...лето остановилось на перроне и растерянно огляделось – все было совсем не так, как оно помнило. То ли все переменилось до неузнаваемости, то ли за годы и годы лето успело крепко забыть, как здесь все было раньше. Раньше, в тот день, когда ему надо было уехать, обязательно уехать, собирать чемодан, прощаться со всеми, обещать вернуться, писать, слать телеграммы, а потом... что было потом? Лето не помнит, дальше все завертелось в бесконечных делах, уже и не понять, каких.

Лето поставило чемодан на запыленный перрон и оглядело руины вокзала, выискивая такси. Такси оказалось недалеко, если эту проржавленную машину можно было назвать «такси». Лето подошло к машине и заглянуло внутрь, даже постучало в стекло, - и в ужасе отпрянуло, когда увидело на сиденье истлевший скелет. Лето приблизилось к еще одной машине и еще – но там было то же самое...

Не зная, что делать, Лето осторожно окликнуло:

- Сколько стоит... до города?

Ему никто не ответил.

- Хью матч ту зе сити? – спросило Лето, припоминая английский.

Ответом была тишина.

- Вифиль... вифиль костет... – Лето попыталось вспомнить, как будет дальше, но ничего не вспомнило, шепотом выругалось.

В ответ по-прежнему ничего не произошло.

Наконец, лето поняло, что ничего не добьется, и вернулось к своему чемодану. Оно вытащило несколько тряпок наугад, зачем вообще столько с собой потащило, бросило в легкую дорожную сумку, спрятало чемодан в камеру хранения, а кому платить за камеру, а некому, - и зашагало к городу.

Город тоже представлял собой жутковатое зрелище – от домов остались груды камней, сквозь которые пробивались чахлые, высохшие деревца, засыпанные снегом. По мере того, как лето входило в город, снег таял, растекался ручейками, потом и вовсе испарялся, взмывал в небо, которое из аспидно-черного становилось все более голубым. Лето не понимало, что происходит, что-то случилось в городе, знать бы еще, что именно.

Лето представляло себе это не так, совсем не так – оно сойдет с поезда, возьмет такси, приедет в городок, заглянет в лавочку на углу, чтобы перекинуться парой слов с торговкой, потом заглянет в кафе, чтобы выпить кофе с куском пирога, потом вернется в свой старый дом и смахнет сухие листья, осыпавшие крыльцо... но здесь не было ни лавочки, ни кофейни, ни крыльца, - только заснеженные руины (под снегом оказался еще один снег), истлевшие остовы, остатки каких-то укрытий...

Лето пригляделось – что-то парило над землей далеко впереди, что-то, похожее на блестящий металлический шар, да оно и было металлическим шаром, который стремительно приближался к лету. Перепуганное лето хотело спрятаться, но не успело – шар приблизился к нему, казалось, с интересом его рассматривая.

- Кто вы? – спросил шар.

Лето вздрогнуло и даже покраснело от возмущения: это оно должно было спрашивать, кто он такой, а не наоборот, потому что лето оно и есть лето, как можно не узнать, что оно лето, лето, вы что, не видите, что ли?

- Вы что... меня не узнаете?

- Я первый раз вас вижу. Вас раньше здесь не было.

Лето вспыхнуло:

- Это вас здесь раньше не было... когда я уезжало отсюда!

- Уезжали? И давно?

- М-м-м... – лето попыталось представить, как долго его не было, но не смогло.

- Наверное, вас не было несколько веков, - заметил шар.

- Должно быть, да...

- ...так кто же вы?

- Лето.

- Лето? Какое необычное имя...

- Вы... вы что, правда никогда не слышали обо мне?

- Нет, не припомню. Постойте... сейчас... – внутри шара что-то загудело и защелкало, - а-а-а, да, вы были здесь пятьсот лет назад...

- Так давно? – ахнуло лето, - меня не было так долго? Я уходило так надолго?

- Нет-нет, вы не уходили.

- Простите... не понимаю.

- Вы не уходили. Вы оставались. А уходили мы.

- Я совсем... совсем не понимаю, - лето опустилось на обломки кирпичной стены, лето было испугано и растеряно, и здорово замерзло в своем легком платье. В конце концов, это было невежливо со стороны шара, он даже не предложил ей чашку кофе или хотя бы уйти от этого холода куда-нибудь в тепло.

- Вы... – лето не выдержало, - где я могу выпить чашечку кофе?

Внутри шара снова загудело, чуть погодя он ответил:

- Кофе больше не существует.

- Ничего себе. А... кафе?

