«Не совсем рука. Это скорее инструмент… мой инструмент!»

Неизвестный автор.

Берс отхлебнул кофе и скосил безразличный взгляд  на сочащуюся кровью обивку кухонного диванчика. Угрюмо глянув  на руки, оттопырил длинные пальцы, несколько раз дернул большими пальцами вверх-вниз… вверх-вниз…

Трорикс ушел на тот свет, за ним ушла Киндипа, вслед за Киндипой – Лолетта. Что-то явно затевалось, плелся какой-то заговор. Берс это понимал очень смутно, его мысли хаотично роились то здесь, то там. Он чувствовал приближение чего-то неминуемого, фатального. Нет. Это была не смерть, Берс понимал, что если не сейчас, то, может быть, позже он обязательно превратится… во что?

++++

За несколько дней до этих событий Трорикс приоткрыл дверь в гостиную и поинтересовался:

- Сколько тебе еще осталось бежать?

Берс самоотреченно увеличил скорость эллиптического тренажера, сбросил с себя мокрую от пота спортивную майку, небрежно швырнул ее на гостиный диван, продолжая бежать еще быстрее, чем раньше.

Трорикс, тяжело вздохнув, подошел к дивану, где лежал дистанционный пульт от телевизора, на экране которого все это время мерцали какие-то темно-красные полосы.

- Ты что собираешься делать? – не отвлекаясь от бега, спросил Берс.

- Выключить эту хрень, – сообщил Трорикс. – Мы все тебя, между прочим, ждем! А ты, как последний идиот, завис на этом дурацком тренажере! Зачем?!

Берс остановился, мрачно взглянув на своего приятеля,  прислушиваясь к звонким девичьим голосам, доносящимся из самой дальней комнаты своего дома.

- Положи чертов пульт на место! – велел он. – Я, как закончу, сразу же к вам присоединюсь. Дай мне время!

- Слушай, у тебя и так было предостаточно времени! – вспылил Трорикс, швыряя пульт обратно на диван. – Даю тебе еще 5 минут! – …обойдя тренажер так, чтобы видеть раскрасневшееся лицо приятеля, - ПЯТЬ! – предупредил Трорикс, раздраженно демонстрируя  свою оттопыренную ладонь. Берс, беззлобно рассмеявшись, со всей силы хлопнул по ней своей правой. Трорикс поджал тонкие губы, пряча разболевшуюся от удара ладонь в джинсовый карман.

- Придурок, – процедил Трорикс, удаляясь из комнаты.

Возобновляя бег, Берс принялся лихорадочно думать о том, где он мог видеть все это раньше. В каком фильме? Или это был какой-то определенный утраченный участок исковерканной памяти…

Берс поднял взгляд от работающего дисплея тренажера на мерцающий от темно-красных помех экран телевизора. Ускоряя темп, Берс сначала мельком, а затем и постоянно принялся наблюдать за этим багровым шумом. Берсу казалось, что, увеличивая скорость бега, он начинает замечать, как темно-красные полосы помех сплетаются во что-то более человеческое. Изначально смутное и пока еще не совсем понятное зрелище напоминало танцующих плетеных человечков, а затем образ трансформировался в нечто куда более странное: они все вырастали, словно напитываясь энергией электричества, превращались в красных людей, лишенных кожи. Берс остановил тренажер, сошел на ковер, продолжая рассматривать на экране этот невероятный авангард быстрейших метаморфоз. Красные люди, лишенные кожи, разговаривали точь-в-точь так же, как до этого с ним разговаривал Трорикс, как переливались звонкие голоса Лолетты и Киндипы. Ну а теперь… теперь вся эта кровавая братия лишенных кожи заговорщиков продолжала в тайне от него переговариваться и шушукаться, плести за его спиной зловещий заговор…

«Нет! Это уже бывало со мной… больше этого не произойдет! Ха-ха-ха! Вы пытаетесь обдурить меня снова? Залезть мне в голову! НЕ ВЫЙДЕТ! Я больше не куплюсь!»

Хватая с дивана недавно брошенную майку, Берс поднял пульт и, прикрывая рукой глаза, выключил телевизор. А затем в панике выбежал из гостиной, словно лишенные кожи люди действительно существовали в реальности и гнались за ним.

Тяжело дыша, массируя гудящие виски, он рухнул на табурет у кухонного стола. Слушая приглушенный хохот Киндипы и Лолетты под аплодисменты Трорикса (хлопки, словно выстрелы, только взращивали неуемную панику), Берс взял со стола мобильник и в спешке набрал своего психолога.

Через несколько мгновений в трубке раздался усталый мужской голос:

- Мистер Черро?

- Да, доктор, – подтвердил Берс. – Это кажется… опять повторяется.

- Что именно, мистер Черро?

- Они опять начинают лезть. Что мне делать…

- Вас мучают эти ваши видения? – бесстрастно произнес врач.

- Помните, вы велели мне заниматься на тренажере? Мол, когда я буду выполнять маленькие задачи, это поможет достичь большой, важной цели. Так вот, сегодня это опять началось! И я не смог закончить свою маленькую поставленную задачу!

- Мистер Черро, пожалуйста, успокойтесь, держите себя в руках.

Берс услышал, как из дальней комнаты на его с доктором разговор сбежались все друзья. Трорикс уселся напротив. Киндипа мягко положила свои руки Берсу на обнаженные, еще мокрые плечи. Лолетта же подошла к холодильнику, достала начатую бутыль ирландского виски и принялась наполнять им стакан. Поставив один напротив Берса, уселась рядом с Трориксом.

