Микаэла

Я оглянулась.
Веселье шло полным ходом. Народ оттягивался вовсю: вино текло рекой, а блюда с едой не успевали подавать к столу. Сильвия и Эдвин дружно смеялись. Дик с хохотом носился по залу в гермошлеме, а астронавты лихо отплясывали со служанками какой-то веселый местный танец.

Даже королева иногда чему-то улыбалась, стоя у окна вместе со старым воякой Роджером и искоса поглядывая на сына. И только Оборотень сидел рядом с Томасом с мрачным видом, не притронувшись ни к еде, ни к напиткам. Регент что-то сердито говорил ему, а Джонатан напряженно слушал, изредка согласно кивая головой.

Так, пожалуй, пора. Я подошла к Волку и, совершенно не стесняясь присутствия Томаса, сказала:

- Дорогой Джонатан!  Помнишь, какие слова я сказала тебе, когда ты спас меня от стражи возле ворот дворца?  Так вот, я готова повторить их и сказать тебе  много чего еще впридачу. Разумеется, наедине.   Но не во дворце, с которым у меня связаны не самые лучшие воспоминания. А в одной хорошо известной тебе таверне.

Куда я сейчас и удаляюсь, потому, что обещала народу песенок попеть. Захочешь меня увидеть – дорогу знаешь.

  Я учтиво поклонилась Томасу, сделав вид, что напрочь не замечаю его внезапно повеселевших глаз, и, не удостоив Джонатана взглядом, пошла на конюшню. Йорик радостно заржал при моем появлении и ласково ткнулся в плечо лохматой мордой. Я кое-как взгромоздилась на него и тронула поводья.

Всю недолгую дорогу до таверны я размышляла над тем – какое же решение мне принять? Но поняла, что, по большому счету, результат зависит не от меня.  И подвела итог: об этом я подумаю завтра.

Весь вечер я веселила публику, а потом поднялась наверх. Открыла окно, набросила на плечи легкий плащ, уселась на подоконник и, глядя на звезды, стала задумчиво наигрывать какой-то мотивчик.
Где-то далеко часы на городской башне пробили одиннадцать раз.

- Вот так оно всегда и бывает, – вздохнула я и отложила лютню – Классика жанра: «уж полночь близится, а Германа все нет». Точнее, Оборотня.

Я уже почти готова была заплакать с досады, как ступени лестницы громко заскрипели под чьими-то шагами.
Джонатан вошел в комнату. И задумчиво остановился у порога, привалившись плечом к притолоке.

- Ты хотела сказать мне пару слов? – сказал он, печально глядя на меня. - Я тебя внимательно слушаю.

- Слов будет в пять раз больше: десять, – улыбнулась я. – НЕ КАЖЕТСЯ ЛИ ТЕБЕ, ДОРОГОЙ, ЧТО МЫ НАПРАСНО ТЕРЯЕМ ВРЕМЯ?

На секунду Джонатан застыл, словно не веря своим ушам. А потом в серых глазах ярко вспыхнули золотые искры. Он шагнул ко мне, обнял и, подняв на руки, закружил по комнате.
Я прижалась щекой к его плечу. Оборотень бросил мимолетный взгляд на низкий потолок и потемневшие от каминной копоти стены. Покачал головой и шепнул мне: «Не здесь…»

А потом просто сделал шаг вперед.

Стены растаяли. Мягкое серебристое сияние окутало нас. В лицо повеяло запахом лесных трав, свежестью озерной воды. Джонатан осторожно опустил меня на землю.

Мы стояли посреди какой-то невероятно красивой поляны, на берегу большого озера. Бархатный мох пружинил под ногами, на венчиках белых цветов блестели капельки росы. Вокруг нас рядами стройных колонн поднимались к небу корабельные сосны, чьи стволы в струящемся с небес лунном свете казались отлитыми из серебра.

- Где мы, Джонатан?

Оборотень улыбнулся:

- В нашей Священной Роще. Здесь Небесная Сестра дарует благословление всем влюбленным. А порой и не только благословение…

Мы сомкнули руки. И я снова утонула в сияющем золоте его глаз. Скользила с плеч и падала в густые травы тонкая ткань плаща.. .

