(галактическая сказка) 

Айбо-лют, хирург первой категории Галактического центра планетарной онкологии, положил трубку межспиральной коммуникации, лениво потянулся и начал собираться на работу. На этот раз вызов пришёл с отдалённой окраины Галактики, с планеты, на которой выращивался типовой образец коллективного мозга. Планета была больна, и требовалось оперативное вмешательство.

— Дорогой, ты надолго? — заботливо спросила хирурга его супруга, дородная Василиска.

— Думаю, к обеду вернусь, милая, —ответил Айбо-лют, ласково улыбаясь во все свои три рта.

Он вывел из гаража звездопрыг, проверил уровень энергина в баке и свистнул роботического ассистента, Эскулаппу. Тот немедленно прибежал, таща на  полированном горбу большой походный медицинский чемодан. Оба погрузились в звездопрыг, и тот поскакал по космосу, резво перепрыгивая с одной спирали галактики на другую. Не успели доктор и его помощник рассказать друг другу по паре анекдотов, как звездопрыг, совершив семь сверхпространственных переходов, приземлился на поверхности больной планеты, слегка подпрыгнул напоследок и замер.

Конечно, совсем необязательно было тащиться в такую даль, автоматика  могла и сама принять решение. Например, в крайнем случае, перезапустить процесс формирования коллективного разума, шарахнув по планете небольшим астероидом, чтобы вызвать потоп. Но традиция есть традиция — окончательное  решение по методам лечения должен принять специалист.  Тем более, если требовалось оперативное вмешательство.

Айбо-лют выбрался из звездопрыга, стоящего посреди поросшего зелёной травкой луга, прищурился на ласково греющее солнышко и распорядился: «Эскулаппа, тащи сюда самых главных на планете, начнём первичный опрос!»

Через некоторое время были доставлены три представителя местного мира.По данным наблюдательного центра, от этих троих зависело многое на планете — если не всё. Аборигены были слегка растеряны, но старались делать вид, что ничего особенного не происходит, словно их каждый день  похищают.

— Ну что, уважаемые, как будем планету спасать? — обратился к туземцам Айбо-лют. — Я — хирург первой категории Галактического центра планетарной онкологии, прибыл сюда, чтобы назначить лечение. Планета под угрозой уничтожения разумной жизни.

— Как так? — дружно воскликнули аборигены.

Один из них, с сердитым выражением лица, добавил:

— Неужели всё-таки война будет?

Другой, горбоносый брюнет с пышными усами и добрыми карими глазами белозубо улыбнулся:

— О чём речь, уважаемый? Потепления, эта… глобальная?

— Да нет, нет, — небрежно отмахнулся от этих предположений врач.

— А что же? Неужто ледниковый период надвигается? Этого нам ещё не хватало, — проговорил грустный абориген.Он смотрел то на Айбо-люта, то на его помощника, то на звездопрыг, что стоял позади, посверкивая полированным боком, очень похожий на помесь избушки на курьих ножках и  небольшого синхрофазотрона.— Кстати, а вы, доктор, раньше случайно на нашей планете не бывали? Есть тут у нас герой один фольклорный, Горынычем зовут, ну вылитый...

— Нет, меня зовут Айбо-лют,— представился хирург. — Я у вас в первый раз. А Горыныч — ну да, в медицинской карточке запись есть, бывал он у вас. Мы с ним в разных сменах.

— В чём же тогда дело, в чём угроза? — раздражённо спросил Сердитый. Ему явно надоела игра в угадайки, и он решил спросить прямо.

— То есть, получается, вы не в курсе…,— вздохнул Айбо-лют.— Вы точно самые главные на планете?

— Вот мы с товарищем, —Грустный показал на Сердитого, — точно одни из главных. Нас народ избрал. А вот этот товарищ в кепке, — он указал на Доброго, — явно по ошибке сюда попал.

— Нет, в наших краях главнее меня никого нет. Люди сказал — иди в начальники — мы пошёл, —хитро улыбнулся Добрый. — Это такой головная боль, дорогой! Я бы лучше урюк торговал! Шашлык-машлык кушал!

— Ладно-ладно, — примиряюще поднял руки хирург, —разберёмся. И у нас, галактических онкологов, ошибки случаются.

— Доктор, вы нас пугаете, — озабоченно сказал Сердитый.