- Кафе не работают.

- А... – лето хотело спросить, где можно посидеть в тепле, но вспомнило, что и само создает тепло, - здесь можно где-нибудь посидеть?

- Вы уже сидите, - ответил шар.

Лето хотело возмутиться – но, кажется, шар не смеялся над ней, он и правда не думал, что чем-то обидел лето.

- Я... я не понимаю... вы сказали, что я никуда не уходило, а уходили вы...

- Да, это так.

- Этого не может быть, я точно помню, что уходило, и вернулось.

- Нет, это вам показалось. Уходили и возвращались мы. Вернее, весь наш мир.

- Но... но зачем вы ушли от меня?

- Мы этого не хотели. Это зависело не от нас.

- А от кого?

- Думаю, что ни от кого.

- Понимаю... обстоятельства... – лето вспомнило все истории, когда кто-то клялся быть вместе всегда-всегда, а потом уходил, - и встречались через много лет, едва узнавали друг друга...

- Лето, лето... – внутри шара что-то затрещало, он задумался, - а я помню...

- Помните?

- Помню... я вам писал, чтобы вы не уходили. Или чтобы забрали меня с собой.

- Вы... мне...

- ...да. Я тогда был совсем другим. И вы тогда были совсем другим.

- А... а каким вы были?

- Я... я почти не помню... фотографии по запросу... мальчик бежит по песку на берегу реки... светит солнце... все лето впереди... слишком длинный запрос, сократите до тридцати знаков...

- Простите...

- За что?

- Что не взяло вас собой... – лето задумалось, попыталось вспомнить события бесконечной давности, как оно в спешке собирало чемодан, уходило из города – под покровом ночи, тайно, чтобы никто не видел, чтобы никто не плакал, ле-е-ето-о-о-о, не уходи-и-и-и, чтобы никто не просил...

- ...постойте-постойте... – лето торопливо похлопало себя по карманам, перетряхнуло дорожную сумку, - на мокрую от растаявшего снега землю высыпались фантики, билеты, чеки, банкноты уже не существующих государств, списки покупок, - нет... нет... а... а вот... – лето дрожащими руками развернуло пожелтевший листок, готовый рассыпаться в прах, - ДАРАГОИ ЛЕТА ВАЗЬМИ МИНЯ ССАБОЙ... АЛЕК... это... это вы... – листок распался на мелкие кусочки, которые тут же подхватил ветер, - ну вот, ну вот, все рассыпалось!

- Не переживайте, у меня осталась копия...

Ветер гнал по улице обрывки прошлого.

.

Лету все-таки удалось найти более-менее сохранившийся дом, на крыльце которого оно подмело опавшие листья, вынуло ставни из окон, и даже вынесло на веранду бесконечно древнее кресло-качалку и столик, на котором расставило потемневшие чашки. Алек уже хлопотал вовсю, он вынимал что-то из глубоких подземелий, расставлял солнечные батареи, возводил причудливые постройки, распахивал и перемалывал замерзшую землю, бросая в неё семена. Лету не терпелось увидеть, что прорастет из семян – но так ничего и не взошло, семена слишком долго ждали своего часа.

- Это моя вина, - засмущалось лето.

- Что вы... вы ни в чем не виноваты. Это же не вы поменяли орбиту земли, после чего она ушла бесконечно далеко от Солнца, и вернулась только сейчас...

- А почему... почему так вышло?

- Сейчас трудно сказать, слишком много противоречивых данных... какая-то война... кто, кого, куда, зачем, все сваливают вину друг на друга...

Лето зябко поежилось.

- Ничего, я попытаюсь что-нибудь сделать с помощью генной инженерии... быть может, получится...

- ...а постойте-постойте! Сейчас! – лето бросилось к вокзалу, к камере хранения, поволокло тяжеленный чемодан, - сейчас, сейчас...

- Давайте я вам помогу...

- ...спасибо... вот... – лето лихорадочно начало рыться в карманах, сумках, кошельках, - вот... – из ладоней лета посыпались зеленые луга, тенистые чащи, стаи птиц...

- Невероятно... этого не может быть, это не могло сохраниться...невозможно...

- Для меня все возможно, я же лето...

В бесконечных хлопотах лето даже не заметило, что вот уже несколько дней не видит Алека, - и решило наведаться в глубокие подземелья, чтобы повидаться с ним. Лету пришлось немало поплутать в лабиринтах шахт, прежде чем оно натолкнулось на ряды мерно гудящих серых кубов, внутри которых что-то происходило.

