смотрят на меня странно. Малыш – и то не орет. Спрашиваю про женщину… они словно женщин и никогда не видели! Что-то неясное. И следы кошачьи на лестнице.

Тут мимо меня прошмыгнул он самый. Здоровенный кот. Гигант! Пушистый, весь белый, без единого пятнышка. Первым делом я ему на лапы уставился. Чистые. То ли ему их помыли, то ли сам вылизался, то ли это вообще другой кот. Вот он сел на стол и смотрит вместо кино, как я мыкаюсь.

А мне вопросов хороших в голову не идет, все следы эти…

- Звонок был отслежен определенно. Вел в соседнюю квартиру. Жильцы направили меня к вам.

- Врут, - говорит мне отец семейства, точнее, учитывая младенца, уже и дедушка. – Нет у нас женщин.

- А кто мать? – спрашиваю, показывая на кроватку.

Он поколебался, куда-то мне за спину посмотрел и отвечает:

- Приемыш.

- Чей?

- А вот, старшего сынка, - хлопнул он похожего на него бугая. Не лицом похожего – мышцами килограмм на сто.

- А кто кормилица?

- Сами кормим. Из бутылочки.

Вот чего не заметил я здесь у них, так это бутылочек. Да и кроха, братцы, такая, что у нее, небось, соска во рту не поместится. Так что я решил пойти на блеф.

- По нашим данным и свидетельству очевидцев, в данной квартире проживает гражданка женского пола!

Официальным тоном сказал, специально еще и «гражданку женского пола» им выдал, чтоб думали, что я полицейский, по древней протокольной традиции допускающий, как вариант, гражданок мужского пола.

Похоже, я их наконец-то расшевелил. Пожалел об этом немедленно. Передо мной, как в книжке раскладушке, встала со стульев холмисто-мускулистая горная гряда, в свете из окна, на фоне голубеньких обоев в цветочек. Стоят и смотрят на что-то позади меня. Следы!

Оборачиваюсь к коту. Тот сидит и с хамски довольным видом взирает на представление. Сгребаю его за шкирку. Кот изворачивается. Ни мяка, ни шипенья, чистое кунг-фу! Он пытается достать меня когтявыми лапами, и я вижу его пальцы веером во всей красе. Подушечки выступают только у основания пальца, а над ними – удлиненная фаланга. При мне он их старательно поджимал, зато на бегу, наверно, выпячивал, так что только подушечки отпечатывались. Но главное: один палец отстоит от остальный, как большой! Потому-то я их и на лестнице различал, где передняя лапа, где – задняя!

- А ну, цыц! – рявкнул я, злой при мысли, что по мне жирафий вольер в зоопарке плачет. Приставил к спине кота пистолет. – Вели одурманенным убираться, пока я тебе меха не прожег!

Он обвис и начал говорить что-то на мрачном языке – сером, космическом, электронном. Нес что-то явно недипломатическое. И тут я поднял голову.

Нет, не жираф я тут, а скорее, крыса. В углу стою, сзади только окно, седьмой этаж. А зомбированные обитатели квартиры надвигаются на меня своей широченной оравой. Организованно окружают, словно ими командует искусственный интеллект хорошей игры-стратегии. Даже младенец сбоку ползет. Да что надвигаются, они же просто выпирают в окно нас с котом. Похоже, такой поворот был и для кота новость.

- Прикажи им стоять на месте! – кричу. А сам вперся в подоконник непечатной стороной тела.

- Не-мо-гу, - отвечает кот, словно через синтезатор речи. Наверное, так и есть.

Не можешь, ну будь по-твоему, лети во двор! Коты же, как говорят, всегда падают на лапы. Простую кошку я бы, конечно, не выбросил, но астронавта чертова, гуманоида, кошаноида, как его только назвать? С большим удовольствием скинул с себя этот лишний груз. Этот упал не на лапы. Этот упал на голову. Прохожему во дворе.

Да, шутка-то бородатая, как глава слаженно лезущей на меня семьи мужиков. И все же, цепляясь за раму, пытаясь выбраться на карниз без жертв, я краем глаза видел какого-то человека, вертевшегося на месте с белым пушистым комом на голове. Смотреть по-настоящему было некогда. Рука зомбированного бугая-сынка зацепила пальцами мой нос. Другая рука подхватила волосы. Да, складной нож был бы хорошим подспорьем, но нам такой роскоши на работе не выдают – дорого. Так что довольствуемся складной пилой-сучкорезом. Сначала я укоротил себе прическу, а затем… Ужас, даже сейчас холодею при мысли, что на волне здравой паники вполне мог оттяпать собственный нос! Но разум все же возобладал и зомбак получил по пальцам наточенными зубьями. Не нравится? Он понял намек лишь тогда, когда его указательный и средний пальцы были пропилены так глубоко, что остаток можно было бы отломить без лишних усилий. С освобожденным носом и чистой совестью – не пролито ни капли крови, ибо у зомби ее словно не было, я, прижимаясь к стене, отполз из опасной зоны и глянул во двор, понаблюдать, что делает кот.

