- Переговоры заходят в тупик.

Я слышу это. В который раз. Я слышал это с детства, когда еще плохо понимал, кто я, и что я, и что это за мир вокруг меня. Я не понимал, что такое переговоры, я говорил – приговоры, я не понимал, что такое втупик, думал, птица такая, живет во Втупикандии какой-нибудь, и сидит он на ветке, и говорит приговоры, приговоры, приговоры… Я даже просыпался ночью от страха, когда снился мне этот втупик, и шли к нему люди, а он им – приговоры, приговоры, приговоры…

На ветке в лесу.

Что такое лес, я посмотрел на картинке в книжке.

Что такое ветка – тоже.

Переговоры заходят в тупик.

Мне уже не три года, а двадцать три. И я знаю, что в тупик пишется раздельно. Долго не мог запомнить, писал в тетради – втупик, училка за голову хваталась, горе ты мое, убила бы, а я ей – а детей бить нельзя, а она мне – так я ж не била бы, а убила бы…

Её зовут Элен.

Кого её, не знаю.

У неё родинка под правой лопаткой.

Я это знаю.

Хотя я не должен этого знать.

Потому что я никогда не видел Элен.

Вертится в голове – Элен, Элен.

Вертится в голове, как сидим с Элен в маленьком челноке посреди ксмоса, никого нет, только я и Элен, только мы с ней.

Воспоминания.

Откуда-то ниоткуда.

Воспоминания, которых не должно быть.

Переговоры заходят в тупик.

Это капитан. Я его называю капитан, я его звания не помню. Звания я не запоминаю, звания в моей голове смешиваются в бесформенную кашу генерант-лейтерал-полкоцер-официант, хотя нет, официант, это другое…

Осторожно спрашиваю:

- Значит… война?

Тут же понимаю, что спросил неосторожно, еще как неосторожно, громом грянуло это слово в зале Ланиакеи – война.

Война.

Война, в которой не будет победителей.

- Нет, ну что вы так сразу, война…

- А… а что?

- Что – а что? – капитан вспыхивает, - это я у вас должен спрашивать – а что? Вы инженер или где?

- А что?

- А то. Давайте, думайте… как нам от них оторваться.

- Оторваться… куда?

- Вот вы и подумайте, куда.

Еще пытаюсь оправдаться:

- Вселенная-то одна…

Капитан снова вспыхивает бенгальским фейерверком:

- Вы инженер у нас или где? Вот и подумайте…

Инженер…

- Ма, а инженер и инжир, это одно и то же?

- Да.

Маме некогда, мама на работу собирается, огрызается – да.

Потом в школе ляпнул, что инжир и инженер – одно и то же.

Два поставили.

Висит в пустоте Ланикая.

Я её не вижу.

Потому что я внутри.

Висит в пустоте Шепли.

Я её вижу.

Потому что меня в ней нет.

Очень-очень близко.

Две враждующие суперстанции не смогли договориться, переговоры зашли в тупик.

Втупик.

Сидит на ветке втупик в далекой стране Втупикандии и говорит приговоры, приговоры, приговоры.

- Война неизбежна.

Это никто не говорит. Это я думаю. И капитан думает.

Я его называю капитаном, уж больно он… капитанистый.

А сам он себя никак не называет, поэтому я и не знаю, кто он по званию.

- Ну что… дело-то дрянь.

Я молчу. Негоже с капитаном соглашаться, что дело дрянь.

Они нас в клочья порвут, если война начнётся.

Молчу.

Капитан (который не капитан) спохватывается:

- Ты это не говори никому, не хрен панику сеять.

Киваю. Не хрен. Думаю, что прорастёт, если посеять панику.

- Так что давай, думай.

Даю.

Думаю.

Висит в пустоте Ланиакея.

Я её вижу.

А Шепли не вижу.

Вижу в телескопы силуэты людей, там, на Ланиакее, одного, двух, десять. Что-то делают, к чему-то готовятся.

Я знаю, к чему.

Разнести нас на куски.

Так капитан сказал.

Вижу силуэт в окне.

Его зовут Дэн.

Я знаю.

Висит в пустоте Шепли.

Я её вижу.

А Ланиакею не вижу.

Вижу в телескопы силуэты людей, там, на Шепли, одного, двух, десять. Что-то делают, к чему-то готовятся.

Я знаю, к чему.

Разнести нас на куски.

Так капитан сказал.

Вижу силуэт в окне.

Её зовут Элен.

Я знаю.

- Вот что…

Капитанистый капитан вскидывает голову, с ненавистью смотрит на меня:

- Я сказал, не беспокоить!

- А, ну так вам неинтересно, как от Шепли уйти…

- Так что ж вы сразу не сказали, давайте, говорите!

- Ну вот, смотрите… при температуре нуль кельвинов всё замерзает…

- Да вроде по Цельсию измеряют.

