После этих слов Бэкки горестно вскрикнула и бросилась на шею Юнатану, словно  они вот-вот должны были расстаться навеки.
Дракон ласково погладил ее по растрепавшимся волосам.

- Разлука пролетит быстро, - мягко произнес он. – Я буду пролетать над вашим домом  и шептать твое имя облакам. И каждая дождинка будет моим посланием к тебе, а каждый солнечный луч - поцелуем!

- Да не нужны мне никакие лучи, если тебя нет рядом! – упрямо всхлипнула девушка.

  Она прижалась к его плечу и так застыла на несколько секунд.

Микки сочувственно покачала головой.

- Может, изменишь свое решение? – негромко спросила она мужа. – Видишь, как дети убиваются!

  Оборотню и так уже было несладко от всего произошедшего. Но он упрямо качнул головой:

- Если бы моя дочь не ляпнула идиотскую фразу про Рощу, я бы, наверное, сразу благословил их. Но теперь я слишком зол, чтобы сделать это искренне. К тому же Бэкки, как выяснилось, уже взрослая девица и должна понимать, к чему приводит открытая ложь. С нее нельзя начинать семейную жизнь! Так что пусть все немного успокоятся, а потом мы попробуем собраться и поговорить снова…

  Договорить эту важную фразу Волку как раз и не дали!
Совсем рядом что-то оглушительно грохнуло, и из-за кустов чайных роз поднялся столб едкого черного дыма.
Волки и Оборотни  испуганно ахнули.
 Из глубины пострадавшего розария, слегка пошатываясь, вышел  всеми забытый король Ричард. Лицо его было густо измазано сажей, корона висела набекрень, а парадный мундир лишился половины алмазных пуговиц. Одной рукой он тащил за воротник упирающегося маленького Дика, а другой  -  подталкивал в спину ревущего Эдди. Оба младших Волчонка были так же измазаны копотью, а их курточки со штанами уже не просили, а громко требовали немедленной стирки.

- Вот, полюбуйтесь, - устало вздохнул  король. - Устроили за ближайшей клумбой испытательный, как ты выражаешься, Микки, полигон. Говорят, что пытались изобрести новую горящую смесь для фейерверка на свадьбу Бэкки.

  Микаэла  закатила глаза и тихо застонала.
Джонатан, не говоря лишних слов, шагнул вперед и выхватил у Ричарда несовершеннолетних химиков. После чего размахнулся и шлепнул одного пониже спины так звонко, что с ближнего куста посыпались лепестки, а от штанов мальчишки поднялось новое облако сажи.
Оборотень, рыкнув, собрался провести подобную экзекуцию со вторым сыном, уже занес руку…
И наткнулся на строгий и виноватый взгляд короля.

- Джонатан, ты же знаешь, - тихо сказал Ричард. – Закон есть закон.

- Да помню я твой указ, - горько усмехнулся Волк и разжал руки, отпуская мальчишку. - В Алэйзии нельзя бить детей. Даже  если те едва не взорвали сад, а отцу истрепали последние нервы!

  Король издал странный звук, похожий на грустный всхлип.

- Ну, где там твоя охрана? – спокойно поинтересовался Оборотень.

 - Интересно, сколько дней мне на этот раз предстоит проторчать за решеткой?

  По сигналу Ричарда гвардейцы явились довольно быстро и тесным кольцом окружили Волка.

- Я безоружен, господа, - невозмутимо произнес он. – И обещаю не оказывать сопротивление. Впрочем, если надо – несите кандалы. Я подожду.

- Джонатан, ну, зачем ты так? – промямлил Ричард с совершенно несчастным видом.

  Бэкки опять заплакала. Расстроенный Юнатан кинулся ее утешать, а вслед за старшей сестрой  разревелись и младшие братья.
Микаэла обняла их и застыла, закусив губу. Потом хмуро зыркнула в сторону его величества, нежно поцеловала арестованного мужа и сердито сказала Юнатану:

- Молодой человек, нам тут, ей-богу, не до ваших шашней - Джонатан прав. Прилетайте, пожалуйста,  в другой день. Вдруг он выдастся более счастливым?

- Я не могу бросить невесту в беде,  -  упрямо возразил Дракон.

  Микки только рукой махнула. И побежала провожать Джонатана, которого уже вели под конвоем к воротам собственной усадьбы.

  Тяжелая тюремная дверь с лязгом захлопнулась за спиной Оборотня.
 Волк оглядел свою камеру и озадаченно присвистнул.

Ноги его утонули по щиколотку в густом ворсе дорогого ковра. Такими же роскошными узорчатыми коврами здесь были увешаны все стены. От небольшой переносной жаровни струилось приятное тепло. А у стены стояло низкое широкое ложе, усыпанное мягкими подушками и застеленное шелковым покрывалом. Круглый столик возле него был уставлен тарелками и графинами. Золотистое жаркое, розовые ломтики бекона, тонко нарезанный сыр перемежались с блюдами, полными спелых плодов и фруктов. Рубиновая жидкость в хрустальных сосудах весело искрилась при свете  горящих в большом шандале свечей.

