На Андреева смотрело зеркало абсурда. Что ему виделось в себе, было не собой, а чем-то другим. Сходство разительно отличалось, как две капли дождя отличались друг от друга по-отдельности. Но зеркало испещряло собой все частное в целом, да с такой обличительной радостью, что дождь становился потоком, в котором виделся себе сказочной лужей. Солнечные лучи нагревали поверхность ее отражения, а звуки ветра приносили ей симфонию «перемены». Даже водосток влагал в нее свои чаянья.

– В нее? Но ведь абсурд – это он, – возразило зеркало.

– Это и он, и оно, и она, и они, и мы, и вы, и я… – продолжала сказочная лужа.

– Хорош заливать, не запивая, – пригрозило Андрееву зеркало, в виде Андрея Абсурдовича.

– Но почему? Что в этом хорошем плохого? – удивился Андреев, выделяя от удивления слюну.

– Смеяться над собой, все равно, что входить в себя, – отрезал Абсурд зеркалу.

– А мы пошлячкИ, скажу я нам, – ехидно заметил Сюр Абсюрдов, отражаясь зеркалом внутри сказочной лужи.

«Искупая купель вкупе скопом копая», – парировал острОты обоюдных отражений довольно острый на язык Штырь.

Занавес.

   ***

Вы стали случайным свидетелем сценического номера «Перед зеркалом».
Если стрелки показателей вашего настроения заколебались не в лучшую сторону, то приношу свои нижайшие извинения.