Сказка написана в соавторстве с Григорием Родственниковым

Часть 1. Ну, кто-то ведь должен…

На равнине – средь холмов

Царство издревле стояло.

Рядом лес дремучий рос,

Там братва народ пужала.

Самым грозным заводилой

Был бессмертный тип – Кощей

Ежли кто-то не по нраву,

Не собрать тому костей.

А его сестра Яга –

Это ж чистый каннибал:

Жарила в печи детишек.

Леший бабке помогал.

И Горыныч – не подарок,

Прям в три глотки Змей бухал,

А затем своей отрыжкой

Он посевы выжигал.

Соловей Разбойник – гопник

Всех проезжих обирал,

А девчонок, гад бесстыжий,

Свистом грозным раздевал.

Упыри и Вурдалаки 

От других не отставали:

Беспределили по полной –

Из народа кровь сосали.

Водяные и русалки

Тоже там при деле были,

Завлекали, песни пели,

Люд под воду волочили.

 *   *   *

Царь в расстройстве чувств и мыслей

Очень уж переживал,

По традиции старинной,

Царский он указ издал:

В нем публично царь поклялся,

Что любого наградит,

Кто лесную эту банду

Вразумит и приструнит.

Но охотников, однако,

Что-то не было, и нет,

И от витязей былинных

Не остался даже след.

Приходили лжегерои,

Чтобы денежку срубить,

Только наш царек смышлёный

Не желает зря платить.

Всё проверит, убедится,

Что ему туфту суют,

И пройдох определяет

На казенный, на уют.

Уж тюрьма от вралей пухнет,

Больше некуда садить,

Размышляет самодержец:

«Может, сотни три убить?»

А и верно, что тут думать?

Что зря лодырей кормить?

Перву сотенку повесить,

А вторую утопить…

Третью можно, ради смеха,

Медведями затравить,

Или лучше для острастки,

Всем им головы срубить?

Вот и первого пройдоху

Днём погожим, поутру

Вымыв и побривши шею

Подтащили  к топору.

Вдруг детина прослезился,

В ноги батюшке упал,

И при всём честном народе

Вот такую речь сказал:

«Я – мужик, зовуся Федотом,

Сам я хил и дюже глуп,

Но братишка мой, Ивашка,

Справится, даю я зуб!

Если скажет амператор:

Выди, Ванечка, на бой,

То из нечисти поганой

Не уйдёт никто живой!»

Самодержец удивился,

Бороденку почесал,

И тот час служивым людям

Топнув ножкой, приказал:

«Отыщите мне Ивана,

Пусть предстанет предо мной.

Только, помните, вандалы,

Парень должен быть живой.

Знаю я вас – костоломов,

Повредите – всех убью,

Или, лучше – вас в темнице

До единого згною».

*   *   *

Ванька – местный дуралей был,

Лес тот знал, как дом родной:

Там охотился частенько,

Собирал грибы весной.

Лодырь был он по натуре,

Не любил, блин, воевать,

Только случай тут особый –

Нужно братку выручать.

Ну, и деньги не помеха,

Если царь решил отдать,

Он братву лесную тут же

Поспешил к ногтю прижать.

Заявился  в дом к Яге,

К стулу бабку привязал,

И старухе с умным видом

Ванька строго так сказал:

«Пожила ты, бабка, вволю,

Ну, пора и на покой,

Опущу гнилую тушку

В очистительный огонь.

Сколько душ сама спалила?

Сколько съела детворы?

Поигралась в людоедов?

А теперь ты вне игры!»

Так сказав, Иван старуху

Вместе с мебелью берёт

И в открытую печурку

Головой вперед суёт.

«Пощади! – орет старуха, –

Не губи, Иван, Ягу!

Я тебе, сейчас как другу,

В твоём деле помогу!»

«Это правильно, колдунья,

Что стоять на полпути?

Ты мне, старая поведай,

Как всю нечисть извести.

И с детями не балуй ты,

А то бошку откручу,

Я сурьезно обещаю,

И не думай, что шучу».

Бабка злобно засопела

Прошептала: «Ну, дурак…

Весь в папашу идиота,

Все у вас в роду не так».

– Эх, едрёна кочерыжка.

Ах, поганая ты вошь,

Я с тобой, как с человеком...

Родословную не трожь!

– Всё, Ванюша, осознала.

Только ты меня не бей.

Мы здесь мелкие все сошки,

Тебе нужен царь Кощей.

Он здесь главный мафиози,

Самый центровой злодей.

Чтобы нечисть изничтожить,

Ты бессмертного убей.

– А не сбрендила ты часом?

Не объелась белены?

Как его валить прикажешь?

Из ружа иль с «Сатаны»?

