Закат окрасил вечернее небо красками. Тишина царила этим вечером в деревне. Ни кричали бабы на своих мужиков, любивших пропустить стакан-другой в трактире, ни бегали ребятишки по улочкам, играя в свои незамысловатые игры, молчала скотина в хлевах и подворьях. Редко выпадает такой тихий вечер и тем более он ценен… Идиллию нарушал разве что хор комаров-пискунов.

Длинные, темные как ночь, вьющиеся волосы до груди, чарующие зеленые глаза, которые словно читают все твои мысли и желания, миленький носик, чувственные, полные губки, ослепительно белые зубы, тонкая, изящная шейка, которую хочется нежно целовать, грудь третьего размера, великолепная талия с не менее великолепными ножками, к которым так и хочется упасть, белоснежная, бархатная кожа, подтянутая, с королевской осанкой… В ней было все, абсолютно все, о чем мечтают и о чем грезят… Такая девушка стала бы музой любого художника, для нее, не задумываясь, отдали бы жизнь влюбленные мужчины, только по ее просьбе, или взгляду ей бы отдали все, все на свете… Казалось, что по ее образу Всевышний делал женщин, она была тем идеалом, который ищут все мужчины...

Свечерело. Погасли краски небосклона. К комариному хору добавился оркестр кузнечиков и сверчков, расположившихся в густой траве и настроивших свои нехитрые музыкальные инструменты.

Дойдя до большого прибрежного валуна, поросшего мхом от древности, она решила передохнуть. Постелив на камень плащ, Алекса примостилась сверху, поджав колено к груди и обвив его руками. Положив подбородок на коленку, величественная воительница долго не мигая смотрела на бегущие облака время от времени закрывавшие собою полную луну, на океан, теряющий свои очертания во тьме надвигающейся ночи. Легкий ветерок обдувал ее прекрасное лицо, принося с собой морскую прохладу и заставляя то замирать, то трепетать от наслаждения.

Ночь вступила в свои права. К хору и оркестру добавились танцующие. Ими оказались светлячки, зажегшие свои маленькие фонарики. Воздух наполнился ароматами ночных цветов и трав. Луна осветила лесную тропу, по которой шагал припозднившийся путник. Слева и справа стеной стояла тьма. Она была настолько плотной, что, казалось, ее можно разрезать ножом. Наконец тропа вывела на морской берег, и тьма немного рассеялась. У старенького мостика покачивалась на легких волнах не менее древняя лодка, однако старика, про которого ему говорил трактирщик в деревне, нигде не было видно. Где он может быть? Треск в кустах заставил резко обернуться и обнажить заговоренный клинок.

– Спокойно, юный господин, это всего лишь старый Тору, – произнес лодочник, затягивая тесемку на поясе.

– Прошу прощения, – отозвался путник, убирая клинок обратно в ножны. – Вот пять золотых за проезд, можно отплывать.

– Юный господин безмерно щедр, – затянул привычную песню старик. – Да не иссякнут в его калите монеты.

– Много текста, – оборвал его путник. – Я этого не люблю.

Старик Тору тотчас умолк и бесшумно отчалил от берега, увозя на Остров Ужаса  очередного искателя приключений. Одинокий фонарь на носу видавшей виды старенькой лодчонки освещал лицо новоявленного авантюриста. Им оказался молодой воин, решивший посвятить себя службе Свету и избыть всех приверженцев ночи в бездонную Тьму. Наивный! Что вы, Светлые, станете делать, когда тьма покинет этот мир? Ведь вместе с нею уйдут все тени. Тени, которые получаются от предметов и людей. Бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хотите ли вы ободрать весь этот мир, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за вашей фантазии наслаждаться голым светом? Вы глупы…

Лодка отдалялась от берега. Озорная мысль мелькнула в ее голове. Освободившись от доспехов, Алекса медленно с кошачьей грациозностью направилась к воде. Округлость ее грудей, с коричневато-розовыми сосками, была идеальной. Грудь женщины — ее нежность, которую она дарит мужчине, была открыта беззащитно и доверчиво. Вечные соперники женского тела — талия и бедра светились гладкой кожей и были единым совершенством. Живот, созданный для ласк и поцелуев, не давал отвести глаз, а то запретное для мужских взоров место, в самом его низу, было украшено прядью волос – словно волшебный цветок на таинственном озере. Беззвучно она вошла в воду и вплавь направилась к острову вслед за лодкой…

Что есть жизнь? Что есть смерть? Путь из небытия в вечность. Поле, черное от запекшейся крови и трупов, которые уже начали разлагаться, разнося окрест тлетворный запах, с белыми пятнами костяков прошлых жертв. Поле, где окончили жизнь тысячи воинов и воительниц, паладинов и людей, а также прочих существ, которые имели отношение к понятию красоты по человеческим стандартам, и никто не знал,  сколько ещё это поле выпьет крови, но продолжаться это будет долго. Гораздо дольше, нежели чем отпущено простому смертному от его рождения и до вечного сна.

Наконец-то показался остров. А вон и лодка старого Тору. Так, а паладинчик, должно быть уже в пещере, освобождает мир от Ведьмы. Ну что же, позабавимся! Искорка мелькнула в глазах, а губки легко улыбнулись.

