Один великий поэт сказал:
«Знаешь, хоть Бога к себе призови,
Разве можно понять что-нибудь в любви?»
То, что Джонатан и Микаэла любят друг друга, это даже ребенку понятно. Но Грейстар пытается защитить девушку от любой беды и ревнует, как  полагается мужчине. А Микки такая опека раздражает, и она изо всех  сил демонстрирует Волку свой гордый, независимый характер.
Гм! В итоге, наша пара ведет себя порой как два малыша в песочнице: вместе тесно, а врозь скучно. Хотя в общении с Микаэлой Оборотень неизменно  показывает чудеса терпения.

Интересно, а как могут сложиться мои отношения с Сильвией? Я, наверное, делал бы все, для того чтобы девушке со мной было светло и спокойно. Чтобы нежная улыбка не сходила с ее прекрасного лица.
А если она не ответит взаимностью на мои чувства? Тогда  постараюсь стать ей просто добрым другом, верным защитником, ничего не прося взамен.
Тем временем наша «сладкая парочка», наконец, разомкнула объятия.  Гостья из Будущего завершила свой утренний туалет и, задрав нос, гордо прошествовала мимо Джонатана, вниз, в  гостиную. Бедный Оборотень  только вздохнул и головой покачал.

После завтрака сэр Роджер отправился с визитом к Королеве и вернулся через пару часов с хорошими новостями: ее величество милостиво согласилась принять сына его боевого товарища.
Аудиенцию назначили на вечернее время. Старый воин одолжил мне один из своих камзолов, поскольку моя дорожная куртка сильно потерлась и истрепалась.

Пока я одевался, Джонатан  давал мне последние указания:

- Старайся говорить спокойно и хладнокровно. Голос не повышай и не горячись. Если королева начнет гневаться, потихоньку сворачивай разговор, кланяйся и уходи.

  Грейстар  мрачно посмотрел на меня.

- А вообще-то, не ходил бы ты, Эдвин, ни на какую аудиенцию. Чувствую, ничего хорошего из этого не выйдет. Похоже, здешнему  населению во главе с королевой здорово, как говорит Микки, «запудрили мозги». Если уж мы сэра Роджера еле-еле переубедили…

  Я возразил:

- Но я хотя бы скажу бедной матери, что ее сын жив и здоров.

- Ну, да! А она тут же поведает эту радостную новость первому министру.  За тобой проследят и пришлют сюда роту солдат. А из защитников в доме – только я да Роджер. В общем, будь осторожен, Эдвин! И в словах, и на деле.

Мы распрощались, и уже через полчаса я стоял перед парадным входом  в королевскую резиденцию. Важный, одетый в парчовую ливрею, лакей, едва удостоив меня поклоном, повел по золоченой лестнице, через крытую галерею в королевский парк  и – далее в то крыло дворца, где находился  небольшой  зал для приема послов и почетных гостей.
По дороге я заметил, что одна из стен дворца была полностью покрыта лесами. Каменщики суетились, бегали вверх-вниз по тонким лесенкам, перетаскивая груды кирпичей.
У подножия стены грустно, как поверженные в бою воины, лежали бронзовые фигуры ангелов.
- Мои ангелы небо оставили, - прошептал я.
Сразу вспомнилась строчка из песни- послания, которое мне удалось расшифровать в родовом имении Грейстаров. Джонатан сказал, что негодяй, похитивший Сильвию, скрывает ее где-то в столице. Закончу все дела с аудиенцией и сразу брошусь на поиски девушки!

Проходя через пышный королевский парк, я опять почувствовал, что-то нехорошее. Все волшебные существа, куда-то спрятались. Не было заметно ни сильвантов, ни сильфов, а в большом синем озере не плескались ундины.

И из-за этого парк казался притихшим и зловещим. Но когда лакей подвел меня к высокой двери, украшенной резьбой и позолотой, ветка одинокого вяза, растущего поблизости, опустилась мне на плечо.

- Не ходи туда, юноша, – чуть слышный шелест был понятен только мне.

  Я осторожно погладил зеленую ветвь.

 – Спасибо за предупреждение, друг. Но я не могу иначе.

  Тяжелая дверь захлопнулась за  спиной, потянулись бесконечные дворцовые коридоры, увешанные гобеленами, ярко освещенные свечами в золотых канделябрах.
Да-а…

Кажется, у меня опять начиналось «обострение» Дара!
Во всяком случае, фигуры, окутанные черной липкой поволокой лжи и лицемерия, встречались мне на каждом пути. Ни за что бы  не согласился жить в этом месте!

