Эти дети видели много стран. Я не буду дразнить читателя их описанием. Достаточно просто взглянуть на глобус. Некоторые впечатления они запомнили надолго. Но частенько путались в воспоминаниях - случилось ли это в Испании или в Италии, в Англии или Франции? Пожалуй только рыбки красного моря прочно засели в детском воображении. Да и то, они не могли с уверенностью сказать где они видели мурену в Тунисе или в Египте. 
И только раз в год на вопрос отца: «Ну, что? Поедете с нами?» они в один голос отвечали «Да! Да! Конечно!». Дело в том, что раз в год мы забывали о роскоши отелей заводили свой проверенный временем и тысячами километрами Икс Трэйл, цепляли к нему прицеп по имени Гоша и выезжали на отдых с палатками. 
Сейчас мало кого найдёшь в Москве из тех, кто вот так запросто может отправиться «куда глаза глядят». Нет, конечно, сидя где-нибудь в известном на всю страну месте отдыха у костра вы всегда встретите десяток другой туристов-путешественников. С совершенно разным уровнем достатка и профессионализма от «0» до бесконечности. Но что такое двадцать человек по отношению к двенадцати миллионам? Даже не песчинка. Атомная пыль. 
Я хорошо понимаю родителей. В Турции и Египте сервис. Душ, бассейн, аквапарк. Ну и конечно набивший оскомину Ол Инклюзив. Это здорово. Никто не спорит. Но подумайте – разве вы планировали баловать своего ребёнка так, что бы из него вырос «настоящий разбойник»? 
Да, в лесу вам никто не преподнесёт бутылочку ледяного пепси. И муравьи порой залезают в палатку, и комары. Трудно там, в походе. Бывает и дождь зарядит на неделю. Бывают и серьёзные неприятности. Но разве в Египте не гибнут наши туристы? 
Я торжественно расстелил на столе карту Карелии. У нас есть и планшеты и смартфоны, но бумажная карта вселяет какой-то особый дух настоящего путешествия. После недолгих споров и тыканья пальцем в небо , воду и леса мы дружно выбираем заповедник Водлозеро. Дети тут же разбегаются по комнатам читать о заповеднике на Гугле и делиться предвкушением приключений в «фэйсбуке». 
Конечно, сборы в основном ложатся на маму и папу. Но вот наступает долгожданная ночь, выспавшийся днём папа садится за руль, все остальные весело машут руками провожающей нас бабушке и ….. 
Эх, дороги! Сколько про вас написано и сколько ещё напишут. Дорога прежде всего – это свобода. Мы уезжаем из города оставив там уроки, работу, заботу… Мы едем, куда хотим. И останавливаемся там, где нам хочется. 
Для того, что бы дети хорошо работали над уроками или выполняли работы по дому, исполняя свои детские обязанности, они должны знать, что такое свобода. Дети, рождённые в тюрьме или интернатах, брошенные детки не знают этого чудесного вкуса. И им бывает очень трудно в жизни. Оказавшись на свободе они пьянеют, как от вина. А в таком состоянии они нередко совершают глупости. За которые потом расплачиваются всю жизнь. Они вырастают совершенно не подготовленные к тому, что что-то надо делать самим. Своими руками. 
В то время, когда учился я была очень хорошая традиция ходить в походы. Не на пикник и не в лес на полянку, а именно в поход. Они были разной сложности и по разному организованы. В старших классах нас возили на автобусах. Мы добирались до интересных мест на поездах, на электричках. Всегда в сопровождении взрослых. И каждый раз поход был «на пределе». На пределе сил. На предельную дальность. На предельную высоту. Каждый раз мы, как будто что-то доказывали себе. Я смогу, я справлюсь. И там где казалось что лёгкие разорвутся от недостатка кислорода или ноги откажутся нести в гору эти безумные рюкзаки всегда приходили на помощь руки товарищей. Иногда достаточно было взять у друга из рюкзака буханку хлеба, что бы он пошёл. Ведь важен был не вес. А готовность прийти на помощь. А если вы уедете отдыхать на юг Франции, думаю вам и в голову не придёт обратиться к кому то за помощью. Впрочем, в случае необходимости они вам обязательно помогут. И потом выставят счёт. За помощь. 