- Мда-а! Ричард хорошо тут все подготовил! – усмехнулся Джонатан. - Поди, не каждый день к нему в застенки  жалуют лучшие друзья!

  Он налил себе вина и пригубил, зажмурившись от удовольствия. Потом захрустел куриной ножкой, кинул  в рот пригоршню виноградин и, не снимая башмаков, улегся на ложе, закинув руки за голову. От выпитого натощак горячительного голова Оборотня приятно закружилась, а стоящая в камере тишина  показалась упоительней  любой музыки.

- Пожалуй, это даже неплохо, - почти засыпая, подумал он. - Оказаться однажды в таком тихом и уютном месте, совершенно одному. Никто не вопит, не пристает с дурацкими вопросами, не взрывает петарды на клумбе  и не требует немедленного отцовского благословения. Кажется, впервые за много лет, я смогу здесь, как следует, отдохнуть. Надо будет поблагодарить Дика за этот арест. И написать письмо Микки, чтобы она не волновалась…

Глаза Волка закрылись, он блаженно потянулся… И тут в дверь постучали.

- Кто там? – удивленно откликнулся Джонатан, неохотно выныривая из забытья. - Странно, обычно тюремная охрана не спрашивает разрешения, чтобы войти к узнику.

  Дверь распахнулась, и в камеру вошел ухмыляющийся Томас.

- Привет, дружище! А я вот решил навестить бедного заключенного. Ух ты, мать честная, как же здесь все изменилось! Когда я тут сидел, дизайн помещения был гораздо бюджетнее.

  Бывший регент плеснул себе вина, смачно откусил половинку яблока и бесцеремонно повалился на постель рядом с Джонатаном.

- Подвинься! – ткнул он в бок боевого товарища. – И давай угощай старого приятеля, чем Бог, то есть, его величество Ричард послал.

- Ты в курсе, за что я сюда загремел? – поинтересовался Оборотень после первого тоста.

- Примерно, представляю, - отозвался Томас, налегая на жаркое. - Ты влип в очередную передрягу из-за несоблюдения  правил семейной педагогики. Дик, чуть ли не рыдая, поведал мне эту трагичнейшую историю. Впрочем, подробностей я все равно не понял. Потому что величество каждые пять минут принимался бегать по тронному залу и обзывать себя нехорошими словами.  Очень уж он переживал из-за твоего ареста!

- Пусть теперь расслабится - рассмеялся Джонатан. - Я в кои-то веки никуда не бегу, не спасаю мир, а просто сижу и выпиваю с лучшим другом. Это ли не счастье?

  Оборотни пропустили еще по рюмочке, и в дверь опять постучали.

- Кто на этот раз? – озадаченно вскинул брови Волк.

- Это я, ребята! - раздался знакомый голос.

  Первый министр Алэйзии, сэр Эдвин Гринуотер, собственной персоной, стоял на пороге и смущенно улыбался.

- Эдди! – изумился Томас. - А тебя-то – за что посадили? Ричард потребовал от тебя проект по оздоровлению экономики, а ты ответил, что уже написал письмо Санта-Клаусу?!

- Все гораздо проще друзья, - со вздохом отозвался Эдвин. - В наш замок приехала Микаэла, вся в расстроенных чувствах. А вместе с ней – два младших волчонка  и хмурая Бэкки. Пока Стасси и Сильвия утешают девушек, а старина Фердинанд отгоняет тапками мальчишек от содержимого моего арсенального погреба, в замке стоит такой переполох, что даже сильфы затыкают уши  и разлетаются кто куда.

- Вот и ты – разлетелся! – понимающе подмигнул приятелю Томас. - Присаживайся, выдохни и прими каплю спасительного бальзама. Как говорят в параллельном пространстве: третьим будешь?

- Почту за честь! – развеселился первый министр, принимая из рук Оборотня полный до краев бокал.

  Друзья выпили за встречу, потом вспомнили былые победы и, наконец, заговорили о делах насущных.

- Ну, она же только вчера – вот такой крохой была, моя Бэкки! – горячился Джонатан. - Я катал ее на спине, шлепал за разные каверзы, укладывал по ночам в кроватку и думал, что так будет всегда. Почему все так резко изменилось? Когда моя дочь успела повзрослеть?!

- С детьми такое случается, - вздохнул Эдвин. - Стасси тоже выросла. На столичных балах вокруг нее вьется куча кавалеров, а у меня кулаки чешутся – заехать кое-кому на наглой лощеной роже!

- Еще бы! – сочувственно отозвался Оборотень. - С твоим-то Даром видеть ложь на расстоянии. Меня тоже напрягает выбор дочери. Подумать только – этому Дракону черт знает сколько сотен лет! А Бэкки совсем еще дитя. Разве им можно жениться?

- Одну Гостью из Будущего такая разница в возрасте нисколько не смутила, - насмешливо заметил Томас, любуясь игрой алых лучей в хрустале бокала.

