Их было десять, а, может, и больше. Так как лица были искажены гримасой ярости, а тела переплетались, пытаясь приблизиться ко мне, я никак не мог сосчитать, всё время сбиваясь.

Раз, два,три – рука, жилистая,  вытягивается из общей массы – четыре, пять – громкий крик раздражает слух, всегда чуткий и нежный – шесть, семь – да сколько же их здесь – восемь, девять – что у них за лица – десять – визг, резкий, истеричный и оглушающий – и я вновь сбился со счёта! Нет, никак не могу сосчитать!

Что они говорят? Протестуют, негодуют ли? «Система, система-а-а...» - доносится из раскрытых ртов. «Мы –ы-ы сис-те-ма-а-а!» - превращается в сплошной визг.

Кто вы? Я закрываю уши ладонями, стараясь прижать посильнее, но крики всё равно пробираются сквозь мягкую кожу, теснятся внутри перепонок, закручиваются воронкой.

Что вы от меня хотите? Я пытаюсь отбиваться, скорее машинально, нежели по надобности, так как они не могут дотянуться, но отчаянно пытаются. Кто эти люди? И люди ли они? Образы, оболочки без имён и фамилий. Кто выдумал вас или создал? Кто вы? Мой голос, обычно звенящий и порой громоподобный, теряется среди их протяжного, пронзительного визга, становится вдруг бесцветным, глуховатым и невыразительным.

Рука, потная и пухлая, вырывается из переплетения тел, пытаясь схватить меня за горло, но я просто делаю шаг назад, всё же пытаясь сосчитать их. Девять, десять – тошнотворное, мерзкое зловоние врывается в ноздри: жуткое, ужасающее, едкое.

Оставьте меня в покое! Пытаюсь бежать, отмахиваясь, но ноги не слушаются. «Мы есть ... мы...» - доносится еле слышно. Вы есть кто? Кто вы? Теперь они шипят так, словно кто-то набросил петлю на шеи, разом собрав воедино, затянув потуже. Нужно их сосчитать! Раз, два, три – глухое клокотание – четыре, пять...

«Не надо, не считай», - что-то тяжелое, но мягкое ложится мне на правое плечо. Хобот? Некогда об этом думать, ведь они, эти лица, исчезают. Раз-два-три-четыре...Но мне нужно! Я должен знать, сколько их там?

«Не нужно...»

Я должен!

«Не должен...»