- И по Кельвину тоже.

- А на фига?

- Так… Ну вот, движение молекул останавливается. А вот что будет при минус одном Кельвине?

- А позвольте заметить, ничего не будет… потому что это невозможно.

Это секретарь. Встает, говорит что-то дребезжащим голосом, ненавижу этого секретаришку при капитане, удушил бы…

- Молекулы не могут двигаться с отрицательной скоростью.

Не сдаюсь:

- А кто вам сказал, что они не могут?

Старичок трясется в дребезжащем, рассыпчатом смехе:

- И где вы видели такие молекулы?

- Если мы их не видели, это не значит, что их нет.

- Молодой человек… вы что, можете показать нам молекулы, которые движутся с отрицательной скоростью?

Теперь даже капитан удивленно смотрит на меня, даром, что ничего не понимает.

- Вот, посмотрите…

- Что что? – люди шарахаются от предмета в моей руке, как черти от ладана.

- Статуэтка птицы, не более. Я кладу её в морозильную камеру… и начинаю охлаждать.

Статуэтка птицы.

Птица такая.

Тупик.

Не втупик, а тупик.

Секретаришко с презрением смотрит на шкалу, где за нулем Кельвинов идет минус один Кельвин, минус два…

- Вот… шкала доходит до нуля…

Статуэтка испаряется.

Бесследно.

- Это… какой-то фокус? – спрашивает капитан.

- Нет, что вы… металл ушел.

- Куда… ушел?

- По ту сторону Кельвина. А теперь смотрите…

Поднимаю температуру. Медленно-медленно. Бережно-бережно. Здесь, главное, плавно температуру поднять, или все пойдет к черту.

Пустота в камере оживает, темнеет, обретает очертания.

Хлопаю в ладоши:

- Вуаля.

- Скажите, - секретаришко откашливается, - а на живых объектах вы это пробовали?

- Разумеется. На тупиках.

- Это еще что?

- Птица такая. Тупик.

При слове тупик они вздрагивают. Все. Понимаю. Я сам чуть не вздрагиваю.

Тупик.

Птица такая есть.

А птицы Втупик нет.

И страны такой нет – Втупикандия.

- Так что мы можем покинуть нашу вселенную…

Капитан загорается синим пламенем:

- Что? Вы предлагаете позорно отступить и отдать вселенную врагам?

- Что вы… на время… пока не превзойдём их по оружию…

Несу какую-то околесицу, прекрасно понимаю – не вернемся. Никогда. Сбежим от войны, в которой не будет победителей. И капитан это понимает. И секретаришко. И все.

Тупик машет крылышками, смешно перебирает лапками.

Капитан спохватывается:

- Держите, улетит же!

Мотаю головой:

- Не беспокойтесь, не летают. Это же тупик.

Все вздрагивают при слове Тупик.

- Как… как вы сказали? Это… тот самый, в который зашли переговоры?

Капитан так не  говорит. Капитан так думает. А говорит другое:

- И зачем вы его… сюда?

- Я хочу продемонстрировать вам, как можно покинуть эту вселенную. Для этого нужно… преодолеть скорость света. Тогда мы попадем в другое измерение, где время идет назад. Конечно же, в любой момент можно замедлить скорость и вернуться в нашу вселенную.

- Ну, хорошо, хорошо, а тупик-то тут при чем?

Хочу показать это на живых объектах… посадить в капсулу, разогнать до сверхскорости света… с ним ничего не случится.

Капитан смотрит на меня. Не верит. Капитан вообще ничему не верит.

- А скажите… а на людях вы пробовали?

- А скажите… а на людях вы пробовали?

Вздрагиваю. Хочу сказать – кто ж позволит на людях. Не говорю. Спрашиваю себя, почему я боюсь попробовать на  людях. Если все так хорошо и замечательно. Если ничего не случится.

Сидит в Тупикандии Втупик и всем говорит приговоры, приговоры, приговоры.

Её зовут Элен.

Я знаю.

Хотя я не должен этого знать, я вижу её первый раз в жизни.

Смотрю на пленницу, тычу пальцем:

- Элен?

Кивает:

- Элен.

- А я…

Опережает, тычет пальцем в меня:

- Дэн?

Даже не спрашиваю, откуда она это знает.

Вижу капитана, сейчас скажет, чтобы шел подальше от клетки. Не говорит. Говорит другое.

Сегодня наши с ихними сцепились… вон, в плен взяли… хороша девка…

Меня передергивает, когда он говорит про Элен – хороша девка. И от другого тоже передергивает:

Сцепились… хотите сказать – локальная стычка?

Навроде того.

- Так это война будет…

Это я не говорю. Это я только так думаю.

И капитан так думает.

Говорю другое.

- Если наши станции так близко… может… отодвинуть?

Капитан (капитанистый) смотрит на меня с презрением.

Куда?

Сам понимаю, что некуда.