- Когда? Когда мы сможем с вами снова увидеться?! – Берс небрежно схватил наполненный виски стакан и опрокинул его себе в рот.

Трорикс аккуратно разжал пальцы  Берса и, отобрав телефон, сказал в трубку:

- Он вам перезвонит, – положив мобильник, медленно произнес:

- Может, объяснишь?

- Что именно? – бросив взгляд на приятеля, Берс поцеловал руку Киндипы, а затем, кратко обернувшись к Лолетте, кивнул ей на пустой стакан. – Почему я должен что-то кому-то объяснять?

Трорикс обеспокоено заметил, как сверкнули темно-голубые  глаза его приятеля. Затем Берс невозмутимо поднялся с табурета, обернувшись сначала к Киндипе, нежно коснувшись ее каштанового локона, обнажил аккуратненькое ушко девушки и прошептал:

- Я все еще знаю… и вы знаете.

- Что именно? – жеманно произнесла Киндипа, лаская его щеку своим маленьким носиком.

- Иногда мне отказывает память, – говорил Берс, обхватывая Киндипу за узкие плечи, - но даже если так, я могу помнить, что произошло со мной до этого!

- До чего «этого»? – с подозрением поинтересовался Трорикс, осторожно приподнимаясь с дивана, наблюдая, как Лолетта держится за стеклянное горлышко бутылки, ее пальцы заметно дрожали, и видимо, только Киндипа пребывала в странной эйфории неведенья: Берс жадно обхватил пальцами ее круглые ягодицы, плотно прижимаясь своим набухшим от вожделения членом, продолжая массировать их в своих сильных руках, бесстрастно добавил, мягко укладывая свою голову на плечо разгоряченной девушки.

- Совсем немножко нужно ума, чтобы догадаться о том, что этот дом… этот дом… - медленно, почти нараспев произнес Берс, – …вовсе не безопасен.

- В каком  это еще смысле? – Трорикс не верил, хотя его предупреждали об этом ранее, еще задолго до поездки сюда.

Как могло так случиться, что Берс Черро мог вот так запросто исчезнуть, а затем вновь появится и, как ни в чем не бывало, пригласить старых друзей в  загородный дом? Теперь все вставало на свои места: загадочное исчезновение Берса, этот разговор с доктором, все эти кусочки паззла складывались в голове Трорикса в одну пугающую  картину…

++++

Нет. Это была не смерть, Берс понимал, что если не сейчас, то может быть, позже, он обязательно превратится… во что?

Несколько раз он тер собственный лоб пальцами, еще теплыми от чужой крови. Всего пару раз подносил ко рту пустой стакан, облизывая языком его края, ощущая внутри горьковатый привкус ирландского виски. Голова раскалывалась от ноющей острой боли. Кажется, несколько стеклянных осколков от той разбитой валяющейся на полу бутылки вошли под кожу. Берс безуспешно пытался выковырять их оттуда, но это лишь увеличивало и без того  сильные страдания.

«Почему везде так тихо? Что-то меня сорвало…» - тяжело поднявшись с табурета, Берс, еле переставляя ноги, двинулся из кухни в сторону ванной комнаты. Босые ступни хлюпали по теплым, липким лужицам. Он не придавал этому значения, пока не поскользнулся на паркете, ударившись обоими коленями о пол. Уперся руками в кровавые  разводы, пропадающие там, где начинался старый ковролин. Сочащийся кровью размазанный след вел в одну из дальних комнат.

Звук мобильного телефона развеял лихорадочно-сбивчивые  мысли. Берс снова посмотрел на загаженный темно-красными брызгами стол. Добравшись до кухни уже на четвереньках, подобрал сотовый и поднес к уху.

- Алло?

- …

- Кто это?

- …

Отбросив мобильник в сторону, Берс с трудом поднялся, упершись руками о край стола.

++++

Нет. Не смерть это! Конечно же, не она! Берс понимал, что если не сейчас, то, может быть, позже, он обязательно превратится… во что?

Мертвые окровавленные лица друзей, посаженных рядком вдоль обнаженной стены, смотрели в грязный от крови пол. Берс задумчиво прохаживался вдоль, иногда при особой, как ему казалось, необходимости приподнимал их головы, чтобы заглянуть в их погасшие глаза, надеясь увидеть там единственно верный ответ, который прояснит их мученическую смерть. Некое непонятное чувство  встало в голове  непреодолимым отупляющим барьером. Берс присел на корточки перед Киндипой. Из ее шеи с обратной стороны торчала деревянная рукоять кухонного ножа, только теперь Берс решил его вытащить. Обхватив  девушку за плечи, он потянул тело на себя. Наклон сопровождался противным чавкающим звуком. Только теперь Берс увидел еще одну рану: кто-то вырезал ножницами из одежды на ее спине правильный круг, и теперь все эта глубокая  рана доходила до самых костей. Берс взялся за рукоять ножа, придавливая тело Киндипы одной рукой, а второй – медленно вытащил  нож, торчащий из шеи покойницы. Поднявшись с корточек, Берс с изумлением разглядывал собственный окровавленный нож, чувствуя внутри тесную связанную с ним нить, что вела к этим истерзанным трупам. Но что самое страшное, Берс не мог поверить, что чья-то другая, но не его собственная рука могла такое с ними сделать.

В голове будто эхом из прошлого вспомнились слова старого друга Хостера: «От правды ведь не убежишь! К тому же только он и знает…как спастись тем, кто не желает быть покалечен их голосом».