И еще! Мне показалось, что сам воздух дворцовых покоев  мучительно тяжек и душен, словно перед грозой.

 Долгий путь, наконец-то закончился. Лакей оставил меня в узком, украшенном мозаикой коридоре, который заканчивался алой дверью с королевским гербом: три башни на белом фоне, увенчанные звездами.

Возле входа в Зал Аудиенций неподвижно застыла стража.

Внезапно дверь распахнулась. Оттуда, едва не сбив меня с ног, вылетел высокий светловолосый  мужчина в черном плаще.

- Меня еще ни разу так никто не оскорблял! Вор и похититель детей?! – он яростно повернулся к захлопнувшейся  двери.

– Вы ответите за свои грязные намеки, ваше величество! И за исчезновение наследницы клана – тоже!
  Он пронесся мимо меня, на ходу поправляя плащ. И я успел заметить серебряный знак, висящий у него на груди  на тонкой цепочке: запрокинутая к небу голова Волка на фоне блестящего диска Луны.

Ох, как-то все плохо складывается! – успела мелькнуть мысль. - Значит, Волки уже уверены, что королева причастна к похищению Сильвии. А ее величество, явно убеждено  в том, что Оборотни держат  принца в плену. Как  же мне распутать этот смертоносный клубок?
Додумать мысль я не успел. Дверь распахнулась, и герольд торжественно объявил:

- Ее величество изволит пригласить  вас,  сэр  Эдвин Гринуотер

Торопливо пригладив волосы и одернув камзол, я вошел к королеве.

В центре сверкающего алым и золотым зала  на невысоком пьедестале стоял трон, где, гордо подняв голову, сидела высокая, статная женщина лет сорока с небольшим. Ее пышную прическу, стянутую жемчужными нитями,  венчала тяжелая алмазная корона. Горностаевая мантия струилась по полу. Черные (как у сына!) глаза смотрели холодно и устало.

- Подойдите ближе, благородный юноша, – голос   ее величества оказался низким и мелодичным. – Я весьма  наслышана о боевых подвигах вашего покойного отца. Это был доблестный рыцарь, бесконечно преданный Короне. Надеюсь, юноша, вы не посрамите  его памяти  в предстоящей войне!

- Все! Полный… - не самое подходящее для королевской аудиенции слово пронеслось  у меня в голове. – Значит, королева  уже все для себя решила. А каково будет двум народам, втянутым в эту бойню, она, конечно, не подумала!
  Отчаянным усилием воли я заставил себя мило улыбнуться и отвесил жестокой властительнице  низкий поклон:

- Именно мысль о предстоящей войне и привела меня сюда, ваше величество! Дело в том, что все не совсем так, как вам сейчас кажется.

  Королева  бросила на меня удивленный взгляд.

- К примеру, вы глубоко убеждены, что корень всех бед нашего государства  кроется в народе Братьев Луны. Но, ваше величество, уверяю вас, что это не так! Волки не желают людям зла! Вспомните историю нашей страны!  Во многих войнах прошлого они сражались бок о бок с людьми и помогли отстоять независимость королевства. Так зачем же  раздувать пламя обоюдной ненависти между нашими народами? Не лучше ли всем жить в мире и согласии?

  Взгляд женщины на троне стал еще холоднее

- Юноша, вы пришли учить меня править государством?

Или эти… – в ее голосе прозвучало нескрываемое отвращение – Волки сделали вас своим послом?

- Ни то, и ни другое, ваше величество! –  снова поклонился я.

– У меня и в мыслях не было чему-либо учить  вас. Но я взываю к вашему разуму и к вашему милосердию! Война – это страшное зло! Она кровавым смерчем прокатится по стране, не щадя никого! Ни людей, ни Братьев Луны! Я не понимаю, какую выгоду вы хотите получить, устраивая эту бойню?!

- Какую выгоду? – королева говорила спокойно, заученным тоном, никак не прореагировав на мой пламенный монолог. – Ну, во-первых, мы наконец-то вернем себе земли, которые исконно считались нашими, пока проклятые Волки не пришли туда. И  еще!..
 Властительница поднялась,  и голос ее, внезапно став пронзительным, почти визгливым, разнесся по всему залу.
– Кое-кто раскрыл мне глаза на всю мерзость этого проклятого народа. На его гнусную, звериную сущность! Для причин моей личной ненависти к Волкам достаточно того, что ОНИ ПОХИТИЛИ МОЕГО СЫНА! И я не знаю, жив ли мой мальчик или уже…

  Тут голос королевы внезапно прервался, и она закрыла лицо руками. Картина вмиг переменилась. Теперь передо мной стояла немолодая, смертельно усталая женщина, истерзанная страхом за своего ребенка.

