Яна Васильевна, учитель литературы в старших классах, всегда с особым почтением относилась к весне, каждый год нетерпеливо ожидая набухания почек на деревьях и появления ростков молодой травы. Ведь только в это время года появлялась её Муза, и женщина с упоением предавалась процессу творчества, беспрестанно слагая рифмы, облачая слова, как она сама считала, в неземные обороты.

   Муза Сергеевна, статная и суровая женщина, завуч школы, в которой преподавала Яна Васильевна, со свойственной ей наблюдательностью, за долгие годы пребывания в общеобразовательном учреждении, научилась с легкостью и в короткие сроки определять привычки всего состава учительской. Как только в воздухе появлялся запах весны, строгий завуч уделяла пристальное внимание учителю литературы, которая в это время года, по её мнению, спускала учебный процесс на самотек, загружая учеников бездушными проверочными и контрольными работами, не удосуживаясь их затем проверять, погруженная в создание очередных опусов.

   Дима Григорьев, сын Яны Васильевны и одновременно её ученик, напротив, был несказанно рад весенним переменам, что происходили в его матери в это поэтичное время года. Из невыносимой зануды она превращалась в волшебную фею, порхающую по дому слагая красивые рифмы. Отец Димы относился к жене с пониманием, предпочитая не вмешиваться в творческий процесс и обходиться без просьб в этот важный ежегодный период.

   Вот и сегодня, ранним утром, Яна Васильевна разливала небольшим половником тесто для блинов на тонкую сковороду. Дима зашел на кухню и принялся молча наблюдать за матерью, что напевала странную песню про блинные королевства, которую, вероятно, придумывала на ходу. Заметив сына, она подмигнула ему и воскликнула: «Весенняя Муза снизошла, наконец!»

- Какая Муза? – спросил Дима, притворяясь, что не понимает, о чем идет речь. – Муза Сергеевна что ли?

- Тихо, мальчик мой! Не поминай имя этой женщины, а то... – звонок мобильного телефона прервал разговор.

   Взглянув на монитор тонкого аппарата, Яна Васильевна послала гневный взгляд любимому сыну, и проведя тонким пальцем по экрану, произнесла ласковым и нежным голосом в трубку: «Доброе утро, Муза Сергеевна! Слушаю вас!»

- Яна Васильевна, - послышался голос завуча, - не могли бы вы сегодня прийти пораньше? Хотелось бы побеседовать перед началом занятий.

- Непременно, Муза Сергеевна. Всего доброго, и до встречи.

   Метнув грозный взгляд в сторону Димы, который уже успел съесть три блинчика, она весело продолжила напевать песню.Оставив на столе башню из блинов, водрузив её на розовую тарелку, Яна Васильевна выбежала из квартиры, простившись с домашними известными строками: «Прощай, позабудь и не обессудь!».

- Не уезжай, лезгинец молодой. Зачем спешить на родину свою?- выкрикнул муж в ответ не менее известные строки, и громко засмеялся, добавив: - Ох уж эта весна! Димка, идем блины есть! Смотри, наша Муза целую гору настряпала!

   Тем временем Муза Сергеевна перелистывала сборник стихотворений, ежегодно издаваемый литературным фондом, изредка вздыхая и надеясь таки встретить любовь, о которой так красиво писала Яна Васильевна на его страницах. Услышав стук в дверь, строгий завуч спрятала толстую книгу в ящик стола, и только затем разрешила войти.

- Я прилетела так быстро, как смогла, - буквально пропела учитель литературы, не обращая внимания на недовольное лицо Музы Сергеевны.

   «Счастливая», - подумала завуч. «Несчастная», - в мыслях посочувствовала Яна Васильевна одинокой женщине в самом расцвете сил, как она за глаза порой величала Музу Сергеевну.

- Уважаемая Яна Васильевна, - произнесла завуч, сложив руки в замок, что уже само по себе было нехорошим знаком. – Я, конечно, понимаю, что вы личность творческая, легко поддающаяся вдохновению, но хотелось бы настоятельно рекомендовать вам в рабочее время заниматься исключительно учениками.

   Учитель литературы, отвлекшаяся на четверостишие, что внезапно появилось в её голове, только собиралась ответить, как в дверь постучали.

   Муза Сергеевна нелитературно высказалась, не обратив внимания на Яну Васильевну, что приоткрыла рот от удивления, и пригласила войти воспитанного, но нетерпеливого гостя, который успел постучать трижды по два стука, но никак не желал входить без приглашения.

   На пороге возник мужчина средних лет в костюме и галстуке, который виновато улыбнулся обеим женщинам и решил было покинуть кабинет, как Муза Сергеевна попросила его все-таки представиться и доложить причину своего визита.

- Адрей Евгеньевич, учитель биологии, на замену пришел, - робко отчитался мужчина.

   Муза Сергеевна внезапно улыбнулась, да так, что челюсть Яны Васильевны приоткрылась еще больше.

- Присаживайтесь, - произнесла завуч ласковым голосом, указывая мужчине на стул, что тут же поспешила освободить Яна Васильевна.

   «Блестят и тают глыбы снега. Блестит лазурь, играет кровь... Или весенняя то нега?.. Или то женская любовь?..» - процитировала строки поэта учитель литературы, вбегая в класс, где её ожидали любимые ученики.

- Всему виною Муза, - произнёс Димка под громкий смех одноклассников.