О, этот даром времени не теряет. На земле сидит; бедный прохожий, словивший его себе на голову, на корточках перед ним. Один другого гипнотизирует. Разглядывать было некогда, ко мне уже зомби целый лес рук тянули. Не садоводом же здесь работать, тем более, что пожарная лестница – в двух шагах. Семь этажей вниз по стенке… что ж, можно попробовать. Снова посмотрел во двор.

Мамма-мия! Какой двор?! Куда спускаться, если там зомботолпы кружком обступили кота и прохожего! Сеанс гипноза закончился. Прохожий подхватил кота и вверх тянет, чтобы захватчику инопланетному было видно получше, что делается в доме. А делается тут весело. Справа от меня зомбисемейка цепочкой уже на карниз выбирается. В нижних квартирах окна пооткрывались: обитатели из них тоже лезут, кому очереди не досталось, тянут руки ко мне. Поди упади, на лету поймают! Кто-то уже за пожарную лестницу цепляется. Некогда, в общем, раздумывать. Путь один – на чердак.

Лучше бы я эту глупость не совершал. Слушать надо было соседа в гриндерсах! Бездомные кошки шныряют – куда и откуда?

И я, уверенный, что сейчас что-нибудь придумаю, на полном ходу втыкаюсь в их штаб! Благо лестница вела еще и на крышу, вот я и порскнул так, что сотни кошек сначала от зависти забыли меня ловить. Вылетев с чердака, я понесся в самое пекло, на раскаленный противень ребристой стали. Упустив меня на чердаке, коты не рискнули за мной последовать. Я-то еще, куда ни шло, на подошвах. Правда, долго здесь и в обуви не продержишься. Такое ощущение, что из-под ног дым идет.

Посмотрел я себе под ноги: ну, жуть! Стою в целой луже плавленой резины от собственных подошв, такой же черной, как там, на лестнице. А в голове уже новая непонятка, тут хоть беги, а надо что-то замеченное обмозговать. Хотел было в тень к кирпичной трубе подойти, ан нет. Из каждой трубы торчит по кошачьей морде. Следят за мной, черти, еще и облизываются.

Почти час перебегал я по этим крышам, пока не нашел относительную тень за рекламным щитом. На ногах по две резиновые лепешки. Присел, подошвы пилой выравниваю и наконец вспоминаю, что зацепило. А, да, номера! Седьмой этаж, две квартиры, семь и девять. Нет, когда вызов пришел, ничего странным не казалось. Трифонарный переулок, старинные дома, несомненно, по одной квартире на этаж в подъезде. Да и дорогу описывали мне, отследив звонок, больше визуально: поднимешься на седьмой, свернешь налево…

Допустим, на верхнем этаже и впрямь разбили одну квартиру на три… но где восьмая тогда? Нет, что-то невероятное.

Солнце, а ветер. В тени даже холодно. Щит над головой дрожит и страшно скрипит. Что-то шуршит за спиной, словно даже толкается. Сквозняк, наверное. Жутко. Куда там думать о неправильной нумерации квартир, когда надо о собственной шкуре печься?

Щит скрипит все сильнее и сильнее. Смотрю вкось, вижу, как тень его по крыше удлиняется. Что-то дернуло меня. Еле успел выскочить, когда вся эта бандура грохнулась на железо. Наваждение! Кто-то шмыгнул в водосток, только хвост-веревка мелькнул. Проклятье, не иначе, как крысы на их стороне!

Потрогал я щит ногой – вроде не так нагрелся. Встал на него и думаю. О чем? Нумерация странная, выход надо искать, странная нумерация, да выбираться же, черт возьми, надо, бюро телефонной связи предоставит свои услуги, где выход искать, если нумерация странная, а бюро связи… Смотрю внимательнее на щит. Бюро телефонной связи. Адрес: Трифонарный переулок, 7, этаж 7, вход с Лесного проспекта. В этом же доме.

Квартирно-конторный вопрос в домах похожего типа – поделенных по длине на дворовую сторону и уличную, когда-то так и решили: половину квартир, выходящих на сторону улиц, отдали под офисы. Вторую половину, с подъездами во дворах, отдали жильцам.

К слову, перевел я взгляд в сторону дворов, а там, помимо котов изо всех щелей, еще и зомби из-за края крыши выглядывают. Что ж, под краем щита, на котором сижу, кипит Лесной проспект, названный так, похоже, в насмешку: ни одного деревца. Пожарных лестниц здесь нет, зато через каждые три окна водосточные трубы. Попробуем.

Не гимнаст я, но жизнь дороже, а что коты и зомби меня не молочком поить собрались, ясно без сомнений. Так что – закрыл глаза, потными руками вцепился в трубу – горячая – крепко держусь, перемычка, еще чуть-чуть – уф, карниз под ногами. Можно расслабиться, прежде чем идти в сторону офиса. Главное не обращать внимания на ветер.

Вдруг! Мне на голову! Шлеп!