Только Берс об этом подумал, как в одной из комнат неожиданно зашипели радиопомехи, что-то пыталось пробиться сквозь пробирающий до глубины души белый шум.  Отбросив в сторону нож, Берс поплелся на звуки, просачивающиеся через радиоэфир. Пытался найти источник на погромленной кухне, а затем, перейдя в гостиную, увидел не радио, но включенный телевизор, транслирующий алые помехи, что изогнулись в плавно движущийся зигзаг.

- Не… - послышался голос, перебиваемый шорохом. – Не слушай! Что… тебе будут говорить! Не… слушай их!..

Берс стоял перед телевизором в каком-то одному ему понятном трансе, словно кто-то нажал на невидимый рычаг, выключил его разум, и теперь вяжущая, но в тоже время очень легкая пустота вибрировала в его голове, совсем как эти телевизионные помехи, и лишь оставшиеся в нем осколки рассудка пытались проломить в этом барьере крохотную брешь. Изображение  в телевизоре вдруг погасло, ненадолго возобновляя оглушительную тишину. Берс подошел к телевизору, с удивлением обнаружив, что вилка не подключена к электросети, поднял шнур с пола и воткнул в розетку. По каналу CNN транслировались массовые беспорядки по всей стране. Главная причина этого помешательства, как говорили репортеры, так и не была установлена…

++++

Нет. Это была не смерть, Берс понимал, что если не сейчас, то, может быть, позже он обязательно превратится…

Одинокая полицейская машина припарковалась возле крыльца, когда Берс, потирая испачканные в крови руки,  неторопливо выбирался из подвала, двери в который находились с дальней правой стороны  дома. Только сейчас, шествуя по мощеной тропинке через проросшую дерном лужайку, Берс резко остановился. Полицейский, разглядывая его испачканные в крови руки и безразлично поигрывая во рту зубочисткой, поинтересовался:

- Хлопочете?

Берс окончательно растерялся и, не зная что сказать, украдкой спустил взгляд на багровые ладони – как он мог забыть их вымыть?!

- Да, – кивнул он, с раздражением и отвращением ухмыляясь. – Вожусь с краской, собрался покрасить полку, а краска как назло закончилась, иду в дом за новой.

- Понимаю… - полицейский поправил кобуру на ременном поясе, отслонившись задницей от капота, на котором недавно сидел, и неторопливо побрел к Берсу. – Хотите анекдот?

Парень, усмехнувшись, кивнул и медленно завел руку за спину. Туда, где в заднем кармане его грязных джинс торчала рукоять армейского ножа.

- Идут двое, папа-помидор и сын-помидор. Папа-помидор не видит сына, а тот его уже обогнал. Папа-помидор делает большой шаг вперед, наступает на сына и говорит: «Осторожно сын, впереди кетчуп!» –  наклоняя голову в бок, полицейский разглядывал открытую дверь подвала.

- Здорово, – попытался улыбнуться Берс.

- Знаю, что несмешной, но вы тоже очень не смешно выглядите, – заметил полицейский. – Слышали, наверное, о беспорядках?

- Да, слышал что-то такое по телевизору, – сообщил Берс, полагая, что полицейский вовсе не собирается его арестовывать, но что-то ему  было явно нужно.

- Преступность участилась. Люди озверели, а отдуваться мне, – с грустной иронией пожаловался полицейский, - Думал, хоть в отпуск съезжу, но с этой сраной ситуацией… Вас как зовут?

- Берс Майстер.

Полицейский неожиданно резко протянул свою руку для рукопожатия:

– Дик Дауни.

Коп понюхал густую алую жидкость, в которой испачкал его хозяин дома, непроизвольно пожав руку полицейского. Дауни оскалился, погладил револьвер в кобуре и произнес:

- Пройдем внутрь?

- Сэр, у меня там не прибрано…

- Ничего, - до сего момента добродушный голос полицейского огрубел. Я вам помогу… прибраться.

«Конец. Он идет следом за мной. У него оружие, - мысли Берса путались. – Черт, как же здесь воняет! Как я раньше не замечал этой вони?!»

- А у вас здесь уютно, - зайдя в прихожую, то ли в шутку, то ли издеваясь, подметил полицейский.

- Не разувайтесь, - предупредил Берс. Когда входная дверь за ними закрылась, он вновь обернулся, чтобы оценить обстановку, и обнаружил, что Дик Дауни стоит по его левую руку. А значит, молниеносно вытащить нож и всадить его в горло копу не выйдет. Нужно выждать лучшего момента.

- Я смотрю, вы пролили немного краски на паркет? И не жалко?

Голос Дауни становился все более ехидным с каждым словом.

- Все равно полировать собирался, - внезапно висок Берса прострелило резкой болью, и голова закружилась.

- Вам нехорошо?

- Не волнуйтесь, все нормально… - Берса замутило. Так переволновался, даже давление подскочило. А ведь таблетки пил совсем недавно. Должно быть, из-за всей этой ситуации окончательно сдали нервы. Главное, чтобы не случился еще один провал в памяти, иначе просто не будет возможности со всем этим разобраться.

- Знаете, - воскликнул Берс, потирая виски. – Я ведь совсем забыл про гостеприимство. Вам попить принести? Кофе, кола… вино?

- А перекусить у вас ничего нет?

Полицейский расселся в кресле, не обращая внимания на разлитую вокруг кровь, которую Берс даже не успел по-хорошему оттереть. Вздохнув, хозяин поплелся к холодильнику.

- Руки от краски помыть не забудьте! – раздалось из гостиной.