Она вышла на песчаный берег, словно Афродита из пены морской, в нескольких метрах от причалившей лодки. Если бы ее сейчас видел старик Тору, то он тут же отдал бы все накопленное им золото лишь за возможность любоваться ею. Но тот куда-то подевался. То ли пошел прятать монеты, полученные за проезд, то ли снова засел в ближайших кустах. Ну и ладно, не будем смущать старика явлением обнаженной воительницы, а то, чего доброго, старика удар хватит. Где же у меня тут была припрятана запасная амуниция?

Легкий нагрудник из чешуи дракона, коротенькие обтягивающие шорты, подчеркивающие идеальную попку, и уникальная катана. Походный набор обольстительницы. Пока паладин пытается справиться со своими чувствами, меч из лунного металла уже наносит свой удар. Проверенная годами тактика, практически не дающая сбоев. Одним из таких соперников был светлый маг, носивший странное имя – Рогдлижен. Его светившийся мягким белым светом доспех смог выдержать первый удар катаны, а маг тем временем избавился от наваждения и применил свое любимое боевое заклинание. Огненный шар едва не испепелил вампирессу, она чудом увернулась от столь нежелательного «подарка» и подсечкой сбила с ног своего противника. Занесенная для смертельного удара катана готова была вот-вот обрушиться, но откуда-то сверху пришел яркий свет. Он слепил глаза и жег кожу, не давая нормально сражаться. Дальнейшее вспоминать не хотелось…

– Изыди, существо Тьмы! – раздался крик у нее за спиной.

Проклятье! Молодой паладин заметил ее раньше, в то время, как она предалась далеко не самым отрадным своим воспоминаниям. Время было упущено, теперь уж ничего не попишешь. Сталь сверкнула в лунном свете и два клинка со свистом звякнули друг о друга, осыпав противников искрами. Юный паладин дрался остервенело, не давая контратаковать. Удары его клинка носили совершенно невообразимый характер. Опытная воительница, опешившая от такого натиска, едва успевала отводить их в сторону. Наконец она справилась с изумлением и контратаковала. Четко выверенные удары должны были впечатлить соперника, но не ранить его, отнюдь не ранить. Внезапно паладин пошатнулся и рухнул вперед, едва не напоровшись на лунную катану.

– Война на два фронта никогда не бывает удачной, – донесся до ошеломленной воительницы старческий голос.

– Колдунья! Ты испортила мне развлечение! – вскричала вампиресса.

Брошенный меч отсек голову с крючковатым носом и с глухим звуком вонзился в ствол дерева. Голова, словно куль, свалилась наземь.

– Что со мной произошло?.. – голова у молодого воина Света раскалывалась, будто он давечаа намешал кучу элей в трактире.

– Ничего страшного не случилось, – с чарующей белоснежной улыбкой подошла к нему вампиресса, нежно проводя по его волосам. – Просто ты немного вздремнул после ведьминского порошка.

– Ты!!! – зарычал юный паладин. – Исчадие Тьмы! Свет жемчужного ожерелья Акеми изничтожит вас!!!

– Вполне возможно! – снова улыбнулась воительница. – Но вот ведь незадача – ожерелье-то рассыпалось…

Паладин в бешенстве дернулся, но тугие веревки накрепко привязали его к дереву по рукам и ногам, одна веревка обвивала шею. Вампиресса не обратила на его усилия ни малейшего внимания – она помешала что-то в вызывающем отвращение котле, принадлежавшем колдунье, и сверилась со старинным фолиантом.

Луна плывет по ночному небу среди мириадов перемигивающихся звезд. С тихим шелестом набегают на песчаный берег волны. Набегают и тут же отступают обратно с тем, чтоб в следующее мгновение повторить свой набег. Стрекочут в траве кузнечики, играют на своих маленьких скрипках. Порхают в ночном воздухе в завораживающем танце светлячки. Шелестит листва в кронах деревьев. В такую ночь хорошо смотреть на звезды, прильнув к своей второй половинке. Идиллия. Ее портит только эта вампирка и подозрительный котелок…

– Вот, пожалуй и все, – вампиресса налила зелья во флакончик.

– Что это ты измыслила, Темная? – испугался паладин.

– Да так, – томно зевнула воительница, – поможешь мне скуку развеять, – она обвораживающе улыбнулась, направляясь к пленнику.

Зелье потекло ручейками по белоснежным волосам, скатилось на блестящий доспех, заструилось по рукам и ногам. Острая боль пронзила тело молодого паладина. Судорога выворачивала руки. Нечеловеческий крик вырвался у него из груди.

Метаморфоза – процесс болезненный. За несколько минут изменения организма волны боли неоднократно прокатываются по телу. Амбициозный паладин менялся. Золотой доспех охватил все тело. Новоявленные конечности хватали воздух. Огромный хвост взрывал землю. Наконец процесс завершился. Путы были перерезаны, и гигантский золотой скорпион замер возле своей хозяйки.

– Я буду звать тебя Малыш, – сказала ему вампиресса.

Скорпион повел клешнями…