Я чуть не свалился – ветер, а тут еще, понимаешь, жирное тело крысы внезапно обзор заслоняет! Схватил ее за хвост, и, как из пращи, в ближайшее окно запустил, в открытую форточку. Краем глаза по ходу движения заметил, как она на столе в куче бумажек копошится.

Наконец, перебрался к офису телефонной компании. В окно постучался – меня впустили.

- Ваш щит, - говорю, - упал.

- Сейчас мастера вызовем, поправит, - деловито отвечает мне менеджер.

Тут снова мне стало не по себе, сколько ж можно! Не спросили, какой щит. Не удивились. Ну да, - утешал я себя, - им уже потолки доложили. По головам грохнуло. Но мне-то не удивились, вот что интересно! Даже не спрашивают, чего я хочу. Сижу в кресле, смотрю, как сотрудники куда-то звонят, что-то куда-то несут, суетятся, как… как…

По руке мурашки забегали… или нет, это мелкие лапки. Опять. Крыса, которую я в соседний офис швырнул, сидит на мне, смотрит на меня умными глазами. Такая красивая, серая… глазки как две вселенных… что за бред?

- Эй, ты меня тоже гипнотизируешь?

Она усами пошевелила и отвернулась.

- Уже нет, - синтезатор речи у нее получше, чем у котов.

- Это вы, крысы, щит на меня положили? По кошачьему приказу?

Ее синтезатор аж дрогнул от возмущения:

- Да что за бред ты несешь? Мы тебя наоборот расшевелить пытались, щит еле-еле держался, а ты сидел так задумавшись, что беды не чуял! А с котами… гр-р, с ними нас не своди! У них своя епархия.

- А ну, рассказывай! Что у вас за епархии?

Пистолета я достать не решился, а лапы ее рассмотрел. Тоже палец отстоящий, значит, разумная.

- Может, так уйдешь? Без рассказа? Поможем выбраться в обход котов.

- Нет, мне уйти нельзя, я на службе. Пока не выясню, что за женщина нам звонила, не имею право. При исполнении-с, да, мадам.

- Ну, как знаешь. Женщину ту не ищи, ее коты забрали.

- Куда и зачем?

- Понятно куда – на свою планету. Они всех женщин туда забирают.

- С какой целью?

Усики крысы поднялись, передние зубы обнажились, и стало ясно, что она хихикает.

- А кто же, по-твоему, их ласкать да чесать там будет? Женщин коты к себе забирают, а за мужчинами смотрят, чтобы сами с голоду не загнулись, детей без присмотра не оставили. Мы, крысы, в кошачьи дела особо не лезем. У нас свои интересы. Деловые.

И точно, она так внимательно наблюдала за сотрудниками компании, что было понятно, какие у нее интересы в данный момент. Со мной и то разговаривала более чтобы отделаться.

- Наши дела мы тебе раскрывать не станем. Бизнес есть бизнес, промышленного шпионажа нам тут не надо. О котах тоже не много знаем. Они своих семьянинов к нам каждый день отпускают, на нашу половину дома, мы работаем с людьми до шести вечера, отпускаем к собакам.

- А собаки что?

- Собаки смотрят, чтобы люди не забывали сходить в магазин. Ну иногда и поразвлекаться. Потом ведут до двора, снова к котам. У собак своя выгода.

Часы показывали пол-четвертого, когда крыса продолжила свой рассказ, а когда закончила пудрить мозги, за окном темнело. Лазурная, прозрачная луна висела напротив окна в безобразно глубоком небе. Крыса мне рассказала все, что было не особо существенно: про их отношения с кошками, про телефонную проводку, про космос и про планету, где обитают три формы жизни, похожие на наших домашних животных. Но не раскрыла тайну девятой квартиры, притворившись, будто не знает. Она предложила вывести меня на проспект, но я спросил:

- Между вашими половинами есть переход на седьмом этаже?

- Да, через черный ход. А что?

Тогда я попросил ее вывести меня на седьмой этаж. Она сопротивлялась, уверяя, что коты и меня там загипнотизируют, и что одного дома им всем на данный момент достаточно, но кто знает, не захотят ли коты устроить экспансию и в другие дома, начав с меня. Но я был непреклонен. Пока не выясню тайну девятой квартиры, не успокоюсь.

Снова стою на площадке седьмого этажа. Слева дверь под номером «7», справа – под номером «9».

Иду на лестницу. Следы гриндерсов давно высохли, а следы кота отпечатались черными штампами видимо навсегда – вряд ли кто-то наймет в этом доме уборщицу.

Выхожу на шестом этаже. Две квартиры. Одна под номером «6», другая под номером «9».

На пятом, четвертом, третьем, втором – везде есть квартира «9».

И лишь на первом меня ждал кот. Тот самый, белый.

Я наставляю на него пистолет:

- Убью!

Кот щерится и смеется.

Я стреляю. Тишина. Коту ничего, хотя мне казалось, что я в него попал. Стреляю снова. Опять ничего.

Ладно. Прошел мимо него, он не стал меня останавливать.

На другой день я прочел в газете, что в Трифонарном, д.7 в одной из квартир были найдены мертвыми два жильца.

Застреленными.