- Ага, конечно, фараон проклятый, - сквозь зубы пробормотал Берс и бросил на стол пачку спагетти. Наливая воду в кастрюлю, которую они с друзьями так и не успели помыть от прошлой порции (да теперь это особо и не требовалось), он вдруг вновь вспомнил о Хостере – своем старом приятеле из не самого приятного периода в своей жизни.

Берс действительно страдал из-за проблем с памятью. Просыпаясь утром, он мог не вспомнить вчерашний вечер. Либо, зайдя в магазин, мог забыть, что же собирался купить. И это ещё самые невинные случаи. Случалось и такое, что он оказывался в самых неожиданных местах и начисто не помнил, где провёл несколько дней. Регулярно принимая таблетки, он свел эти неприятные моменты к минимуму. Но самым противным было то, что среди всех тех воспоминаний, утерянных во внезапных припадках, не было ни одного случая, который действительно хотелось бы забыть. Например, побочные эффекты от медикаментов, которые в клинике вводили ему прямо в вену. Унизительные тесты, каждый второй вопрос в которых являлся прямым оскорблением. Эти воспоминания намертво ввинтились в память.

Одним из таких воспоминаний был его давний знакомый Хостер и случай, произошедший пару лет назад в другом городе. Именно тот период в его жизни и имел в виду Трорикс, когда вспоминал неожиданную пропажу своего друга.

+++

Уткнувшись в газету, Берс слушал шипение кипящей воды, когда Хостер, эта рыжая, конопатая и весьма щербатая заноза в заднице, подкинул в кастрюлю макарон из вскрытой пачки, а затем придвинул к себе стул, подсаживаясь за ветхий столик, обернулся и состроил свою коронную ехидную мину.

- Ну и? – спрашивает.

Берс тряхнул газетой так, чтобы ее верхняя, задранная половина безвольно отвисла.

- Что – «и»?

- Что скажешь про того чела?

- Какого еще чела?

- Ты что – уже забыл вчерашний сеанс?! – гадко усмехнулся Хостер, обнажая свои гниловатые зубы. – Ну, у тебя и память! - А затем приблизил свое веснушчатое лицо и воскликнул:

- По мне – так он гений! Нет. Он – провидец! А что, если они взаправду  захватят всю власть в мире? Что нам тогда останется?! Этот чувак… да он же – просто чума! Он либо псих-суицидник, либо очень смелый мужик! Говорит такие неслабые вещи и даже не боится того, что с ним за это могут сделать! Я считаю, это мощно! А ты как думаешь?!

- Думаю, было ошибкой ставить нас вместе в этой дурацкой программе, – бесстрастно признался Берс, поднимаясь со стула и поглядывая на макароны, которые бултыхались в кипятке… почему-то в голову пришла мысль о встревоженных могильных червях. – Мне даже кажется, что я начинаю заражаться от тебя всеми этими бреднями. Кто еще там захватит мир? Да кому это нужно! Мир давно захватили нефтяные магнаты, - с тревогой Берс вновь покосился на газовую плитку.

- Да что ты?! – утробно загоготал Хостер и выхватил из рук Берса газету. - Идиот! Ты меня вообще слушаешь?! Этот гений действительно все знает! Знает, что произойдет в будущем и что в действительности творилось в прошлом! Да брось, чувак, ты же просто придуриваешься, да?! Надо же такое придумать – провалы в памяти! Сериалов ты обсмотрелся в детстве, вот!

Берс подумал, что стоило бы убедиться в том, что в кастрюле действительно не варятся черви (Хостер же – псих, кто знает, что придет ему в голову?). Берс сделал робкий шаг к плите и, стиснув зубы, процедил:

- Заткнись. Не дави на больное место. За такое можно и по зубам получить.

Что еще было ждать от больного человека – эта рыжая сволочь продолжила издеваться:

- Прости дружище, я могу быть неправ, но мне все чаще кажется, ты просто прикидываешься больным, чтобы не признавать очевидное! – голос ядовитого сарказма. Будто это говорил не напарник по психологической реабилитации, а… психиатр. Да, врачи иногда давят на психику подобным образом. Берс бы не удивился, если бы какой-нибудь докторишка ему бы вдруг сказал, что в их ВУЗе это профилирующий предмет.

Хостер выжидательно заглянул Берсу прямо в глаза и смешливо кивнул на кипящую кастрюлю.

Берсу вдруг показалось, что Хостер догадывается о его подозрениях насчет макарон, а значит… Нет, полная ерунда. Наверняка, это лишь паранойя, которая так же заразна, как и любое психическое заболевание. Говоря поговорками: «С кем поведешься…» Весь этот бред с мировыми заговорами из уст Хостера пробуждал в разуме Берса почти забытые нотки безумия. Опасность потери контроля над собой до жути пугала. Нет, это лишь макароны, но они чертовски похожи на червей, копошащихся в этой бушующей субстанции, обезумевших в кипящем аду. Кто обрек их на эти жуткие мучения? Наверное, это очень страшно – наблюдать за тем, как кто-то испытывает страдания. Берс чувствовал гордость, потому что ему вовсе не было страшно на это смотреть. Раскаленная кастрюля напоминала раскрытую металлическую пасть, в которой заживо переваривались белые существа. И совсем ему не боязно, ведь это вовсе не челюсти, которые откусят конечность, если подойти слишком близко. Усмехаясь, с гордой уверенностью в собственной правоте, Берс окунул в воду свои пальцы и с улыбкой покосился на Хостера, болтовню которого уже не слушал. Он вовсе не боится безумия, не боится червей, что роятся в раззявленной пасти…

- Ты что творишь, с ума сошел?! – Хостер в ужасе тряхнул Берса за плечи. – Зачем ты это сделал?!