И вот наконец позади Московская и Ярославские области впереди ночлег на Онежском озере. По дороге мы сделали крюк, километров на 500-700 чтобы заехать в славный город Пудож, где каждый год мы кушаем умопомрачительный салат от шеф повара единственного в городе ресторанчика. 
К вечеру выезжаем на роскошный песчаный пляж щедро поросший вековыми соснами. После дневной жары и многих километров, намотанных на наши Бриджстоун Дулер увидеть бескрайнюю водную гладь, закат и вдохнуть свежий прибрежный воздух с ароматом водорослей просто блаженство! 
Выстраиваем по пионерски свой караван из машины и прицепа и начинаем строить лагерь. Никого не надо учить. Дочь с мамой побежали за хворостом для костра. Мы с сыном ставим палатки. Для жилья, столовую, туалет и маленькая палатка цирк для нашего всеми любимого Ричарда – тигрового боксёра. Ричи тут же начинает важно бегать по периметру и изо всех сил охранять территорию. 
Темнеет. Весело горит костерок. Жена уже наловила рыбки. Дети собрали ягод и грибов. Мы сидим вокруг костра, болтаем обо всем и смотрим на закат сквозь корабельные сосны. Закаты на Онеге удивительно прекрасны. 
Потихонечку мы расходимся. Первой ложится жена. Она очень устала. Ведь всю дорогу она контролировала процесс, помогая мне вести машину. А сопли, салфетки, водички, печенки и сгущёнка с сидений – это её постоянные будни, выходные и праздники. 
За ней уходит спать дочь. Мы с Ильёй, тоже долго не засиживаемся. 
Наступает ночь. Усыпляющий плеск волн. Шум веток над головой. Посапывают и крутятся во сне детишки. Тихо. Спокойно. Ты засыпаешь, как в раю… 
Просыпаюсь я резко. Буквально за миг до происшествия. Открываю глаза и думаю, «Что меня так встревожило?». И тут я слышу нарастающий за доли секунды гул. Такой сильный, как гул двигателей самолёта. И за эти же секунды воздух из полного штиля срывается в сумасшедший ураган. Ветер дует сильно и мощно. Без порывов практически. Только наращивая и наращивая свою силу. Хотя нам кажется что больше уже просто не бывает. 
Жена вскакивает с места и сидя на полу обоими руками вцепляется в палатку, что бы ее не унесло. Колья мы с Ильёй забили душевно. Но песок есть песок. А дерево в близи палатки было только одно. За него и заякорились. Проснулись дети. Илья протирает глаза и смотрит на меня. Что делать? Аля в ужасе хватается за палатку помогать маме. Я начинаю четко и быстро говорить Илье что делать. Сначала закрыть все щели, что бы палатка не раздувалась как парус. Перетащить ко входу все спальники и матрасы и сесть на них держа в руках тент и палатку. В борьбе с ветром проходит около часа. Я понимаю, что мы начинаем сдавать позиции. Ветер усиливается и палатка вот-вот не выдержит напора. Женщины близки к обмороку. Аля поскуливает как наш боксер. Боксер забился куда то так, что его не видно. И на нервы действуют крики и гомон проснувшихся туристов соседей. У них уже унесло несколько палаток. Они включили мощные фонари и ходят по лесу собирая вещи и палатки. На стенах нашего жалкого убежища и на соснах пляшут от ярких фонарей ужасные огромные тени в безумном танце. По воздуху летят ветки, полотенца, тапки….Крики и шум. 
Я посмотрел по сторонам. Все смотрят на меня. А я понимаю, что надо что-то делать. Иначе и наша палатка улетит в лес. Хорошо, если без нас. 
«Так, -говорю я- Илья вылезаем и снимаем тент. По ветру!». 
-Там же ливень? 
-Так надо – это единственный рабочий аргумент в таких ситуациях. Илья не спорит. Несмотря на то, что он босиком и без рубашки. А дождь надо сказать совсем не тёплый. 
