- Приветствуем вас, уважаемые пассажиры, в конечном пункте вашего путешествия, на станции Стелла-12, самой старой из работающих ныне по всей Галактике станций. Пожалуйста, не сходите с места после завершения процесса телепортации, дождитесь зелёного светового сигнала. Спасибо за то, что воспользовались услугами Агентства Передачи Информации «Световой шаг». Будем рады видеть вас в следующий раз!

Дан сделал медленный вдох и неторопливо шагнул вперёд после того, как слева на стене привычно загорелся зелёный индикатор. Самым приятным во всей этой процедуре он считал момент, когда сознание полностью перемещалось в точку назначения, а одежда все ещё досылалась короткими пакетами информации, - конечно же, ради экономии стоимости прыжка, - и приятно щекотала кожу, возникая из ниоткуда и постепенно окутывая всё тело. На языке ощущался привкус мяты от утреннего кофе, в голове царила лёгкая невесомость, даря прекрасное настроение, и по местному времени день только разгорался.

Дан прошел мимо снующих туда-сюда пассажиров, ищущих друг друга в зоне ожидания, и присел на краешек скамейки неподалеку от прекрасной инсталляции, призванной вызывать ассоциацию с настоящим фонтаном с Земли. Открыв свой ретро-портфель, вышедший из моды пару поколений назад, он разложил рядом с собой несколько предметов: свёрток, в который ещё на Дагоне заботливо уложил пару бутербродов, веточку с вечносиними листьями любимого растения – киалы, чей-то старый кулон с вытертой гравировкой и чёрную, необычно тяжелую для своих крохотных размеров капсулу. Затем он сложил руки на коленях и стал спокойно ждать.

Вокруг копошился и жужжал самый разноцветный народ, который нигде больше не увидишь в таком составе, кроме как на станциях отправления и прибытия. Какие-то дети бегали и шумно играли в безобидные игры, смеясь и перекрикиваясь. Над головой большие информационные табло, растянутые на весь потолок, сменялись имитацией летних облаков, пролетающих на фоне бесконечного нежно-голубого неба. Идиллию светлого дня и ненавязчивый музыкальный фон прерывали только важные объявления, заполнявшие каждое пятно тишины:

- Уважаемые пассажиры, прибывающие на станцию Стелла-12! Если вы ощущаете временную потерю памяти, а вместе с зелёным световым сигналом мерцает оранжевый маячок, вам необходимо обратиться в ближайший Пункт Обработки Задвоений Аутентификации для сверки начальной и конечной сумм. Спасибо.

Дан закрывал глаза и подолгу наслаждался шумом станции, на коже вокруг глаз углублялись добрые морщинки, а седая щетина на его пожилом лице, шурша, растягивала губы в улыбке. В его памяти по небольшим обрывкам собиралась воедино прекрасная картина: та же станция, та же толпа и та же имитация неба, но рядом с ним на скамейке задорно смеялась прекрасная девушка, нежно глядя на него, тогда ещё молодого и сильного, а за её ухо была небрежно засунута небольшая веточка с вечносиними, как её глаза, листьями. Затем девушка брала его за руку и увлекала за собой, исчезая в тумане времени. Дан не помнил, что следовало дальше, но это воспоминание было настолько ярким, что его хватало с лихвой.

Вдруг он услышал, как чьи-то ботинки шаркнули где-то рядом, и нехотя открыл глаза. Полицмейстер, помятый жизнью мужчина средних лет в форме и с электродубинкой за поясом, извинился за беспокойство и вежливо попросил пройти за ним. Старик не спеша собрал в портфель разложенные на скамейке вещицы, аккуратно уложив их в той же последовательности, что и утром перед выходом из дома, медленно поднялся и поправил свой тёмно-серый плотный костюм. Полицмейстер дождался, пока взгляд путешественника снова вернётся к нему, жестом указал направление и развернулся. Дан, не спеша, двинулся следом, слушая передвигающийся гомон жизни, бурлящей вокруг, и ловя остатки прекрасной картины, уплывающей из памяти.