Чувствуя все более болезненную пульсацию под кожей, облезающей из-за ожога, Берс отчужденно подставил руку под струю холодной воды. Из глаз непроизвольно закапали слезы.

++++

Решение пришло неожиданно. Стоило под каким-нибудь предлогом позвать Дауни поближе, а затем схватить кастрюлю и лишить псину зрения, плеснув кипятком ему прямо в глаза. А после можно пустить в ход и нож. Собираясь обратиться к Дику с какой-нибудь просьбой, Берс вздрогнул и побледнел от ужаса, разглядывая черноту внутри бездонного орудийного дула. Оскалившись, сидящий в кресле полицейский направлял револьвер прямо ему в голову.

- Осторожнее с оружием!

- Ты тоже с острыми предметами не шути, парень, - абстрактным жестом Дик дал понять, что имеет в виду армейский нож Берса, всё ещё торчащий из заднего кармана. – Судя по размеру и «чистоте» ножа, очевидно, что мяса у вас в доме – в изобилии? А зачем жадничаете, сэр? Думаете, мой метод дедукции хуже, чем у мисс Марпл? Не верю, что такой мясник, как вы, может не припрятать в подвале хотя бы немного вкусного свежего мясца с кровью!

- Вы мне угрожаете?

- Не поймите меня неправильно, просто я весьма голоден, - оскал полицейского напоминал улыбку Чеширского Кота. – Знаете, все как с цепи сорвались. Я круглые сутки – на вызовах. Даже перекусить некогда. Ну же, покажите мне ваши запасы. Я очень люблю бифштекс и был бы безумно рад, если бы вы мне его приготовили.

- Я немного занят…

- Но не мертвы же? – Дик подмигнул и повел револьвером. – Хотя, знаете, если бы вы были мертвы, от вас было бы больше пользы. Не нужно было бы беспокоиться насчет мяса. А уж бифштекс я бы и сам приготовлю из того, что есть. Что молчишь, тварь тупая?! Быстро показывай, где трупы, или я тебе, сука сраная, кишки выпущу!

«Вот и все, - выдохнул в ужасе Берс, инстинктивно выключил газ на плите и медленно поплелся в ванную, откуда еще не успел вынести тела. – Вот сейчас потеря памяти была бы как раз кстати. А потом, как в сказке, я бы обнаружил рядом с собой этого мертвого копа. Хотя чего я вру! Такие ужасные воспоминания никогда не забудутся. Мне конец. Мне точно конец…»

Рядом с ванной растеклась огромная лужа крови.

- Впечатляет. Открывай дверь, я хочу на это посмотреть, - скомандовал страж правопорядка. Сквозь майку, промокшую от пота, Берс почувствовал касание холодного ствола.

- Отойди, придурок, дай посмотреть, - рявкнул полицейский и оттолкнул Берса в сторону, а сам зашел в просторную совмещенную уборную. В ванне одно на другом лежали тела Трорикса и Киндипы. Девушка почти полностью затонула в густой крови, натекшей с двух тел. Казалось бы, все должно было вытечь, но после того, как трупы приняли в ванной горизонтальное положение, у них как будто открылось «второе дыхание».

Лолетта лежала на кафельном полу. Берс уже забыл, почему не положил ее к друзьям. То ли она просто не поместилась в ванной, то ли он просто устал, то ли неожиданно случился припадок, и он забыл, что хотел взгромоздить ее на самый верх этой импровизированной горы тел. Но так или иначе, он не убрал ее с кафеля, и кровь, стекая между плиток, добралась до двери и даже образовала вокруг входа в ванную небольшое озерцо.

Дик Дауни склонился над трупом Лолетты и, бережно достав из кармана  платок, вытер  засохшие кровавые разводы с ее лба. 

- Красивая… - с восхищением, нарочито медленно произнес он. – Это почти безумие – любоваться такой мертвой красотой. Но знаешь, Берс, что из этого самое безумное? – спросил он, оборачиваясь к хозяину дома, которым почти подгадал момент удара ножом, но опоздал всего за миг – ствол револьвера вновь зияет чернотой.

- Что же?.. – пробормотал Берс.

- Что мертвой она выглядит лучше! Блондинки с запекшимся в крови волосами, как правило, всегда молчат, и никогда не скажут тебе какою-нибудь глупость на вроде тех, что можно наслышаться в каком-нибудь дурацком телешоу, мне так кажется, Берс… - Дик перешел на вкрадчивый шепот, – …что именно оттуда они черпают эти все свои дурацкие глупости! Раньше ведь такого не было, – продолжал свое Дик, отложив платок, он нежно провел пальцем по ее приоткрытым пересохшим губам, негромко рассмеявшись, и, когда почти полностью засунул палец ей в рот, произнес. – Трудно поверить, но в этот раз можно быть уверенным, что она его тебе не откусит! Женская, мать ее, психология…

Вынув  палец, он вытер его об ее испачканную в крови и грязи одежду:  cлишком поздний момент для неожиданно резкого удара… упущен.

Дик коснулся языком  нижней  губы, вперив пристальный многозначительный взгляд сначала на нож, затем на взволнованное лицо Берса Мэйстера. Безмолвно подошел к нему вплотную.

- Да бросишь ты уже свой тесак или нет?!.. – взвыл полицейский и, после меткого удара рукоятью по переносице, отобрал у Берса нож. А затем с размаха всадил лезвие Киндипе в живот.

Когда Берс пришел в себя, чувствуя, как кровавые струйки скатываются по его губам, Дик облегченно вздохнул:

- Ну, хватит уже жалеть себя, бедненький. Возьми себя в руки. Дыши спокойно. Вот так. А теперь аккуратно поднимай девочку и неси в гостиную.