– Из ружа его не свалишь,

И из пушки не возьмешь,

Одолеть Кощея сможешь,

Если смерть его найдёшь…

– Что ты, бабка, мозг мне крутишь?

Что ты басни мне поёшь?

Или в печь обратно хочешь,

Я сейчас, едрёна вошь!

Ухватил Иван старуху,

– Снова за свою игру?!

– Что ты, Ваня! – та трясётся, –

Ну, ей богу, я не вру!

Смерть злодея мы отыщем,

Нарисую план тебе,

Знай, что смерть его хранится

В ржавой и тупой игле.

Как сломаешь бурый кончик,

Так Кощеюшке каюк,

Я ж тебя люблю, как сына!

Ты мне, Ваня, первый друг!

Часть 2. Ну, кому-то ведь тоже должны…

Покрутил Иван ту схему,

Глянул грустно на постель,

Как-то лень ему тащиться

Аж за тридевять земель.

Вдруг какие форс-мажоры,

Вдруг порвутся сапоги,

Иль ещё какие беды?

Встанет вдруг не с той ноги…

– Раз такое дело, бабка,

То смотаемся с тобой,

Запускай старуха ступу,

И помчались за иглой.

Делать нечего колдунье,

Друг сказал, как отрубил,

Кулачищи вон какие…

Не отступиться, дебил.

И пока Яга ходила

Техосмотр производить,

Ваня на топчан уселся

И собрался закурить.

Только тут он обнаружил,

Что кисет свой потерял.

Он тогда табак бабулин

В самокрутку закатал.

А, как выкурил цигарку,

Так услышал голоса:

«Вот, дурак! Чего удумал?

Ну, бесстыжие глаза…

Наказать Кощея – дело,

Нарывался тот давно…

Только вот финал изменим,

Это ж Ванька не кино.

Ох, ответишь ты поганец,

Что совал меня в печурку.

Отольются мои слезки,

Я тебе подпорчу шкурку…»

Так Иван наш по случаЮ

Сокровенное узнал:

Мысли тёмные колдуньи

Он, как книгу прочитал.

Та иголочку добывши,

Собиралась заманить,

Ваньку к корешу Горыше,

Чтобы там его сгубить.

Вот такая, значит, дружба,

Вот такая вот любовь,

От которой – волос дыбом,

Холодеет в жилах кровь.

*   *   *

Сели в ступу, газанули,

Так что вздрогнула земля,

За секунду прилетели

В Тридесятая края.

Бабка летный шлем снимает

– Вот, Ванюша, погляди,

Видишь дуб стоит огромный?

Вот под ним и стереги.

Как слетит с ветвей голубка
Ты её скорей лови,

Под хвостом у ней есть дырка,

В ней яичко и бери.

– Бред какой-то, – злится Ваня, –

Как мне голубя поймать?

Я ж не кошка и не тигра,

Чтобы прыгать и скакать?!

– Это я, Иван, не знаю,

Как ты будешь поступать,

Только без яйца голубки,

Нам иглы не отыскать.

– Вот ведь, бисово отродье,

Негодует наш Иван, –

Чё ж ты раньше не сказала?

Мне готовила капкан?

В общем, Ваня ту голубку,

Изловчившись, снял стрелой.

Всё же был охотник парень,

Да к тому же, неплохой.

А потом яйцо об камень,

А иголочку в карман.

Бабка топчется на цирлах,

Под угрозой ведьмин план.

– Ну, поехали к Кощею. –

Грозно Ванька говорит.

Только ведьма что-то мнется,

Точно тот угорь юлит:

– Мне бы друга навестить,

Кое-что с ним обсудить.

Залетим давай к Горыше,

Нужно Змея вразумить.

Глаз Иван хитро прищурил,

И Яге он говорит:

– Приструнишь его попозже,

Нонче время – дефицит.

*   *   *

У Кощея в замке траур –

Чует горюшко старик.

Подсказало видно сердце,

Что пришёл ему кердык.

Но Иван не кровожаден,

Хоть дурак, но понимал,

Что случАй помог спастися,

И Горыныч не сожрал.

Предложил Кощею сделку,

С ним бумаги подписал,

А иголку – для страховки

Ванька в лацкан запихал.

И закончив это дело,

Он явился во дворец,

За наградою конечно,

Вот такой вот удалец.

*   *   *

По условьям договора

Нечисть больше не бузит:

Всех Кощей стреножил мигом –

Ихний главный паразит.

Упыри и вурдалаки в норах

Аки мыши спят,

Не поют русалки песен,

И кикиморы молчат.

Бабка Ежка в огороде,

Урожай свой собирает,

Помогает Леший ей,

Змей Горыныч не бухает.

И не слышно Соловья –

Он теперь сидит в кутузке…

Кто-то ж должен был ответить,

А иначе – не по-русски.