- ...просыпайся... да просыпайся же...

Как хорошо, что это во сне, что это только во сне, что еще можно спать и спать, думаю я, больше всего люблю такие сны, когда понимаешь, что спишь, и можно не вставать еще долго-долго...

- Просыпайся...

Сладко дремлю под это монотонное – просыпайся, покачиваюсь на воспоминаниях...

- ...шар... звездный шар...

- Какой шар?

- Шар... там внутри были звезды... много... вот так тряхнешь... и звезды... звезды...

- Да просыпайся же!

Устраиваюсь поуютнее, думаю о той бесконечности, которая осталась до утра.

- Шар...

- Какой шар?

- Со звездами...

- И что шар?

Хочу соврать – сон не дает соврать, сон вытягивает из меня правду:

- Разбил...

- Вдребезги?

- Не-е... так... трещина... и оттуда звезды текут, звезды... и черное такое...

- Где это ты так?

- Давно... детство... дом... много шаров... разбил... трещина... течет... звезды... и черное такое... испугался...

- Ну, еще бы не испугался...

- Спрятал...

- ...а где спрятал?

- А... давно...

- Вставай давай!

В голову со скрипом и скрежетом просачивается осознание, что это не сон, не сон, а самая что ни на есть явь, и что вставать обязательно придется. Ну почему, ну пожалуйста, ну не надо, ну сегодня же выходной, не знаю, почему – но выходной. Потому что... потому что спать еще долго-долго, и нечего меня из постели вытаскивать, не-че-го, говорю я вам...

- Вставай.

Встаю – если это можно назвать – встаю, право и лево меняются местами и одновременно становятся друг другом, комната вращается одновременно во всех направлениях, мои ноги меня не слушаются, тпр-р-у, стоять, черт бы вас драл...

- А... а чего?

Смотрю на него, понять бы еще, на кого именно, когда я видел этого человека, никогда не видел.

- А... вы...

- Я Явич, - он называет свое имя и отчество так быстро, что я не успеваю ничего понять.

- А-а-аа... очень... приятно... – хочу вспомнить свое имя, имя не вспоминается, так не вспоминается, как будто у меня никогда не было никакого имени, что это такое вообще, имя, что за черт, имя, имя, и мя, а еще что? Обычно перед И долго стоять еще что-то, что-то и мя, вот тогда правильно будет...

- Шар, - вспоминаю, - звездный шар...

- Да, да, конечно, звездный шар, очень хорошо, звездный шар...

- Разбил...

- Ничего, ничего, никто тебя ругать не будет, эка невидаль... тебе сколько годиков-то уже? Ладно, пойдем, разбираться будем... да не с шаром...

- А... – снова пытаюсь встать, снова не могу.

- Поехали, поехали... в город за орехами... как там дальше-то?

Понимаю, что не помню, как там дальше, что даже не знаю, как там дальше, должно быть, я в детстве ничего подобного не слышал. Но что же я тогда слышал в детстве...

Hey diddle, diddle!

The cat and the fiddle,

The cow jumped over the moon...

Нет, не то...

Tourne, tourne petit moulin.

Tapent, tapent petites mains...

Тоже не то...

Und wer im Januar geboren ist,

tritt ein, tritt ein, tritt ein!

Нет, не похоже...

Все знакомое, и все какое-то до черта не то...

- Да просыпайся же!

Окончательно спохватываюсь, что ничего я не обязан просыпаться, ему надо, пусть и просыпается, а я буду спать до скончания века, потому что здесь надо до скончания века – спать, спать, спать...

- От курса отклоняемся! Слышь?

Не слышу, не хочу ничего слышать, от какого еще курса, спать надо, спать, целую вечность спать, а не...

- ...ты штурман, блин, или где?

...и штурман тоже должен спать, спать, и тоже целую вечность...

- От курса...

Сердце так и подбрасывает на месте, вот черт, так бывает, когда просыпаешься, и вспоминаешь, что сейчас к стоматологу идти, или что вчера уволили, или вообще вчера умер, или еще что похуже...

- Сейчас... сейчас... сию минуту...

- Куд-да сию минуту, на ногах не держишься... сию минуту он... давай, рассказывай, что делать-то, куда нажимать...

- Курс... курс выверять...

Снова проваливаюсь не то в сон, не то не пойми куда, в звездный шар проваливаюсь, вот куда, там, в шаре был летучий корабль, и если тряхнуть шар, корабль полетит, по кругу, по кругу, пытаясь вырваться из шара и будучи не в силах это сделать...

- Так, дальше чего?

- Там... выверить курс... Красная линия там, надо, чтобы на красную линию...

- Да ни фига оно на красную линию не делается! Ползет и ползет от курса...

Сердце снова проваливается куда-то в никуда, отчаянно припоминаю, что именно может случиться, какое-то крупное небесное тело, тянет к себе, понять бы еще, насколько крупное...