Не видя альтернативы, косясь на револьвер, который Дик ни на минуту не отводил в сторону, Берс, чуть не поскользнувшись на полу, залитом липкой, почти загустевшей кровью, поднял Лолетту и вынес из ванной.

- Клади ее здесь. Вот так. А теперь снимай одежду. Да не с себя, а с нее!

- Чего ты задумал, псих?! – чуть не рыдая, простонал Берс. Снимая юбку и трусики с Лолетты, разглядывая ее интимное место, он почувствовал знакомые с детства эмоции, когда одна знакомая девочка предложила ему сыграть в дочки-матери. Он точно так же раздевал ее куклу-голышку, стягивая с безжизненных ножек маленькое платьице.

- Знаешь, четыре года назад мне изменила жена, - с той же твердостью говорил Дик. – Подставила попку грязному ниггеру. Это и не удивительно, она со школы любила гигантские члены. А вот я ничего не мог ему противопоставить из-за проблем с потенцией. Подцепил от какой-то шлюхи-наркоманки на ночном дежурстве, запустил болезнь. В результате я сначала убил чернозадого. Затем женушку. А затем и до той шлюшки добрался. Но второй раз отодрать её не смог. Вот и сейчас, я, представь тебе, может, и хочу испытать женскую ласку, но не могу физически. А вот посмотреть – я бы посмотрел. Давай, приступай. Это же твоя подружка. У тебя наверняка с ней что-то было. Снимай штанишки и слейся с ней воедино, или как там пишут в сопливых книжках?..

- Не могу, - простонал Берс. – Я не могу, ты слышишь, урод, не могу! Она же мертва!

- Но ты-то не мертв! Так в чем же дело?! Трахай суку, если не хочешь получить пулю в…

- Так стреляй, гнида! Я просто не могу ее трахать! Думаешь, я не трахнул бы ее, если бы мог?! Она же сдохла, понимаешь, СДОХЛА! От нее несет дерьмом, и кишки торчат из живота, я просто не смогу, не смогу, не смогу!

Наступила тишина. Берсу показалось, что где-то далеко, за входной дверью, во дворе раздались приглушенные шаги. Но теперь это было уже не важно.

- Поздравляю, ты добился своего, - очень тихо и глухо прошептал полицейский. – Ты надоел мне своим нытьем. Я просто пристрелю тебя, чтобы ты не мучился.

Шаги раздались вновь, теперь – по деревянному крыльцу.

В дверь позвонили.

- Поднимайся. Спроси, кто там. Поднимайся, сука. Я все равно пристрелю его через дверь после того, как убью тебя, падла.

На негнущихся ногах, машинально застегнув ширинку на джинсах, Берс пошел к двери. За ним по полу ровным рядком стелились кровавые следы босых ног.

Скрипнула дверь.

- Здравствуйте, вы к кому?

- Привет, это я, Хостер, твой старый друг! – приятель, надоевший еще пару лет назад, все такой же рыжий и растрепанный, как пожар, через секунду оказался рядом с Берсом и Диком. Полицейский запер дверь на задвижку, лишив Хостера возможности быстрого побега.

- Здравствуйте, ребята, чем занимаетесь? Знаете, я тут буквально случайно увидел твой почтовый ящик, прочитал знакомую фамилию и подумал: а вдруг это дом того самого моего самого любимого друга?

- Ты прав, это я, - с напускной радостью пробормотал Берс и вытер из-под сломанного носа кровавые потеки.

- Конечно, прав! Я всегда прав! – Хостер засмеялся, кажется, еще более противным гоготом, чем два года назад. – Я рад, что ты наконец-то начал ценить мое мнение. А ведь я давно тебе говорил, что скоро наступят тяжелые времена, и это действительно началось. Уличные беспорядки – прямое следствие заговора!

- Как интересно! - до жути саркастично воскликнул Дик.

- Да, да! – глаза Хостера загорелись. – Наш мир захвачен высшими существами, существование которых даже наука боится признать! Представляете, как это ужасно?!

- Да, да, ужасно, - Дик легко толкнул Хостера в гостиную и открыл дверь, за которым прямо посреди комнаты распласталось обнаженное, побледневшее, испятнанное кровавыми брызгами и потеками тело Лолетты. Но старый друг Берса был так увлечен собственными параноидальными бреднями, что этого не заметил:

- Я еще давно, когда мы с Берсом были э-э-э… коллегами, да-да, было такое! Так вот, я давно пытался донести до него всё это, один раз он даже психанул и сунул руку в кипяток, представляете?! Эй, а что это тут у вас? Это что, розыгрыш? А почему она голая? Ребята, вы что, Хэллоуин только через полгода…

- Это наш тебе подарок, - процедил сквозь зубы Дик. - Снимай штанишки и оприходуй её дырку, если не хочешь, чтобы новая дырка появилась в твоем черепе.

- Парни, вы что, серьезно? Она что, мертва? – Хостер закатил глаза и покачнулся, но Берс подхватил его до того, как тот упал бы на окровавленный пол. – Друзья, вы меня удивляете. Правда, я думал, что меня уже ничем не удивить, ведь я и так знаю всю правду о нашем мире, но я признаю – вы смогли меня шокировать!

Он говорил это заплетающимся языком в полуобморочном состоянии.