Пытаюсь представить себе вселенную – огромный шар, замкнутый сам на себя в четвертом измерении, и на половину вселенной – Ланиакея, стальной сверхгигант, и на вторую половину – Шепли, второй сверхгигант. Замерли в пустоте, близко-близко друг к другу, окружили друг друга каждая со всех сторон.

Её зовут – Элен.

Хотя я не должен этого знать.

Вот её и испробуем, - говорит капитан.

- Куда… испробуем?

Меня передергивает.

- Заморозите её, как вы это делаете. Посмотрите, живая останется или нет.

- Но…

- Приступайте.

Её зовут Элен. Я знаю. Хотя не должен знать.

У неё на спине под левой лопаткой родинка. Я это тоже знаю. Хотя тоже не должен этого знать.

Враждующие стороны предъявили друг другу ультиматумы, переговоры зашли в тупик.

Сидит птица Втупик в далекой стране Втупикандии, говорит всем приговоры, приговоры, приговоры…

Открываю клетку.

Делаю знак рукой – иди ко мне.

Не понимает.

Вспоминаю какие-то статьи о разных обычаях, в одной стране кивок это согласие, в другой – наоборот.

Беру за руку.

Веду за собой.

Не к морозильной камере.

В другую сторону.

Элен обнимает меня, прижимается губами к моей щеке.

- А эта ваша где?

Бледнею. Совершенно натурально.

- Вы меня убивать будете… сбежала.

- Сама сбежала или помог кто?

- Ну… откуда я знаю, может, и помог кто.

- Не умеете вы врать, не умеете. Ну, если вы такой добренький, значит, сами в морозилку пойдете.

- …значит, сами в ускоритель пойдете.

Даже не успеваю сказать, что я ни в чем не виновата.

Поскольку переговоры враждующих сторон зашли в тупик, принято единственное разумное решение: покинуть вселенную. Уже проведены исследования по переносу человека в мир по ту сторону Кельвина. Испытуемый благополучно вернулся в наш мир…

- …пустите меня к капитану! Срочно!

- К какому капитану?

- Ну, не к капитану, ну кто он там по званию…

- Кто по званию?

Только сейчас понимаю, что ничего не знаю о том, с кем работал.

- Да вы скажите им, что нельзя мир замораживать! Нельзя! Нельзя! Там, на той стороне…

Мне не дают договорить, приковывают к постели, связывают, это называется – зафиксировать…

Капитан надо мной.

Это я называю его капитан.

Потому что очень он капитанистый.

А звания не знаю.

- А я знаю, что вы говорите… не надо замораживать. Чтобы с девкой со своей не расставаться.

Не могу пошевельнуться, не могу ответить, отчаянно глазами показываю – нет, нет, нет.

Видел я, и в комнате вашей книги ихние видел… и много еще чего…

Я его больше не слышу.

Элла.

А я знаю, у неё родинка под левой лопаткой.

Теперь знаю.

Холод подступает.

Время движется все медленнее, замирает…

…просыпаюсь.

Смотрю в иллюминатор, в пустоту снаружи, знаю, увижу не пустоту – Шепли.

Так и есть.

Если возьму телескоп, увижу Эллу.

Может быть.

А у неё родинка под левой лопаткой.

Я теперь знаю.

- Вы… как это получилось? Почему?

Это капитан. Который не капитан, а я не знаю, кто.

Но очень уж капитанистый.

Откашливаюсь, хочу что-то сказать, из горла вырывается сдавленный хрип.

- Да дайте вы ему в себя прийти!

Мне дают прийти в меня. Снова спрашивают:

- Почему?

- Я вам говорил… не надо этого делать…

- Но… какого черта? Ничего не получилось? Мы вернулись в ту же вселенную?

- Не… это другая.

- А Шепли тут откуда?

- Всё очень просто… вы смотрите… - хватаюсь за стену, чтобы не упасть, кто-то усаживает меня в кресло, - вот температура понижается… до минус одного Кельвина… и скорость становится отрицательной. А почему?

- Я откуда знаю, почему, вы инженер или где?

- Так вот. Скорость, это расстояние, поделенное на время, так? Значит, или время, или расстояние со знаком минус. Ну, отрицательного расстояния быть не может, значит, отрицательное время.

- Да что вы мне мозги пудрите, вы мне скажите…

…отрицательное время. Время, которое идет назад. А они со сверхскоростью света движутся, у них тоже время, которое идет назад. Вот мы в одном мире и оказались. В мире обратного времени.

- Ну-ну. Ну, вы вообще молодец…

- Я вас предупреждал…

Он не отвечает. Смотрим в пустоту космоса, где Шепли – бесконечно близко к нам.

Ищут выход переговоры, переговоры, переговоры из тупика, тупика, тупика.

Птица такая, втупик.

В Тупикандии.

Страна такая, которой нет.

И птицы такой нет.