- Так... пристегивайтесь давайте...

- Ускоряться будем?

- А то... Знать бы еще, насколько ускоряться, какое там отклонение идет?

- В смысле, какое, обыкновенное!

- Ну, в градусах сколько?

- Так двадцать два...

- Да не на корабле, а... – неимоверным усилием воли поднимаю себя с места, тело, проспавшее сотни лет, не слушается, падает во все стороны одновременно. Смотрю на маршрут, с ума я сошел, что ли, или нет, это корабль сошел с ума, не может он отклониться на тридцать градусов, ну не может, потому что... потому что тогда хана нам всем, вот почему...

- Давай... – выжимаю из себя слова, - левые эрдэшки запускай по полной...

- Это... это еще что?

- Ракетные... двигатели... – чуть не добавляю «балда», давлюсь этой балдой, хорошо, что не сказал...

- Ну, балда я, балда, ну не понимаю я в этом ничего... счас, счас, а где они вообще...

- Управление... двигатели... левые...

- А какие левые?

- Первые... А-Бэ-Цэ-Дэ...

- А тут не А-Бэ-Цэ-Дэ, тут иероглифы какие-то...

- Ну, первые четыре, короче...

Ускорение вжимает меня в койку, хочет выдавить из меня внутренности, стальными тисками сжимает голову, сильнее, сильнее, сильнее, чер-р-р-рт... хочется снова провалиться в сон, где снежный шар, и ничего, что он разбитый, и меня будут ругать, ничего, ничего, ничего, главное, в сон, чтобы до утра спать еще долго-долго-долго, тысячи и тысячи лет...

Ускорение приотпускает, спрашиваю сквозь пелену сна:

- Что... что там?

- Тридцать семь градусов.

Вспыхиваю:

- Ты ничего не попутал, ты хоть то включил?

- Я откуда, блин, знаю, кто у нас штурман вообще... могу другое включить...

Чуть не ляпаю – давай другое – спохватываюсь, ну, нет, черт возьми, правильно все, быть не может, чтобы неправильно...

- Ускоряй...

- Это как?

Кое-как выволакиваю тело из сна, смотрю на приборную панель, только бы все сделать правильно, а то ведь во сне трудно все сделать правильно, во сне идешь направо, попадаешь налево, бежишь вперед, остаешься на месте, думаешь, что стоишь, на самом деле бесконесно падаешь в никуда...

Задаю ускорение – не настолько быстро, чтобы нас раздавало в кровавые ошметки, и не настолько медленно, чтобы то неведомое засосало нас с потрохами. Не получается ни то, ни другое, - гравитация выдавливает из меня облако кровавого тумана, а курс отклоняется уже на сорок три градуса.

Снова проваливаюсь в сон, в небытие, во сне шар со звездами, который я разбил, я не хотел, я ненарочно, я нечаянно, и вообще этих шаров хоть пруд пруди, одним больше, одним меньше, подумаешь, и вообще, я его спрятал подальше, никто не найдет... Звездный шар с крылатым кораблем внутри, который хочет выбраться, но не может, с кораблем, в котором спят десять миллиардов, спят мириады веков...

- ...сорок пять.

Даже не сразу понимаю, что – сорок пять, а когда понимаю, то понимаю, что уже поздно что-то понимать, и вообще уже поздно что-то делать.

- Что? Еще ускорять?

- Поз-дно... ус... ус-ко-рять...

- Да какое поздно, надо же...

Выхрипываю – поз-дно, в голову снова лезут сны, сны, сны, нелепые, неуместные, давно забытые, шар, шар, звездный шар, из трешины которого вытекают звезды. Это сон, говорю я себе, это сон, долгий, красивый, блаженный, я вимжу нашего звездного странника, который несется куда-то в никуда,  увлекаемый чем-то ничем, огромным, неведомым, уносящим с собой звезды и планеты, в исполинскую трещину, растянувшуюся на световые годы...

Снова не то сны, не то воспоминания, не то не пойми что, и тогда они построили корабль, чтобы подняться с гибнущей земли, и вошли в корабль и стар, и млад, и богат, и беден... А что дальше, я не помню, что-то про какую-то землю обетованную, которая ждет нас далеко-далеко, вернее, уже не ждет...

...в конце своего существования вселенную ждет эпоха распада звезд, за которой следует эпоха вечной тьмы, когда будет бессмысленно искать спасение...

- Шар... шар...

- ...да, конечно же, шар...

- Я... разбил...

- Да, да, разбил...

- Я...

- ...да никто тебя ругать не будет... а шар... а ты его куда сунул?

- Ой, не помню уже...

- А кто помнит?

- Сон...

- Вот-вот, пусть сон вспоминает... а что там еще было... где много шаров?

- Щас... вспомню...

- Давай, давай, вспоминай потихоньку... покажешь... что там как...