Закинет ночь сумрак в подлесье,

Опустит своё покрывало.

Тогда я пойму смысл песен,

Которые днём напевала.

Луна над вершиною горной

Стрельнёт голубыми глазами.

В моих волосах сине-чёрных

Зажжётся серебряный пламень.

Кривою тропой колдовскою

Спущусь к заповедным озёрам.

Умоюсь студёной водою,

Смешаюсь с ночным разговором.

Слова древних песен обрядных

Слетают с иголок у елей.

В берёзовых листьях – рулады,

В дубах – затаённые трели.

Габала волшебная гранью

Сверкнёт, наполняясь водою.

Трепещут в ночи заклинанья,

Рождённые речью немою.

Глаза в отраженьи желтеют,

Буреет моё оперенье.

Пусть чувственно эхо лелеет

Моей гулкой песни реченье.

Теперь я – порывистый ветер;

Река, устремлённая к югу;

Роса в эдельвейсовом цвете

И уханье сов отовсюду.

Мерцаю, журчу и врываюсь

Под ветви сплетённые в чащу.

Шумлю, тишину раздираю,

Свищу, до рассвета дурачусь,

Шуршу лепестками шафрана,

Тревожа ночные седины,

Пока жёлтый веер туманный

Не вымахнет сумрак с долины.