- В общем, так, - Дик ткнул стволом револьвера Хостеру в щеку. – Я не сумасшедший. Просто я привык получать все, что захочу. А в данный момент я хочу посмотреть на то, как ты долбишься в попку этой мертвой потаскушки, усек? А если у тебя возникнут проблемы, тебе поможет твой лучший друг. Я прав, педик? – обратился Дик уже к Берсу. - Значит так, сначала ты встаешь на колени, а ты…

- Боюсь, я ничем не смогу вам помочь, - Хостер улыбнулся так сильно, что стали видны все его восемнадцать почти целых зубов. – Вот уже несколько лет я каждый день принимаю лекарства, которые, к сожалению, лишают меня, так сказать, потребности в женской ласке. Это побочный эффект, но без этих таблеток я…

- Понятно, спасибо, - хлопнул выстрел, и череп Хостера разлетелся на куски. Брызги свежей крови, осколки черепа, клочья скальпа с обрывками рыжих волос и серая густота с прожилками кровеносных сосудов вместе со снопом искр расплескались по обоям. Заплетающимися ногами безголовое тело доковыляло до стены и сползло по ней, размазывая бывшее содержимое черепа. Еще некоторое время руки и ноги Хостера дрыгались, как под разрядом тока, а кровь, пульсируя, вырывалось из разворошенного обрубка, напоминающего раскрывшийся бутон розы.

- Смещенный центр тяжести, - пояснил произошедшее Дик и сдул с раскаленного дула мерно изливающуюся струйку серебряного дымка. Затем проводил Берса на кухню, приковал его наручниками к трубе и зачем-то добавил:

- Никуда не уходи, я сейчас вернусь.

Когда Дик вышел из дома, телевизор снова включился. Через дверь на кухню Берс взглянул на экран, покрытый помехами. Скосил взгляд на вилку питания, которая вновь лежала на полу у розетки. Затем – снова на переливающийся «песком» светящийся квадрат, который по всем законам логики сейчас никак не мог работать. Болезненным разрядом боль пронзила череп Берса, но левая рука, пристегнутая к трубе, не давала массировать оба виска и хоть немного сгладить мучения. Это жутко злило. А когда с экрана сошла обрастающая плотью человеческая фигура и безмолвно застыла рядом в середине гостиной, Берс почувствовал, что теряет сознание. Существо склонилось над Лолеттой и коснулась мерцающей рукой раны на ее животе.

А затем оказалось рядом с Берсом, и раздался искаженный белым шумом крик:

- Не слушай их! Не слушай! Не слушай их! Не слушай!..

++++

Нет, не смерть. Вовсе не смерть. Если не сейчас, то может быть, позже, он обязательно… обязательно...

- Не слушай их!

Берс в ужасе кричал, пока не сорвал голос.

- Эй, помолчи, так ведь и оглохнуть можно! – возмутился Дик. – Не заставляй меня тратить драгоценные пули со смещенным центром тяжести, ты же знаешь, как их трудно достать? Знакомься, это Карлайл. Я его задержал с утра, он сидел в моей машине. Представляешь, хотел украсть со стоянки магнитолу!

Берс приподнялся на колени и тупо взглянул на кость, торчащую из сломанной левой руки. Должно быть, это случилось, когда он упал, потеряв сознание, ведь кисть по-прежнему была прикована к трубе.

Берс рассмеялся, потому что белая косточка, выглядывающая из-под кровоточащей разодранной кожи, выглядела очень смешно.

Где-то далеко раздавались ритмичные звуки соития. Отстраненно Берс заметил, что стонет только парень. Снова падая в обморок, но уже из-за боли, он заключил, что это и не удивительно: ведь девушка уже мертва.

++++

Нет, это не смерть…

Иногда воспоминания возвращались во сне.

Он уже проходил это в клинике.

Это было очень редкое явление, но сейчас это повторилось вновь, но уже без тех жутких медикаментов.

- Чувак, вместо того, чтобы целыми днями бегать на своем тренажере, сгонял бы лучше за вином в подвал! – воскликнул Трорикс, и Берс понял, что это сон. Ведь Трорикс уже мертв. Так же, как Киндипа, Лолетта, Хостер, а еще, возможно, и Карлайл, кем бы он ни был.

- Хорошо, сейчас принесу, - ответил Берс и осознал: это не просто сон. Это вернувшееся воспоминание.

И еще одна мысль, от которой сознание наполнилось ликованием: он излечился! К нему возвращаются воспоминания!

Следующей мыслью было осознание того, что это может быть заблуждением где-то в глубине хаотичных лабиринтов спящего рассудка.

И все же это было воспоминание.

Подмигнув Лолетте и Киндипе, которые возвращались из туалета, Берс отправился в подвал, где даже летом царила прохлада и где всегда можно было держать «стратегический» запас спиртного.

Оказавшись в полумраке подземелья, Берс вдруг увидел на земляном полу ямку, которая сразу же приковала взор. Захотелось узнать, что это такое. Через минуту он уже раскапывал голыми руками сыроватую землю. Времени искать лопату не было, впрочем, то, что Берс искал, находилось почти на самой поверхности.

Это был рот. Рот, в котором копошились черви. Рот с металлическими зубами. Этот рот зиял в той ямке, которую раскопал Берс перед тем, как потерял память и нашел своих друзей мертвыми.

- Приветствие смертного червя, - произнесло существо, и Берс понял, что это существо гораздо больше, чем кажется. Ведь человек гораздо больше собственного рта, правда? Точно так же и это существо – возможно, оно размером с крупное млекопитающее, а возможно, и с целую планету.

Берс застыл от ужаса, даже понимая, что это сон. Точнее, лишь старое воспоминание, которое странным образом вернулось, несмотря на то, такие плохие воспоминания никогда не забывались.