Полицмейстер привёл старика к кабинету, на двери которого красовалась табличка с жирными буквами: Начальник Станции. После двух коротких старомодных стуков в дверь, мужчина провел рукой рядом с сенсором, и дверь отъехала в сторону. У окна за широким столом сидел почти такой же широкий Начальник и нетерпеливо ждал своего посетителя. Он немедленно подался вперёд на своём подвижном кресле и махнул рукой. Полицмейстер осторожно подтолкнул старика под локоть, чтобы они вместе, наконец, вошли, и дверь бесшумно закрылась. Не дождавшись, пока старик сядет в неуютное кресло для гостей, а полицмейстер займет свой пост у стены, толстячок просиял:

- Мы приносим Вам свои глубочайшие извинения, но, по всей видимости, произошла Ошибка Задвоения. Не переживайте, я сейчас всё объясню, Вам даже не придётся задать мне ни одного вопроса, - не переводя духа, выпалил он. - Видите ли, с вероятностью 0,00000001% канал информации, по которому пересылаются данные для телепортации, даёт протечку. Обычно эта протечка ликвидируется в считанные миллисекунды благодаря естественной саморегуляции подобных систем, но случается и так, что протечка внедряется в соседний канал и переносится по нему с непринуждённой будничностью. В результате такого недоразумения на станции прибытия, - а иногда и на двух соседних станциях, - конвертируется, так сказать, из информации в материю не один, а два идентичных индивидуума.

Тут противный масляный толстячок пристально вгляделся в лицо старика, и, не обнаружив на нём никаких эмоций, движения мысли и даже незначительных изменений, продолжил уже более медленно, смакуя каждое двусмысленное слово:

- Для устранения крайне неприятных ситуаций, когда некая взволнованная мать получает не своего ребёнка, а какую-то бессознательную оболочку, способную выполнять лишь предельно упрощённый набор команд… Хотя, надо признаться, некоторые мамаши вполне довольны таким детёнышем первое время, - рассмеялся Начальник Станции. – Они ведь не бросаются под лёткары, не ругаются гломатом и не вырастают хулиганами. Они же вообще не вырастают!

Начальник, брызгая слюной, гоготал так, будто только что придумал эту шутку, и для убедительности хлопал себя ладошкой по коленке. Стоявший у стены полицмейстер вежливо улыбался, но при возможности поднимал глаза к потолку и что-то шептал.

Толстый чиновник продолжил:

- Конечно, через некоторое время они всё равно возвращаются и требуют вернуть им правильного ребёнка, а того уже давно безуспешно пытаются сбагрить в рабство где-нибудь на Плутоне, зарёванного и замолкшего на ближайшие пять лет. Видал я таких детей, и не раз, - зрелище крайне впечатляющее, - сердечно заверил он, для убедительности прижав к груди руку. – Так вот для устранения таких недоразумений, и для того, чтобы включить в идеально работающую автоматизированную систему такого, например, прекрасного человека, как я, или вот, как этот вернейший подд… подчинённый, и была придумана и внедрена система проверки и контроля за расхождениями начальных и конечных сумм.

Дан спокойно сидел и слушал то, что совсем не могло к нему относиться. Когда начальник станции делал многозначительные паузы, старик переключался на журчание высокого многоступенчатого фонтанчика в углу кабинета и переносился в почти выцветшее воспоминание о том, как молодая стройная девушка осторожно трогала струю воды, проверяя температуру, а потом подставляла под неё свои длинные кудрявые волосы цвета тёмной ночи. Затем начальник снова пускался в рассказы и объяснения, и мысли Дана снова возвращались в кабинет самой старой из ныне существующих станций.

- Так вот, быть тому верным или неверным, - всё давно решил Галактический Совет по Телепортации и Этике Ликвидации Ошибок. Из двоих идентичных индивидуумов, полученных, так сказать, на выходе, полностью соответствует исходному лишь один. Задачка состоит лишь в том, чтобы по сверке контрольных сумм выяснить, кто именно соответствует исходному, и не проводить ненароком в Камеру Дезинтеграции не того человека. И, несмотря на то, что обычно и безо всяких проверок ясно, кто есть кто, мы дожидаемся результатов для отчётности, сами понимаете.