- Здравствуйте, - сказало лето.

- Вы... кто вы? Что вам нужно?

- Я лето.

- Убирайтесь!

- Простите?

- Убирайтесь отсюда! Пятьсот лет без лета жили, и еще столько же проживем! Ишь чего выдумали, лето им какое-то!

- Да это вообще извращение...

- Да запретить это лето, и дело с концом!

- Я... я ищу Алека...

- Ну, больные на всю голову всегда были...

- Нет, ну это ваше дело, хотите быть летом, ну будьте там себе наверху, но к нам-то зачем с этим летом лезете?

- Не надо нам этого, нам своей зимы хватает...

Лето закусило губу, собрало последнюю волю, чтобы не разрыдаться, развернулось и зашагало прочь по темным туннелям, гордо поднимая голову. Лето ничего не понимало, так его еще никто не встречал, а ведь оно ничего никому не сделало, за что же тогда...

Блуждая по туннелям, лето поняло, что заблудилось – оно попыталось вернуться к кубам, пусть они ругаются, лишь бы показали дорогу назад – но вскоре поняло, что не помнит, как пройти к кубам. Лету ничего не оставалось кроме как идти куда-то в никуда, вспоминая какие-то правила выхода из лабиринта – но чем дальше шло лето, тем глубже оно погружалось под землю. Наконец, впереди забрезжил тусклый свет, и лето радостно устремилось туда – но каково же было его разочарование, когда оно увидело подземную пещеру, заполненную водой, в глубине которой плавали бесцветные, почти прозрачные рыбы. Лето подошло поближе, чтобы согреть их своим теплом, рыбы перепугано заметались, а потом и вовсе безжизненно застыли в глубине воды.

- Я... я не хотело... – смущенно пробормотало лето.

Хорошо хоть никто не видел, - подумало лето, и тут же буквально столкнулось с человеком, вышедшим из туннеля. Оно меньше всего ожидало увидеть здесь человека, и чем больше смотрело на него, тем больше чувствовало – с этим человеком что-то не так. конечно, лето уже не помнило, какими должны быть люди, но что-то подсказывало ей, что это был не совсем человек...

- Я... – лето смущенно посмотрело на озеро.

- Они погибли, - сказал человек.

- Но почему... почему?

- Всё очень просто... они привыкли жить здесь, в подземелье, согреваясь теплом земного ядра, вы убили их светом солнца, кислородом...

- Я... мне так стыдно... я не знало...

- Разумеется. Вы не знали.

- И кубы тоже... они встретили меня так... так рассержено...

- Ну, еще бы, они уже успели забыть, что есть что-то кроме зимы... Если бы вы остались здесь хотя бы на десять лет, они бы постепенно привыкли к вам.

- Если бы... – вздохнуло лето.

- Так вы здесь...

- Ах да. Я заблудилось.

- Вот как? Пойдемте, я выведу вас наружу.

Лето поспешило за странным человеком, снова и снова не понимая, что же с ним не так, до жути не так, лето помнило, что люди выглядели несколько иначе. И только когда туннель неожиданно оборвался, открывая поле, уже поросшее колокольчиками и васильками, лето спохватилось:

- Я же искало Алека...

- Вот как? Вы не узнали меня?

- Вы... вы...

- Даже не знаю, похож ли я на себя настоящего.

- Наверное, похожи...

- А мне кажется, нет.

- Почему же?

- Видите ли, здесь я как бы взрослый... а я никогда не был взрослым.

- Никогда не были?

- Да. Вы ушли, когда я был совсем маленьким... мне было лет шесть, не больше... а в десять лет я перестал был собой.

- Перестали быть...

- ...да, иначе бы мы не выжили здесь, в зиме.

.

...Лето посмотрело на календарь и ахнуло – оно и не заметило, как пролетело, что уже какое-то там августа, и до конца осталось совсем чуть-чуть, а еще столько нужно сделать, а что оно, собственно, успело, ничего не успело, набор с красками так и лежит в столе, а ведь обещало себе само за себя выучиться рисовать – лето обещало выучиться рисовать за лето – и на велосипеде пару раз всего каталось, а еще хотело съездить туда-туда-туда-туда, а сколько еще книжек непрочитанных, а задания так и не сделаны, стоп, какие задания, лето что, в школе, что ли, учится? Лето школы и не видело никогда, когда школа начинается, лето кончается...