  Я осторожно шагнул к ней навстречу, встал почти рядом с троном.

- Об этом я и хотел поговорить , ваше величество – мягко произнес я. – Дело в том, что ваш сын Дик…

- Моя королева, вам не кажется, что визит этого юноши слишком затянулся?  Из незаметной дверцы в стене  вышел высокий статный молодой человек,  примерно моих лет, в серебристо-сером камзоле, богато украшенном орденами. Он подошел к королеве и довольно фамильярно приобнял ее. Потом насмешливо посмотрел на меня.

Я выдержал его испытующий взгляд.
Внешне первый министр Вольдемар был весьма импозантен. Пышные светлые волосы. Скульптурно-правильные черты лица. Твердые скулы, квадратный подбородок.
И тяжелый, надменный взгляд холодных, как лед, светло-голубых глаз.   А голос его звучал жестко и властно, пожалуй, даже более властно, чем у ее величества.

- Я слышал часть разговора. Моя королева знает, что мой долг – всячески защищать ее и открывать ей  глаза на гнусные происки врагов государства.

- О, друг мой! – темные глаза королевы вспыхнули нежностью, а я чуть не плюнул со злости. – Ты так предан мне!

  Первый министр улыбнулся,  склонил голову в легком поклоне  и поцеловал руку ее величества.

- Этот юноша вел себя странно, не так ли моя королева?
 Вольдемариус явно давил на нее.

– Он вел крамольные речи, защищал Волков, врагов нашего королевства и посмел быть неуважительным к вам?

- Да, – заворожено кивнула очарованная властительница. – Именно так. Ты, как всегда прав, мой верный  рыцарь.

- Но ведь вы поведали ему все, как есть, моя бесценная госпожа? – Вольдемариус  снова поклонился королеве, и при этом бросил на меня взгляд, полный злобного торжества. ..
– Все, что мы обсуждали с вами на ближайшем Совете Министров: про войну и про захват исконно наших земель?

  Королева вновь покорно кивнула.

- Юноша! – Первый министр повернулся ко мне. – А вы, оказывается, трус! Вы хотите избежать участия в славных битвах  за славу королевства и честь короны!

  Черное облако подлости и обмана клубилось и росло вокруг фигуры этого мерзавца, грозя затопить весь зал.

- В бессмысленной бойне, которая никому не нужна! – я начал наступать  на этого негодяя. – Вы лжец! Вы опутали весь дворец сетью своих интриг и запугали королеву!

- Вы такой же трус, как и ваш отец! – прошипел этот подонок. – Он бежал с поля боя, бросив своего государя.

- Врешь, скотина! – я почти схватил негодяя за горло, но он, злобно ухмыляясь, успел отскочить в сторону.

- Взять его!

- Я попался на тупую провокацию – промелькнуло у меня в голове. – Он оскорбил моего отца, чтобы вынудить  напасть на него! Ну что ж, теперь мне все равно нечего терять!

  Стражники, выхватив шпаги, уже вбегали в зал.

Я схватил стоявший у стены тяжелый стул.  Фердинанд учил меня не только приемам честного боя на шпагах, но и показывал, как можно сражаться с толпой негодяев, используя, как оружие все, что попадется под руку.

Первый стражник, подняв шпагу, накинулся на меня. Я резко сделал шаг вперед, действуя стулом, как щитом. Клинок застрял в деревянном днище.

В тот же миг я рванулся назад. Стражник упал на пол, я развернулся, двинул спинкой стула другого врага и успел выдернуть шпагу из внезапно ставшего оружием предмета мебели.
Потом стремительным броском в сторону ушел от удара очередного противника, развернулся, сделал выпад, ранив одного из стражников, в плечо…
Что-то свистнуло в воздухе и чиркнуло меня  по руке. Глубокий порез начал сочиться кровью. Шагнувший из той же потайной дверцы начальник стражи, торопливо вскинул арбалет:

- Бросай оружие! Или следующий  болт  полетит тебе в грудь.

  Я нехотя разжал пальцы. Клинок звякнул об пол.
Трое стражников навалились на меня, бросили на колени, заломили руки.

- Казнить врага Короны! – злобно торжествуя, прогремел министр  – Без суда и следствия!

- Не убивайте его! – вскрикнула королева, словно очнувшись,  и кинулась ко мне. – Он, кажется, сказал, что знает что-то о моем сыне…

- Ваше величество! – я отчаянно вырывался из рук противников. – Дик  жив! ..

Тяжелый удар обрушился на мой затылок, и на глаза упала тьма.