Мы выбираемся с ним на улицу. Тент-кухня и туалет изогнуты и свёрнуты в дугу. Трепещут на буйном ветру. Аккуратно начинаем сворачивать тент. Он рвётся из рук так, что мне взрослому мужчине приходится прилагать немалые усилия, что б его удержать. Повоевав некоторое время запихиваем его абы как в прицеп. Женщины с трудом удерживают обнажившуюся палатку. Не смотрим на колья и прутки общими усилиями собираем палатку. Можно сказать с минимальными потерями. Я и Илья собираем потяжелевшие намокшие спальники и другую разлетевшуюся утварь. 
Женщины пытаются нам помочь, но мы загоняем их в машину. Удивительное дело! То что в спокойном состоянии легко помещалось в прицеп, да ещё и место оставалось сейчас не помещается ни в прицеп , ни в багажник. Боксер Ричард молчит как партизан. Лежит под ногами женщин и немножко трясётся от страха и воды. 
Мы с Ильёй, мокрые как курицы, с засыпанными песком глазами ногами и другими частями тела уставшие и замерзшие, но удовлетворённые сделанным втискиваемся в забитую людьми, вещами и собакой машину. 
Женщины поят нас горячим чаем из термоса (откуда они его всегда берут? Просто чудо чудное) и тут, когда все поняли, что беда позади начинаются смешочки и хихиканья. Кто первый заорал, кто куда побежал, и кто как растерялся. Машину качает от ветра даже с прицепом. В стёкла бьются ветки, банки и непонятно что. По деревьям скачут гигантские тени от фонарей туристов бродящих по лесу. 
Поняв, что все нормально, я выхожу из машины и иду к соседям. Узнать, не нужна ли помощь. Но там опытные, взрослые мужчины. И худо бедно потихоньку справляются. От моей помощи они отказываются. Я возвращаюсь, думая по дороге, что они наверняка видели, что у меня двое детей и женщина. И никто из них не поинтересовался, а всё ли у нас в порядке? Странно. В машине тихо. Дети заснули в несуразных позах а мы с женой шёпотом болтая просидели до утра. 
Утром ветер стих. Совсем. Полный штиль. 
Мы с женой потихоньку стали восстанавливать лагерь. Разыскивая по лесу остатки нашей походной утвари. И к тому времени, как дети проснулись, лагерь был как новенький. Ну если сильно не приглядываться. 
На самом деле ничего особенно критичного не произошло. Я вполне контролировал ситуацию. Просто было темно и страшно. Утром дети наперебой спорили кто больше мне помог. Илья был безумно горд тем, что на морозе !! босиком держал и собирал палатку. (На самом деле мороза не было, просто похоладало). Показывал нам синяки и царапины. Алечка бурно рассказывала как кто себя вёл и как она испугалась. Мы позавтракали и продолжили путешествие. 
Поход сложился удачно. Мы многое увидели и пережили ещё не одно приключение, пусть и не такое яркое. 
Всё это я рассказал для того, что бы объяснить, как важно детям дать побыть самостоятельными. Показать их нужность. Даже незаменимость. Это делает их более взрослыми. В том смысле, что они начинают понимать что такое общее, и что такое моё. Что такое ответственность. Не та ответственность когда ты вынес или нет мусорное ведро. Нет. Ответственность за других. 
У нас сейчас многому учат в школе. Мне порой кажется что столькому и не надо. Но у нас не учат одному – думать о других. Заботится о других. Понимать других. Не знаю, должен ли делать это учитель или семья, но это необходимо. Это так же необходимо, как воздух. 
И тогда у нас не будут двое подростков избивать насмерть старика, подрезавшего их дорогую иномарку. А за женщину, обиженную хулиганами будут вступаться. Тогда будут помогать старушке нести тяжёлую сумку. И будут бояться курить и материться на улице. 
Боюсь, что Франции и Канары могут научить только обратному. Стоимости защиты от хулиганов. Цене на жильё в квартале где нет гастарбайтеров. Как и где купить травматику, биту кокаин. 

А если я не прав, то пусть старшие товарищи меня поправят.

2014. Москва