Фэнь.

Так наша страна называется.

Фэнь.

Фэнь.

Это город наш.

Фэнь.

Ну и страна тоже.

У нас что город, что страна – одно.

Фэнь.

В центре дворец императора, а кто мимо крыльца проходит, тот шляпу снимает и кланяется.

Дальше дома знатных вельмож, вон они, с витражами, с башенками, расписанные птицами и драконами. Здорово у нас птицы и драконы дома расписывать умеют.

Дальше дома зажиточных горожан, тоже красивые, с фонарями над крылечками, с колокольчиками у входа, а на окнах плетеные занавески.

Дальше крестьянские домики стоят.

А поодаль, уже за маленькими рощицами, хижины отшельников, - поднимается дым от костерков, отшельники чай заваривают.

Колокол бьет.

Значит, утро.

Лавочники лавочки свои открывают.

У дворца стража меняется.

Старые учителя ведут детишек на край земли. Показывают.

Это вот земля наша. Фэнь.

Это вот край земли.

А кто за край свалится, того уже не найдем.

А за краем земли другие страны.

И другие города.

Вон они, летят по воздуху, мелькают.

Вон дерево летит.

Вон дом чей-то летит.

Вон ограда летит.

А вон фонарь пролетает, качается на ветру.

Колокол бьет полдень.

Издавна так повелось, что стоит империя Фэнь, твердая и незыблемая, века и века стоит, а вокруг летят города, сёла летят, леса летят, миры летят – только успевай записывать.

Сегодня в восьмой день пятой луны месяца дождей:

Утром: два фонаря, вывеска, старый дом.

Днем: крыша дома, горсть листьев, два больших дерева.

Вечер…

…а вечер еще не наступил.

Поживем – увидим, что там вечером.

Сидит летописец, записывает, что видел.

Жена плюшечника ходит, сына своего кличет.

Забегался, заигрался малой, так недолго и за край свалиться.

Вот и кличет жена плюшечника своего сына.

Колокол бьет вечер.

Народ волнуется, шумит – вроде казнить кого-то собирались на площади.

А нет.

Врут люди.

Не сегодня.

Завтра казнят.

А за что казнят, черт пойми, то ли мятеж поднимал, то ли про конец света пророчествовал. Ишь чего выдумал, где это видано такое – конец света обещал, смуту сеял.

Так что завтра казнят.

Летописец разбирает записи мятежника.

Фэнь.

Клен.

Эка невидаль, это и так все знают, что фэнь значит – клен.

И империя наша тоже – фэнь.

Ходит жена плюшечника, зовет своего малого.

Люди говорят, сегодня малой какой-то за край свалился.

Вот страсти-то.

Колокол бьет ночь.

Мимо два фонаря пролетают.

Плачет дома жена плюшечника.

Как же не плакать, говорят же, какой-то юнец…

…скрипит дверь.

Входит сын.

Мать на него с упреками накидывается, да что ж ты делаешь, я уже все глаза выплакала.

Первая стража.

Люди в плюшечной собираются.

Поговаривают – мятежник сбежал.

Вроде как малой какой-то ему сбежать помог.

Да нет, говорят, казнили его.

- Кого казнили, малого или мятежника?

- Да обоих, говорят.

Видать, сильно опасные были, раз даже рассвета ждать не стали.

И поделом, нечего про конец света пророчествовать.

Сын плюшечника молчит.

Фэнь.

Это империя наша.

Стоит, незыблемая, века и века.

А мимо летят города, страны, народы, холмы летят, леса, реки…

Так издревле повелось.

Ветер дует, вот и летят они, ветром подхваченные, а мы незыблемые стоим, нам хорошо.

Летописец перебирает записи мятежника.

Фэнь.

Фэнь – это клен.

И фэнь – империя наша.

Летописец читает, волосы у летописца дыбом.

Хочет бросить рукопись в огонь очага.

Спохватывается, вспоминает, что всякая рукопись священна, и даже эта тоже.

Не бросает в огонь.

Вторая стража.

Колокол бьет.

Тихонько бьет, чтобы людей не разбудить.

Император беспокойно ворочается в постели, напал на императора дурной сон, да что ж такое, куда стража смотрит, пустили императору в покои дурной сон.

Видит во сне император грядущие дни, видит почерневший кленовый лист, упавший в снег, заметаемый метелью.

Кленовый лист…

…император присматривается, видит знакомую башенку, почерневшую от времени.

Просыпается в страхе.

Сон выпархивает в окно.

Император гонит стражу – схватить недобрый сон, посадить недобрый сон под замок.

Да где там – упорхнул сон, ищи-свищи.

Качается на ветру одинокий фонарь.

Качается пятно света под фонарем, выхватывает кусочки мостовой.

Раньше мостовая зеленая была.

Раньше.

Еще когда не носились вокруг города и села, подхваченные ветром, - в стародавние времена.

А теперь мостовая красивая стала – где-то золотисто-желтая, где-то пурпурно-красная, где еще какая.

Вот как красиво стало.

Утро.

Колокол бьет.

По городу указ развесили, кто во сне увидит клен, тому явиться в городскую темницу.

Фэнь.

Так наша страна называется.

Фэнь.