Усмехнувшись и изогнув брови, толстячок выжидательно посмотрел на спокойного дряхлого старичка, взгляд которого был будто устремлён внутрь, и нараспев промурлыкал:

- В данном случае не вижу смысла сомневаться в том, кто из вас двоих перед нами. Ведь Вы даже не поняли ни слова из того, что я сейчас Вам тут рассказал. Оригинальный индивидуум уже был мной успешно изучен, поскольку небольшая, но заметная, нестабильность была сразу зафиксирована выходным портом, из которого он был конвертирован, а о таких редких и важных происшествиях мне докладывают безотлагательно. Я уже успел провести квалифицированную оценку «тет-а-тет», и Ваш, если можно так выразиться, двойник, сейчас ожидает завершения всей этой, разумеется, формальной процедуры, в соседнем кабинете. В Вашем случае датчик выходного порта, видимо, был неисправен, - он сурово поглядел на полицмейстера, который помимо охраны чистоты и порядка должен был выполнять ещё несколько функций, вроде проверки индикаторов. – Мы ещё раз приносим свои извинения, ведь если бы датчик сработал сразу, Вы бы знали, что должны срочно обратиться в Центр Обработки Задвоений, и пришли бы к нам добровольно, а не в сопровождении. Нам остаётся лишь дождаться результатов проверки, и я сразу же окажу Вам любезность, дорогой мой, сопроводить Вас в Ваше, без сомнения, последнее путешествие.

Последние слова Начальника жестокими иглами вонзились в сердце старика. Он стряхнул с себя ностальгию и неожиданно для всех вежливо заговорил:

- Позвольте поинтересоваться, по какой причине Вы решили, что я не тот же человек, что вошёл в телепорт на Дагоне?

Толстячок отпрянул назад, насколько это позволяло кресло, а его брови взметнулись вверх. Проморгавшись, он сделал в воздухе кручёный жест своей ладошкой, и побледневший полицмейстер стремительно покинул кабинет.

- Вы поняли, что я Вам говорил? – слабо заикаясь, спросил Начальник.

Старик кивнул:

- Я понял, что Вы пришли к выводу, которым и Совет, и чиновники вроде Вас снимают с себя всю ответственность за убийство. Но я не согласен с тем, чтобы меня убивали.

Толстяк подбирал слова, но безуспешно, и только двигал губами и впустую выдыхал воздух.

- Видите ли, я стар, - тихо начал Дан. – Я много прожил на этом свете и многое видел. Я был свидетелем смены эпох, я даже приложил руку к самому зарождению того технического прогресса, благодаря которому станции теперь выглядят не солидными многоэтажными космопортами для огромных транспортировочных кораблей, а всего лишь одинаковыми ульями с пчелиными сотами, на каждой из которых написано «Вход» или «Выход». Современный мир упростился до невозможного: многолетние межзвёздные путешествия стали занимать не более пары минут, - и теперь люди просто не знают, чем убить то время, которое им подарил прогресс. Но, несмотря на это, ими движет желание жить.

Старик задумался, но, прикрыв глаза, решил продолжить свой рассказ.

- Девять лет назад умерла моя прекрасная жена. Это была самая красивая и самая добрая из женщин, - по шершавой щеке скатилась одинокая слеза. – Мы познакомились здесь более семидесяти лет назад, представляете?.. Я часто сюда возвращаюсь после её смерти. Мне кажется, напоминание о ней живет на той скамейке, с которой меня привели в этот кабинет. Если Вы не возражаете, я хотел бы вернуться туда и погрузиться в свои воспоминания.

