Я шагнул назад, в темноту сада и почувствовал, как ветка прошелестела по щеке.
Я это почувствовал, не герой, рассказа, а я. Даже потёр рукой это место.
Стало немного не по себе и я закрыл рукопись.
Предупреждение было не случайным. То, что вы читаете эти строки, ещё не означает, что я остался жив.
Дело в том...
Я не знаю теперь, что значит умереть? Тот, кто пишет этот дневник это я? Не уверен. Ветка ночного сада очень остро показала мне,
что на самом деле я не знаю, на сколько я это я. насколько - совсем другой человек.
Эти глаза смотрели на меня, не знаю откуда. Знаю только, что они не мигали. Я узнал их.
Антиквар Йенс. Мне стало жалко Пребена, его первую жертву. Первую ли? Теперь, когда я всё меньше начинаю понимать и осозновать я уже не могу точно сказать с какой последовательностью развивались события.
Иногда мне кажется, что времени не существует. Что все это произошло одновременно. Есть только связи между событиями. А времени нет.
Я есть всегда. И буду всегда. Вместе с целой вселенной.
Когда начинаешь это понимать сначала становится немножко страшно и подташнивает. Это ничего. Я быстро привыкну.
Я открыл глаза. Мальчик лет пяти стучал мне по коленке пластмассовой лопаткой.
- Привет, малыш.
Он подмигнул мне и убежал. Господи! Ведь он совсем ещё малыш!
Мне стало тяжело. В районе грудины защемило. Рядом на скамейке лежала рукопись. Может быть это та самая скамейка? Не знаю. И разве теперь это имеет значение. Я хотел выбросить книгу в стоящую рядом урну, но напоследок раскрыл и прочёл ещё один текст. Из середины книги.

********************************************

Эта лестница петляла и изгибалась, словно лента серпантина, запущенная неведомой рукой далеко-далеко в небо. Перил не было. Вообще было непонятно, как можно идти по ней не падая вниз. Она была так хрупка, что не выдержала бы и крыла бабочки, но совершенно непостижимым образом не прогибалась под моими ногами. Более того, она мне казалась каменной и надёжной. Я посмотрел вверх, приложив руку ко лбу.

Туман, туман, обрывки облаков, похожие на мысли… между ними кружась и качаясь опускаются листья. Красные и жёлтые. «Осень», - подумал я. И продолжил подъём.

- Ты должен настроиться. Я буду рядом только тогда, когда наши мысли резонируют.

Это голос Пребена. Но почему его? Я ожидал услышать Йенса… Хотя… Может быть именно его я и слышу. Может быть это только голос Пребена?

Я вспомнил его историю о легионерах. Йенс начал меня учить. Рукописи тогда ещё не было. Она была написана гораздо позже Левием Матвеем. Нет, постой. Матвей был на тайной вечере, а рукопись писал Иуда. Точно. Я хорошо запомнил эту колючую ветку, царапнувшую мне лицо в ночной прохладе виноградника. Или сада? Не помню. Помню только голос, пронзивший насквозь и выворачивающий душу наизнанку. "Что делаешь, делай скорее". Странные слова. И это ощущение того, что он всё знал заранее. Постой, так это ЕГО голос?!!! Или Пребена?

Йенс говорил так:

- Если я крикну сотне легионеров: «Беги!», они побегут. Да?

- Да.

- Давай посмотрим подробнее, как это происходит? Сначала, прежде чем отдать им команду, я должен был представить себе то, как они бегут. Потом, решив какой именно вид действия я хочу от них получить я включаю в работу свой организм. Свою систему, синхронизировав которую мы с тобой сможем перемещаться по снам людей. Так вот, сначала на моих синапсах под действием ферментов возникает электрический ток. Ты должен очень хорошо всё это представлять и понимать. Целые группы нейронов возбуждаются и включаются в процесс. По нервам сигнал от них побежит к мышцам языка и заставит их сокращаться. Сокращаться под управлением всё тех же нейронов, создавая колебания воздуха строго определённой частоты. Затем волоски в ушах задрожат, и я пойму, что извлечение команды удалось. Пойму это по сигналам, пришедшим от моих нервных окончаний, расположенных в ушных волосках, и перепонках. Затем я включу область мозга, отвечающую за зрение. Глаза, побегав туда-сюда найдут объект применения команды и определят его как сотню легионеров, сравнив с образами, хранящимися в моей памяти. После этого я периодически проверяя картинку, рисуемую глазом пойму, что в ней произошли изменения, а значит команда моя принята, обработана и выполнена. Последней включится область мозга, контролирующая направление изменений строя легионеров и их скорость. И только после этого, я пойму, что моя команда отдана и выполнена. Странно, не правда, ли?

Чтобы отдать такую простую команду, мы тратим очень много усилий? Куда проще было бы просто подумать об этом. Но как сделать, чтобы это поняли легионеры? И разве не удивительно, что дрожание воздуха, называемое нами «речь», несёт в себе какую-то информацию? А дрожание ветра – нет. Но и это ещё не всё! Давай теперь посмотрим, как вели себя легионеры.

Лестница сделала очередной поворот и я прибавил ходу, стараясь выйти из набежавшей тучки. В ней было сыро и холодно. Мимо пролетел жёлтый лист с зелёными прожилками и упал мне под ноги. Что было внизу не видно. Хоть спички в глаза вставляй…