А губы Джонатана уже касались моих, заставляя сердце вспыхивать огнем и трепетать от нежности. И сквозь ночь, сквозь Время и Вечность несли нас теплые волны  лунного света.

*  *   *

Розовеющая дымка клубилась над озером. Где-то вдалеке заливались жаворонки. Ночные цветы стряхивали хрустальные капли и медленно закрывали свои венчики.
Я открыла глаза и улыбнулась наступающему утру. Джонатан стоял у края воды и, запрокинув голову, смотрел в небо, где уже разгорались яркие краски рассвета.
Господи! Я же не успела сказать Оборотню, что люблю его!

Я набросила  плащ на плечи, подошла и, как прежде, положила руку ему на плечо. Волк повернулся, светло улыбнувшись, и обнял меня.

Но в глазах его серым туманом застыла печаль и невысказанный вопрос. Секунду Джонатан молчал, а потом тихо произнес:

- Ну, вот теперь, и умереть не страшно.

- Ты что городишь-то? – возмутилась я, нарушая всю романтичность картинки. 

– Мы еще, может, только жить начинаем! И вообще! Возвращай меня на место дислокации! Там уже, наверное, корабль стартует.

  Оборотень с обреченным видом подхватил меня на руки.

И шагнул вперед. Мы снова оказались под крышей знакомой таверны.

Старт аппарата должен был случиться на рассвете. Дабы любопытные местные жители под ногами не путались. И уж тем более не пострадали. Потому, что в момент запуска панель питания отделяется от челнока. И без серьезных расчетов понять – на чью голову она свалится – достаточно трудно. Учитывая, как  господа астронавты проводили вечер накануне, хотелось бы минимизировать потери в живой силе и технике.

Ручное управление на этапе взлёта не предусмотрено, корабль управляется компьютером, но я даже близко не представляю – какие данные в него надо забить! Хорошо еще, что с помощью датчиков системы ориентации возможен вертикальный взлет!

Поэтому меня нисколько не удивило, что к тому времени, когда мы вернулись, за ближней рощей уже вовсю работали двигатели, проверяя предполетную готовность. С некоторой ностальгией я нырнула в свой привычный и любимый комбинезончик.

За спиной у меня раздалось хриплое рычание, похожее на придушенный вздох.

Я обернулась. Джонатан, закаменев лицом, смотрел на меня с такой болью, словно видел в последний раз. Дали небесные! Он что - еще ничего не понял, что ли?!

- Улетаешь? – спросил Волк  дрогнувшим голосом.

- Не-а. Провожаю, – весело ответила я.

  Увидев, как полыхнули золотым огнем Волчьи глаза. Огнем, зажженным безумной радостью и надеждой.

- Дяденька древний наш Волк, грустные мысли отринь: звездная гостья твоя хочет остаться с тобой! – крикнула я и выскочила за дверь.

В рубке звездолета привычно мерцал монитор компьютера Центральной кибер-системы, перемигивались огоньки на панели управления. Мой старый, хорошо знакомый и… ставший почти чужим мир.
Я уже полчаса беседовала с деканом нашего факультета. Седой, невысокого роста прославленный космолетчик никак не мог понять причину моего странного выбора. Хотя я, кажется, объяснила ее достаточно четко.

- Значит, ты все для себя решила? – декан Айзек (не подумайте, что Азимов, просто нашему куратору дали имя в честь великого фантаста древности) смотрел на меня с пониманием и одновременно с какой-то жалостью.

– Лучший пилот выпуска! Открыватель «Хроноэффекта Спэрроу»!  Да-да! Твоя гениальная ошибка, Микаэла, осталась в памяти компьютера Центра Управления Полетами и, как следствие, привела к созданию нового закона темпоральной физики. Именно благодаря ему, мы и нашли тебя. Конечно, система еще не поставлена на поток. И если ты улетишь с нами, то вряд ли сможешь вернуться сюда в ближайшее десятилетие. Но все же…я вновь  взываю к твоему разуму, Микки! Конечно, романтика, чувства…это прекрасно!  Однако,  подумай, еще раз, как следует!

- Я уже сто раз подумала, господин Айзек. Я остаюсь.

  Декан потер переносицу и отчаянно воскликнул:

- А звезды, Микаэла?! Полеты в космос, открытие новых миров…

Подумай, как ты будешь жить без всего  этого?

