- Иди сюда.

Еще не верю, что обращаются ко мне. Ускоряю шаг.

- Не слышал? Сюда иди!

Оборачиваюсь. Смотрю на человека в форме, смотрю как можно спокойнее, в конце концов, я ничего не нарушил, я…

Начинаю как можно спокойнее:

- Но я…

Резкий тычок швыряет меня на асфальт.

- Ты мне поговори еще!

Дубинка опускается на спину. Еще. Еще.

Закрываю голову руками. Кто-то хватает за плечи, кто-то поднимает, кто-то тащит куда-то, кто-то бьет по зубам, он еще сопротивляться будет…

Даже не говорю, что я и не думал сопроти…

Черное дуло тычется мне в лоб.

Щелкает курок.

Рука в полицейской перчатке спускает крючок.

И…

И ничего.

Догадываюсь, что нужно падать, падаю мешком, кто-то пинает меня, не сильно, кто-то переступает через меня.

Жду.

Думаю, сколько еще продлится это ожидание. Обычно минуты две, три, максимум – минут пять.

Шорох перевернутой страницы.

Кто-то хлопает меня по плечу, все, все, парень, вставай, молодец, молодец…

Встаю. Люди в полицейской форме хлопочут вокруг меня, отряхивают, кто-то приговаривает, ох, парень, в лужу тебя кинули, штаны заляпали, ты уж не обессудь. Отмахиваюсь, да ничего, ничего, бывает.

Спешу к офисам, чувствую, что все смотрят на меня, кто-то даже аплодирует.

Чувствую себя героем дня.

Снова звонят.

Кое-как выволакиваю себя из постели, кое-как тащу к двери.

Открываю. Не успеваю ничего сказать, заламывают руки за спиной, тащат вниз по лестнице. Вместе со мной волокут еще кого-то из соседей, одного, двух, ведут худенькую девушку, она шепчет полицейским, не надо меня, не надо, у меня ребенок дома маленький. Человек в форме утешает её, да мы вас выведем на улицу и под шумок выпустим…

Садимся в полицейскую машину, кто-то бьет меня в солнечное сплетение, вернее, делает вид, что бьет. Сгибаюсь пополам, падаю на асфальт.

Жду.

Шорох перевернутой страницы.

Полицейский трогает меня за плечо, всё, вставай…

- Ничего там не слышно… в верхах?

Это я спрашиваю у полицейского, который приносит завтрак. А хорошо кормят, кофе, яичница с беконом, тосты, уже думаю, как бы почаще попадать в тюрьму.

- А чего должно быть слышно?

- Ну… говорили как-то, что пора уже признаться читателям… что…

- Смеешься? Парень, и думать не смей, а то на полном серьезе отметелим, мало не покажется.

- Да нет… ну говорили же об этом… ну были же предложения…

- Чего предложения, дело-то серьезное… до читателя достучаться… так что и не вздумай сам говорить ничего…

Киваю:

- Не вздумаю.

- Вот и не вздумай, вот и хорошо…

Шорох перевернутой страницы.

Кто-то хватает меня, швыряет лицом к стенке, слышу щелчок взведенного курка…

- Сегодня ночью спать не будете.

- А?

- Сегодня спать не будете, - повторяет шеф.

Еще надеюсь на что-то:

- Работы навалом?

- Какой работы, мне тут сообщение пришло… короче, вы ночью пойдете герою помогать…

- Да вы что, от меня толку как…

- …а от вас ничего и не потребуется. Проберетесь в дом Властирана, вам покажут, как. Попадете в ловушку, Властиран вас с крыши сбросит.

Сердце покрывается инеем.

- И что от меня останется?

- Не парьтесь, там сетка натянута.

- А если порвется?

- Если бы да кабы, да во рту росли грибы… Под таким доходягой не порвется…

- Боязно…

- Ну а что вы хотели… да не бойтесь, столкнут, вы и испугаться не успеете.

- Да нет… что Властирана увижу… боязно…

Шеф пожимает плечами.

- Что есть, то есть…

- А он вообще какой из себя?

- Да черт его знает… всякое говорят…

- Зверь лютый?

- А ты как хотел, не ангел же…

Властиран молчит.

Я тоже молчу. Обменялись короткими приветствиями, и всё.

Где-то шуршит страница, еще далеко. И тут же вторая.

- Ошибся, две перелистнул.

Голос у Властирана хриплый, надтреснутый, почему-то в телевизоре он звучит иначе.

Спрашиваю:

- Это вы… про читателя?

Тут же краснею, нужно же было такую чушь сморозить, ясно же, что про читателя.

- Про него…

Молчим. Стоим за башенкой, где ветер не такой сильный. Холодновато здесь на крыше. Властиран открывает портсигар, протягивает мне.

- С-спасибо.

Курим.

- Я бы тебе кофе предложил, только тебе потом с крыши падать… еще стошнит…

Киваю. Запросто. Хочу спросить, натянули сетку, или забыли, и если натянули, то прочно ли, и вообще…

Не спрашиваю.

Хочу спросить другое. Когда, наконец, выйдем на связь с читателем. Если выйдем. На связь.

Тоже не спрашиваю.

- Я что заметил… я тут давно уже наблюдаю, что делается… и что заметил-то…

Настораживаюсь.

- Раньше читатели страницы эти пролистывали…

- Какие страницы?

- Ну, какие, какие, там, где полиция изобьет кого… или там в тюрьму кого бросят, или расстреляют… допросы, пытки… вот раньше люди пролистывали всё это… Мне даже полицейские говорили, а давайте мы вообще сегодня никого хватать не будем, один черт не читает никто… я им кулаком погрожу, совсем охренели, вот так кто-нибудь вчитается, а тут ни тебе погромов, ни тебе арестов, ни тебе ничего…

Киваю.

- Ну, вот я замечать начал… сейчас… последние лет пять… люди наоборот, на этих страницах подолгу задерживаются. Минут десять… пятнадцать… перечитывают… Думаешь, почему?

- М-м-м… не знаю… чесслово…

- А я тебе скажу… смакуют. Им нравится. Понимаешь? Нравится. Смакуют… страдания человеческие смакуют…

- Быть того не может.

- Вот я тоже так сначала подумал. А оказалось, может. Еще как может. Ты хоть понимаешь, что там за люди теперь… там…

Он показывает наверх.

Не понимаю. Только догадываюсь, что за общество может быть там, общество, где люди подолгу смакуют страницы с…

Вздрагиваю, когда переворачивается еще одна страница.

Совсем слышно.

Совсем рядом.

- Готовься… там картинка на полстраницы… он быстро прочитает…

Иду к краю крыши, чувствую, как подгибаются и дрожат колени. Хочу посмотреть, точно ли натянута сетка, не обманули ли – нет, не могу, нет сил заглянуть вниз.

Жду.

Шорох страницы…