Итак, лето посмотрело на календарь, ахнуло – и кинулось собирать чемодан и покупать билеты на поезд. Оно как всегда никому ничего не сказало, что скоро отправится в дальние края, оно как будто боялось в этом признаться даже самому себе. Долгими вечерами лето ходило по земле, которая наконец-то стала живой, согретой солнцем, наконец-то проросла лесами, деревьями и травами, и ожившие океаны огромными волнами плескались у берегов. Лето понимало, что скоро ему придется оставить все это во власть ледяной зиме – и от этой мысли у лета сжималось сердце.

В последний день лето сложило свои вещи и завело будильник на раннее-раннее утро, такое раннее, когда еще все спят, и никто не увидит, как лето уйдет. Ближе к августу и правда некоторые серые кубы стали перебираться наружу, примерять на себя давно забытые облики людей, а кто-то даже пробовал себя в роли птицы или лошади. Лето закрыло свой дом на ключ и положило ключи под коврик, прошло по улицам городка в свете фонарей, добралось до перекрестка, за которым начиналась дорога на вокзал, и последний раз посмотрело на город. Внезапно, лето спохватилось, придерживая шляпку, - порыв ветра бросил ему в лицо обрывок бумаги, на котором значилось – ГОИ ЛЕТА ВАЗЬМИ МИ... – лето вспомнило про Алека, оно так и не знало, кто он, Олег или Алик, да кажется, он сам уже не помнил.

Лето задумалось – а ведь теперь оно и правда могло забрать с собой Алека, ему ничего не стоило снова стать стальным шаром, разогнаться до космических скоростей, оторваться от земли и отправиться вслед за летом. Лето посмотрело на часы – до отправления поезда оставалось совсем немного, но лето еще могло успеть быстрым шагом дойти до дома Алека, вскарабкаться на второй этаж по лианам плюща и постучать в окно спальни. Сначала лету никто не ответил, тогда оно постучало сильнее – но и на этот раз ответом была тишина. Лето испугалось и заколотило в окно так, что чуть не разбило стекло, - тогда, наконец, окно распахнулось, и в предрассветный туман выглянул Алек.

- Что случилось?

- Вы знаете... я решило....

- Что вы решили?

- Ну, вы... вы помните, как писали мне...

- Да, помню, сейчас найду... минуточку... файлы... мои документы... воспоминания по годам... вот, здесь ДАРАГОИ ЛЕТА ВАЗЬМИ МИНЯ ССАБОЙ АЛЕК.

- И...? – лето многозначительно посмотрело на свой дорожный чемодан, а потом на записку Алека.

- Что... и?

- Ах, Алек, Алек, какой же вы непонятливый, я же...

- Что вы?

Лето покраснело до самых ушей, собралось с духом и выпалило:

- Я... я хочу взять вас с собой!

- Боюсь, сейчас я немного занят, давайте лучше в середине октября, хорошо?

Лето покраснело еще больше, ему захотелось разрыдаться и убежать, провалиться сквозь землю, исчезнуть – да оно и так исчезло бы ровно в полночь с тридцать первого августа на первое сентября.

- Алек... как вы не понимаете... завтра же сентябрь!

-Я знаю.

- Алек... ну неужели вы совсем не понимаете? Я должно уйти, уехать, исчезнуть, меня не будет! Вы просили... вы писали... тогда... пятьсот лет назад... Алек, Алек, неужели вы совсем не помните себя прежнего, который писал мне – ДАРАГОИ ЛЕТА! Алек, Алек, вам не придется возвращаться за школьную парту и ходить по сугробам в темноте ранним утром, вы... стойте, что я говорю, какая парта, вы уже взрослый... Вам уже не придется прятаться под землю, согреваясь теплом ядра земли, вы отправитесь со мной в вечное я... вечное меня... – лето запнулось, не зная, как сказать – отправитесь в вечное лето, если это говорит само лето.

- А, вот вы о чем...

- Ну, конечно же! Так поторопитесь, поторопитесь, до полуночи совсем немного! Еще чуть-чуть, и меня не станет, поторопитесь же, или я исчезну!

- Вы не исчезнете.

- Простите?

- Дорогое лето, вы не исчезнете.

- Но...

- ...я позаботился об этом, я работал над этим все вас... всего вас... все лето... Ракетные двигатели в пустыне Сахара... я поменял орбиту... Дорогое лето, теперь вы никогда не уйдете от нас.

- Правда? Правда? Алек, я так счастливо, вы даже не представляете себе, как я счастливо...

Где-то вдалеке послышался бой часов, гудок поезда – но лето не слышало ничего этого, оно обняло Алека, понимая, что останется в городке навсегда...