  Да. Это был сильный аргумент.
Я закрыла глаза и представила себе черную бездну  космического пространства, кое-где прорезанную вспышками звезд и росчерками комет. И себя – в кресле пилота, ведущую корабль  в глубины Вселенной. Сквозь дышащий холодом вакуум, сквозь непроглядный мрак…

  Я открыла глаза, медленно покачала головой:

- Зачем мне звезды, господин Айзек? Зачем мне сотни новых миров, если среди них не будет того, единственного, где меня ждет любимый человек?

  И декан опустил глаза, признав мою правоту.
Я сделала шаг, чтобы выйти из рубки.

- Ну, ты хоть видеописьмо от родителей посмотри!

Я запнулась на гладком пластиковом полу. Потом медленно обернулась.

- От кого?!

  Вместе ответа декан щелкнул каким-то тумблером.
На мониторе зажглось видео. Мои родители. Веселые, улыбающиеся. ЖИВЫЕ. Что-то говорят в камеру, машут руками.

И чистая, не запятнанная ядовитым дымом, синева неба у них над головами. И зелень леса вдали. Дата: десятое июня, две тысячи двести девяносто пятый год. Спустя семь дней после моего отлета.

  Не слыша своего голоса, я произнесла:

- Скажите, декан, что было третьего апреля две тысячи двести пятьдесят второго года?

  Я назвала дату экологической катастрофы.
Айзек почесал в затылке.

- Заключение международного договора о запрете на ядерное и химическое оружие. А что?

- Ничего! – мне хотелось смеяться и плакать одновременно.

Получается, что мы все-таки повернули Колесо Истории и изменили Будущее в лучшую сторону. Вовремя поймали за шиворот упыря Вовчика, не позволив ему начать войну и истребить Волчий Народ.

Ведь это было бы началом грядущей Экологической катастрофы! А там бы и за других обитателей леса принялись. Не он, так его последователи.
Выходит, что в Добром Будущем, которое настало благодаря нашим усилиям, теперь живут себе спокойненько и Волки, и сильванты и другие милые существа? Забавно… И хорошо!

- Передайте моим родителям, декан, что я их очень люблю. И что я счастлива! Сейчас составлю для них ответное видеописьмо.
В послании я рассказала, как могла, обо всех чудесах, что случились со мной в этом мире. И пообещала отцу и маме, что непременно навещу их, как только мой «Хроноэффект Спэрроу» заработает в полную силу, а  поездки  из Будущего в Прошлое станут обычным делом.

А потом, улыбаясь, как Чеширский кот,  пулей вылетела из корабля.

* * *

- Том!

Нет ответа.

- Томас Грейстар! А ну, выходи!

Нет ответа.

- Куда же он запропастился, этот мальчишка?.. Том!

Нет ответа.

- Бэкки! А ты где прячешься? И зачем опять утащила мой комбинезон?

Нет ответа.

- Вылезайте, маленькие негодники!  Я все равно знаю, что вы опять таскались в Визардский лес и копались там в болоте! Сколько раз можно вам говорить, что кораблик утоп безвозвратно!!! И починить его нельзя!

  В кустах кто-то обиженно сопит.

Я поворачиваюсь к Джонатану.

Но счастливый обладатель близнецов только хитро улыбается и орет:

- Дети! Не вылезайте! Бегите! У мамы хворостина в руке!

- Ну, что ты такое говоришь? Нет у меня никакой хворостины. Веточка тоненькая только…

  Две  серые тени внезапно выныривают из зарослей и быстро скрываются в высокой зеленой траве. Я растерянно смотрю на Оборотня.

- Ты же говорил, что девочки в вашем роду не умеют обращаться…

- Говорил, – отвечает Волк, довольно улыбаясь и отнимая у меня орудие воспитания. – Но про твой род у меня секретных сведений нет. Да и кому известно – что вообще умеют наши дети??

- Это верно. Похоже, наши малыши – те еще таланты… Интересно, кем они станут, когда вырастут?

- Сложно сказать, любовь моя! Это случится еще не скоро! – говорит Джонатан. – Нашим разбойникам всего-то семь!

  И в глазах его начинают плясать знакомые искорки.

- А, может быть, нам все-таки следует снова навестить Священную Рощу и попросить себе еще кого-нибудь?