Вика обнаружила себя сидящей на голом крашеном полу в двухкомнатной квартире. Перед ней стояли тазы и ведра с расчлененными фрагментами человеческого тела. Крови не было. То есть кровь, конечно, была и много, но ее уже уносило по чугунным стоякам пятиэтажки. Почему пятиэтажки? Да потому, что Виктория точно знала, что живет в пятиэтажке.  Теперь нужно сделать самое главное, разложить фрагменты по пакетам и вынести в мусорные контейнеры. Ночью, чтобы никто не заметил. И желательно подальше от дома. Складывая куски того, что еще несколько часов назад было человеком, Вика не испытывала страха или мук совести. Ну, убила и убила. Теперь главное не попасться. А кто был этот человек и за что она его так, девушка не помнила. Все убийство стерлось из памяти. Сейчас бы ликвидировать это все и больше никогда, никогда этого не совершать. Впрочем, она уже много раз давала себе слово, и даже какое- то время держалась, а потом что-то случалось, и Вика приходила в себя уже в квартире, пакуя по пакетам останки.

- Ужас, ужас, - шептала она, толкая перед собой сумку на колесиках и разбрасывая по разным контейнерам страшное содержимое. Обязательно по разным! Чтобы запутать всех и вся. Выкидывая последний пакет, Виктория огляделась. Местность показалась ей хорошо знакомой. Вот там должны пойти частные дома, и она там живет.

- Как это? – вдруг в растерянности остановилась девушка. – Я же живу в пятиэтажке.  Какой еще частный дом?

- Все это последний раз, - бубня про себя, Вика понеслась домой и тут поняла, что заблудилась.  Знакомый, незнакомый двор завертелся вокруг нее,  мусорные контейнеры с грохотом перевернулись и из них не спеша стали выползать черные пакеты, мерзко шурша полиэтиленом.

- Я не хотела! – закричала Виктория, не в силах сдвинуться с места. А пакеты все ползли и ползли и вот уже завалили ее по грудь и нечем дышать, вот уже и ничего не видно, кроме шевелящегося черного полиэтилена.  Темнота и шуршание. И что-то липкое.

« Плохо кровь спустила, не всю» - мелькает мысль и, пытаясь вырваться из липкого жуткого плена, Виктория проснулась.

Сон быстро испарился из памяти, как только  Виктория, засунув ноги, а мягкие тапочки прошлепала в ванную.

Сегодня девушке на работу можно было прийти к двенадцати часам. Вика преподавала русский и литературу в той же школе, где училась младшая сестра Юлька.  Заварив чай, Виктория положила в тарелку бабулиных сырников  и приготовилась не спеша позавтракать в полной тишине. Не получилось. Громко хлопнули ворота и через минуту в дом ввалились Юлька и баба Валя.

- Ура-а-а! – швырнув портфель, проорала сестренка. – А у нас уроки отменили!

- В связи, с чем это? – нахмурилась Виктория.

- А, у бабули спроси! Я не поняла ничего! – отмахнулась та и ускакала в свою комнату.

- Что там бабуль? – ловко расправляясь с сырником, поинтересовалась Вика.

- Ой, Викуся и не спрашивай! Ужас- то, какой! – заохала баба Валя.

- Что там за ужас? Бомбу нашли? Школу заминировали?

- Ах, если бы! – ответила Валентина Ивановна.

- Бабуль, ты чего? – Виктория аж жевать перестала. – Ты, что такое говоришь?

- Да бомбу-то увезут и взорвут, а школу разминируют! А тут и не знаю, как сказать. Маньяк у нас в округе завелся. Представляешь? Распиливает людей на кусочки, складывает по пакетам и выбрасывает в мусорные контейнеры. Вот! – выдав тираду, баба Валя с интересом следила за реакцией внучки. По ее расчетам, Вика должна была грохнуться в обморок от такого известия.

- Да? – растерянно переспросила девушка и замерла. Перед глазами, как на кинопленке пронесся сегодняшний сон. – Это ужас…, - побледнев, добавила она.

- Это все, что ты можешь сказать? – обиделась на слабую реакцию бабуля.

- Нет, не все, - покачала головой внучка. – Я могу еще кое-что к этому добавить.

- Э-э-э, - разведя руками, баба Валя села на стул и выжидающе уставилась на Вику.

- Могу добавить, что этот тип живет в пятиэтажке, где-то рядом с нашим частным сектором. Он болен. Психически болен. Что там у него я не знаю. Может шизофрения, а может раздвоение личности. Я в этом не сильна. Как убивает и почему не помнит, а приходит в себя только после убийства, когда надо заметать следы. Боится, что поймают и очень страдает. Болен, болен. И скорей всего это мужчина.

- Это как ты? – проблеяла баба Валя.

- Это бабуля опять сон, - вяло отмахнулась внучка.

- Так надо Михаилу рассказать! -  вскочила женщина. -  Наверняка его отделу поручат это дело!

Михаил Васильевич Вихлянцев (Викин отец и сын бабы Вали)  был начальником следственного отдела.

- Ой, бабуля, - фыркнула Виктория. – Что ты ему скажешь? Что его ненормальной дочери опять вещий сон приснился? Где она пребывала в теле преступника?

- Зря хихикаешь! – обиделась бабуля. – Он очень серьезно относится к твоим снам и видениям.

- Ладно, бабуля, не обижайся, - поцеловав бабулю, Вика принялась мыть посуду. – А про сон надо рассказать. Этого человека нужно лечить, а он спокойно расхаживает по улицам.

Маньяка схватили где-то, через неделю. И конечно Викина помощь в этом деле оказалась неоценима. Михаил Васильевич, внимательно выслушав Валентину Ивановну, а потом Викторию, велел своему отделу первым делом проверить душевно больных людей. Кто состоит на учете, а кто может и выписался недавно. И прямо в яблочко попал! Три недели назад в период стойкой ремиссии  из больницы выписался  Вязев  Александр Витальевич. Мужчина сорока лет, славянской наружности. Соседи на него не жаловались, говорили, что после больницы ведет себя тихо. Вот только иногда по ночам были слышны стуки не совсем понятного происхождения. Милиции повезло. В этот же вечер подозреваемый подъехал к подъезду на своем москвиче и, вытащив из багажника внушительный мешок, стал подниматься к себе в квартиру. Тут его и повязали. В мешке оказалась девушка лет пятнадцати. Без сознания, но живая. Александра взбесили ее красные лакированные туфли на шпильках. Всего- то на всего, туфли!  А у человека мозги набекрень враз поплыли. Дальше не помнит, что делал. А на деле выследил, чуть-чуть придушил и в плотный матерчатый мешок, специально для таких случаев сшитый девушку- то и упаковал. Повезло девчонке, что и говорить. Не то, что остальным. Представить жутко…  Вот так какой- то сон спас девушке жизнь.

 Папа, с тех пор приходя с работы, всегда спрашивал за ужином.

- Ну, что дочка виделось тебе еще что либо? А то у меня висяков туча!

- Пап! Мне же не по заказу сны снятся, - смеясь, отмахивалась Виктория. – Я не могу их контролировать.

- А жаль, - вполне серьезно огорчался отец и брался за ужин.