Начальник не мог сообразить, как оказался в такой невероятной ситуации, но степень смущения не позволяла ему спокойно находиться в обществе этого совершенно разумного индивидуума, которого он уже собирался дезинтегрировать, чтобы вернуться к своей сонной работе. Он пробурчал, что отпускает Дана до выяснения обстоятельств, и что к нему обязательно вернутся в дальнейшем, а пока он может ожидать на скамейке у выходов в зоне ожидания. Когда старик покинул кабинет, толстячок обмяк и ухватился ладошкой за лоб.

***

Под имитацией летнего неба было всё так же шумно, но магия утра уже пропала. Дан почувствовал легкий голод и вынул из свёртка бутерброд. Когда-то эти бутерброды для них обоих заворачивала жена, иногда дуясь на него, иногда увлечённо рассказывая про свой новый гениальный проект, но всегда заботливо заворачивая их и укладывая аккуратно в его портфель. А затем они вместе рука об руку направлялись к телепорту, беззаботно обсуждая планы на вечер.

Дан нежно посмотрел на веточку киалы, доедая бутерброд, и с лёгким вздохом убрал пустой свёрток обратно. Он посмотрел на часы на запястье, те показывали 13:12. «Самое время», подумал он и положил на свою ладонь прохладную чёрную капсулу.

Нагретая теплом человеческого тела капсула мерно покачивалась, цвет её менялся от плотного чёрного до теплой лазури. На её верхней части замерцал яркий голубой индикатор, сначала медленно, затем всё быстрее и, наконец, свет от индикатора разрезал ярким голубым лучом пространство над ладонью старика, передавая ему записанное шестьдесят лет назад сообщение.

- Привет, Дан. Это я. И я уже на месте. Я, надеюсь, ты не будешь слишком сильно скучать, ведь я вернусь к тебе всего через несколько дней, - говорила голубым полупрозрачным ртом молодая черноволосая девушка, глядя в глаза старику. – Я-то уж точно тут не заскучаю: никогда не видела, чтобы столько талантливых и известных архитекторов собралось в одном месте в одно время. Мне и полжизни не хватит, чтобы со всеми познакомиться!

Она залилась своим незабываемым смехом, наклонив голову набок.

- Но по ночам мне будет сильно не хватать твоих рук, а утром я буду скучать по твоей щетине. Так что жди меня домой очень скоро. Кстати, посмотри на часы на твоём запястье, сейчас как раз наше время. Давай вместе загадаем желание поскорее обнять друг друга!

Они оба зажмурились и через пару секунд снова нежно посмотрели друг другу в глаза.

- Я обязательно найду минутку, чтобы позвонить тебе вечером. Целую, обнимаю, люблю.

И сообщение, немного помедлив, свернулось обратно в черную капсулу, оставив старика один на один со своим одиночеством.

На скамейке кто-то вежливо прокашлялся. Дан поспешно вытер с левой щеки слезу и убрал капсулу в карман портфеля.

- А я чуть-чуть не успел достать свою капсулу, - сказал такой же старик в том же костюме и с тем же портфелем, сидя на другом конце скамьи. – Поэтому загадал желание вместе с Вашей.

Дан устало посмотрел на него.

- Они решили, кого из нас следует дезинтегрировать? – без выражения спросил он.

- Нет, они проверили свои контрольные суммы и у нас обоих они полностью сошлись. Закон запрещает дезинтегрировать любого из нас, - ответил второй.

- Ясно, - коротко бросил первый. И после небольшой задумчивой паузы добавил:

- Полагаю, нам обоим больше некуда идти, кроме как домой.

- Полагаю так, - кивнул второй Дан.

Они молча сидели на разных концах скамьи в одной на двоих задумчивости, а вокруг них бегали и перекрикивались дети, и разноцветный народ искал друг друга у выходов в зоне ожидания. Заботливый женский голос напоминал о мерцающем маячке, а надо головой неспешно пролетали цифровые летние облака, совсем как земные.

- Может, выпьем по чашке мятного кофе? – спросил один Дан.

- Как раз хотел предложить то же самое, - с лёгкой улыбкой ответил ему второй.