А затем осознал, что на самом деле это воспоминание вовсе не плохое, а напротив…

Рот в земле продолжал говорить кошмарным басом, от которого закладывало слух:

- … Род существ тщетен твоя плоть девственно грязна ваша жидкость истекает в бреду не смерть осознание не смерть превращение не смерть метаморфоза болезненная слизь разум требухи потонет в пене оргазма не смерть не конец начало роды дефекации рвотной расы…

Улыбка растянулась на лице Берса.

Понимая, что это сон, а во сне можно делать все, он сначала убил Трорикса, одним ударом заставив друга скорчиться от боли. Затем очень долго резал бьющуюся в его руках Киндипу. Лолетту, которая сразу же потеряла сознание, он хорошенько оттрахал, а затем благодушно оборвал её жизнь единственным ударом в живот.

++++

Трорикс ушел на тот свет, за ним ушла Киндипа, вслед за Киндипой – Лолетта. Что-то явно затевалось, плелся какой-то заговор. Берс это понимал очень смутно, его мысли хаотично роились то здесь, то там. Он чувствовал приближение чего-то неминуемого, фатального. Нет. Это была не смерть, Берс понимал, что если не сейчас, то, может быть, позже, он обязательно превратится… во что?

А еще он понимал, что очнулся посреди подвала. И что он уже не спит.

Его левая рука – обмотана бинтом. И ещё он вдруг почувствовал, что все потерянные когда-то воспоминания начали к нему возвращаться. Проблеском в разуме возникали картины того, как он вновь очнулся на кухне, прикованный к сливной трубе. Как, надавив коленом, он сорвал с уголков фарфоровую раковину, как вместе с ней отошла и труба, освободив его от оков.

Как пуля со смещенным центром тяжести разнесла эту раковину, но отклонилась и поэтому не сбила Берса с ног. А затем, не успев перезарядить револьвер, Дик погиб под ударом оставшейся половины фарфоровой раковины. Череп раскололся, как орех, с характерным щелчком, из глаз полицейского заструились кровавые слезы, и он упал в груду тел тех людей, которых нашел на улице и привел в этот дом, пока Берс лежал без чувств. Тех людей, на которых Дик истратил все патроны, а в результате это стало его роковой ошибкой.

Затем вернулись воспоминания о высшем предназначении, о котором поведало то существо в подвале.

Выпив горсть таблеток сильнодействующего обезболивающего и оттого чувствуя эйфорию, Берс принялся переносить трупы в подвал, не обращая внимания на прохожих, которые в панике бегали по улице за невысоким забором. Впрочем, эти люди боялись вовсе не мужчины, который вновь и вновь через двор от крыльца и до двери в подвал переносит одно окровавленное тело за другим. Те прохожие были поглощены собственными проблемами. Беспорядки достигли пика, и стало понятно, что это никакая не акция протеста, а страшное массовое помешательство.

- Что за психи! - смеялся над ними Берс, неся тело Лолетты и ощущая, как в левой руке вновь и вновь противно перещелкивает сломанная кость (даже с обезболивающим руку простреливало острой болью, но Берс предпочитал её игнорировать). – Все-таки, прав был Хостер! Сразу видно – человек с головой был!

Несколько раз телевизор в гостиной вновь включался, но Берс не обращал внимания ни на него, ни на призраков, которые из него выходили, ведь отныне он понимал: это не смерть…

Разложив тела по подвалу, Берс встал на колени перед ямой, внутри которой, хлюпая копошащимися червями, продолжала вещать уродливая пасть:

- … Кишки поллюции прогорклой гнилью сочатся рвотой разложения спазматической слизи…

- «Разложения спазматической слизи», - вторил Берс. Иногда глаза его закатывались, его трясло, но затем он приходил в себя и снова слушал то, что говорят ему инородные уста.

Потому что теперь он знал, что это не смерть, а перерождение, только вот во что?.. Был только один шанс это проверить.

Он взял нож и разрезал уже немного огрубевшую плоть Лолетты от шеи до самого паха. Затем сделал разрезы на ногах – от ступней до таза. Точно так же рассёк вдоль и руки. Отодрав кожу от мяса, он положил её рядом с пастью. Затем взялся за тело Киндипы. Её кожа оказалась слишком изодранной, но и для неё нашлось применение. Прежде чем взяться за Трорикса, он отрезал ему половой орган и так же прошёлся ножом от обрубка в паху и до ступней, а также до горла.

Скоро рядом с ямой в земляном полу оказалась целая горка из развёрнутой кожи, сложенной одна на другую. Из пасти продолжали доноситься речи, которые всё глубже и глубже въедались в рассудок и вместе с тем приносили всё больше понимания.

Берс лёг на это кожаное ложе и накрыл себя его краями. В его руках – нить, сделанная из жил трупов. И игла – из самого тонкого и острого осколка ребра. Этой нитью Берс пришивал плоть над собой так, чтобы полностью замотавшись, оказаться внутри кокона из кожи. Когда он зашил последнее отверстие, стал похож на куколку, которые строят себе гусеницы, прежде чем превратиться в бабочку.

Земля вокруг ямы проваливалась внутрь. Черви расползались по кровавой грязи. Кокон начал сползать внутрь пасти. Когда металлические зубы начали жевать эту кошмарную композицию из мёртвой и живой плоти, никто не кричал. Под действием обезболивающего Берс потерял и страх. А вместе с вернувшейся памятью – потерял и свой разум.

Отныне он знал: пасть сказала ему. Это не смерть. И если не сейчас, то, может быть, позже, он обязательно превратится…  во что?