  Джонатан поник головой, признавая его правоту.

- Я люблю Микаэлу больше жизни. И да – ты прав! Восемнадцать лет назад нам было абсолютно все равно, что мы с ней принадлежим к разным временам, разным мирам и даже расам. Это не остудило, а, напротив, еще сильнее разожгло наши чувства.

- А давайте выпьем за наших женщин! – с воодушевлением предложил Эдвин, - Им приходится столько ждать нас то с войны, то с дружеской попойки.

  Он торжественно поднял бокал:

- За их любовь и долготерпение! Черт, где-то тут была моя лютня…

  Первый министр, он же, по совместительству, главный менестрель королевства, достал и настроил инструмент.

- Помнишь, Томас, пару лет назад ты привез к нам из другого пространства одного замечательного музыканта. Я, наконец-то, выучил его балладу:

И снится: женщина приходит. 
И говорит, что не находит
Она покоя без меня.

Что остальное всё неважно,
А ливень ухает протяжно,
И печь чернеет без огня.

И мы сидим. Нет, мы летаем,
Как будто мир необитаем.
И, наконец-то, мы одни…

И всё сбылось и воплотилось,
И за ошибки заплатилось.
И за погубленные дни.

  Музыку прервал новый стук. Эдвин с досадой отложил лютню.

- Нет, это черт знает что! Даже в тюрьме не дают спокойно отдохнуть!

- Кого еще принесла нелегкая? – в сердцах рявкнул Джонатан. - Эй, стража,

скажите, что мы гостей сегодня не принимаем!

  Стук повторился. Потом за дверью раздался какой-то странный шум, удивленные возгласы и даже нечто похожее на звук борьбы.
Наконец, несчастный замок жалобно заскрипел, и в открывшемся проеме показалась растрепанная голова Ричарда со сбитой набок короной.

- Мои стражники – идиоты! – мрачно поведал король, заваливаясь к друзьям  и плюхаясь на изрядно помятое ложе. - Когда я пришел проведать вас, они дружно взяли под козырек, а потом заявили, что не имеют права оставлять короля одного рядом с государственными преступниками. Один из этих двух болванов все порывался войти сюда вместе со мной. Пришлось слегка его успокоить. Надеюсь, след от королевского кулака сойдет бедняге за орден.

Я, разумеется, повышу ему жалованье за бдительность. А пока – пусть полежит и отдохнет на гауптвахте.

- Ох, и суров же ты, величество! – констатировал Томас. – Но справедлив! Давайте выпьем за нашего славного Дика – самого веселого короля в мире!

- Ага, выпьем! – пробурчал Ричард, тщетно оглядываясь в поисках закуски.

- А все мясо-то вы без меня слопали, Оборотни противные! Оставили своему бедному королю одни яблочки. Я вам кто – библейский Адам, что ли, чтобы питаться скудными дарами райского сада?

- Во-первых, почему скудными? Кроме яблок, тут есть еще пара апельсинов и целых две груши, –  заметил  Эдвин. - А во-вторых, коли речь зашла об Адаме, позвольте нескромный вопрос, ваше величество. Когда мы будем иметь честь лицезреть вашу Еву? То есть, будущую королеву Алэйзии?

- Опя-ять! – застонал Ричард, закатывая глаза. – Ну, не хочу я жениться, ясно вам?

- Как это, не хотите? – картинно возмутился Томас. - Жениться все хотят! Вот я, к примеру, мнил себя свободным артистом, был истинно одиноким Волком, пока не загремел в параллельное пространство и не нашел там свою любовь. Правда, от рассказов о взрослых дочерях меня уже слегка подтряхивает. Буду молить Небесную Сестру, чтобы у нас все прошло гораздо спокойнее. Впрочем, моей Алисе всего лишь два годика…

- Вот через двадцать лет я на ней и женюсь! – осушив бокал, бухнул Ричард.

- Дик, да ты сдурел что ли? – отмахнулся Джонатан. - Тебе ж тогда полтинник стукнет.

- Ну и что? Самое время – заводить серьезные отношения. И вообще, настоящий мужчина – как дорогое вино. С годами только крепнет!

- Ага, если раньше не скиснет, - ядовито заметил бывший регент. - Не отдам я за тебя мою девочку, старый пень!

- Я еще не старый! – рассердился король. - И кстати! Вы можете разговаривать о чем-нибудь другом? В последнее время, как к вам ни подойдешь, только и слышно – дочки, женихи, свадьбы.

- Потому что мы – отцы семейств! – строго ответствовал  Джонатан. - А вам, отпетым холостякам, этого не понять.

- Куда уж мне! Послушайте, я придумал отличный тост! Давайте выпьем за мужскую дружбу. За нашу теплую компанию и за  гостеприимные тюремные стены, давшие приют боевым товарищам. А вообще-то – это замечательная идея: собраться вместе в одиночной камере. Я считаю, каждый король должен время от времени поступать так…