На дежурство своё ночное

Заступает Луна. На ней

Только облако кружевное –

Пеленой из погасших дней.

Что под маской венецианской?

Может, бледность её лица,

Или взгляд – разлихой, цыганский,

Застарелый овраг рубца?

Или память о непрощённых,

Строки ливших не для неё?

Пеплом рукописей сожжённых

Ложь припудрена, в семь слоёв.

А Луна знает всё на свете.

Хочешь правду? Плати скорей,

Но не бренной земной монетой –

Половиной души твоей…

Смяла маску, стряхнула пудру,

Улыбнулась, проговорив

Нежно-пряно и горько-мудро:

– За изыски – двойной тариф.