—  Пугаться пока рано, уважаемые, — произнёс лекторским тоном Айбо-лют. — Поглядим, что тут у вас происходит, и решим, страшно или нет. Итак, к сути. Я получил сообщение о патогенной активности на планете и немедленно прибыл для ликвидации процесса.

— Но мы ничего не посылали, — в глазах Грустного сконцентрировалась вся вселенская грусть.

— Мамой клянусь, не посылали! — Добрый ткнул себя кулаком в мускулистую грудь.

— Это провокация! — возмущённо выкрикнул Сердитый. — За это кому-то придётся ответить!

— Вы и не могли посылать, — успокоил разбушевавшихся аборигенов Айбо-лют. — Сообщение послала система наблюдения за планетой. Имеется угроза существованию коллективного разума. Вы ведь знаете, что у вашей планеты есть коллективный разум?

— Нет, не знаем! — дружно ответили те.

— Незнание не освобождает от ответственности,— нахмурился Айбо-лют. — Сейчас мы установим с ним связь и выясним, в чём дело. Эскулаппа, организуй сеанс связи!

Эскулаппа что-то подкрутил и понажимал на  переносном универсальном трансмиттере, и все присутствующие услышали тяжкий вздох, доносящийся, казалось, из самого сердца планеты.

— Говорит Айбо-лют, хирург первой категории Галактического центра планетарной онкологии, — представился врач. — Как вы себя чувствуете? Расскажите о ваших проблемах.

Грудной женский голос с придыханием произнёс:

— Томно мне… Ох, томно.

— Что это значит? — нахмурился Айбо-лют. — На что конкретно жалуетесь?

— Не могу я так жить. Летать охота…

— Так, голубушка, вы же вроде летаете, всю жизнь причём, — изумлённо поднял брови Айбо-лют, — по орбите вокруг Солнца.

— Это всё не то, — вздохнул коллективный разум, — мне романтики хочется, а не вот это всё.

— Что это? — в один голос спросили аборигены.

— Жители меня утомили, в них пропал дух авантюризма.

— Так Вам, голубушка, хочется приключений?— вопросительно сказал Айбо-лют. Аборигены переглянулись, не понимая, о чём идёт речь, а врач с облегчением вздохнул — проблема оказалась пустяковой: — Звать-то вас как прикажете, томная вы наша?

— Маша, — немного кокетливо представилась планета. — И вы совершенно правы, доктор, хочется приключений. Надоело мне по одной и той же орбите туда-сюда мотаться.

— Мы подумаем, как тебе помочь, — констатировал Айбо-лют.

— Может, она взбесилась? —шёпотом предположил Сердитый. — Слыханное ли дело, чтобы планета требовала приключений?

— А это не опасно? — усомнился Грустный. — У нас тихий обустроенный мир, потрясения могут только повредить.

— Вы слышите, доктор? — заплакала Маша, и все присутствующие ощутили гул под ногами.

— Машенька! Вах! Зачем земля трясёшь?!! — воскликнул Добрый. — Скажи, что хочешь - всё сделаем! Мамой клянусь!

— Я хочу летать! — сварливо откликнулась планета. — О! Это волшебное чувство полёта! Раскинешь руки! Подставишь лицо космическому ветру и несёшься сквозь звёздную пыль в галактические дали! — при этом земля  ощутимо качнулась.

На ногах не удержался никто.

— Какие руки?! — взвыл Сердитый, потирая ушибленный зад. — Какие руки могут быть у планеты?

— Доктор! Помогите! — взмолился Добрый, — Она полететь, а мы как?! Какой-то шайтан-майтан в неё вселился!

 — Спокойствие, только спокойствие. Маша, возьми себя в руки. В те самые, которые раскинуть хочется…Мы с ребятами отойдём, посоветуемся, а тебя пока Эскулаппа развлечёт, — доктор жестом позвал аборигенов за собой, подмигнул роботическому помощнику, и все четверо отошли в сторонку.

— Так, господа-товарищи, дело в следующем. Маша ваша находится в состоянии, подобном наркотическому опьянению. Поймите, ведь все наркотики и прочие пакости, которые население вашей планеты употребляет, воздействуют на её нервную систему! Да ещё экология! Везде химия, тяжёлые металлы. Да Маша скоро совсем с катушек съедет, отправится на широкую грудь Юпитера плакаться, тут и вам, и ей конец настанет.

— Выход только один, — продолжил Айбо-лют. — Сейчас я уговорю её временно воплотиться в какое-нибудь существо, ну и я её на себе покатаю. Недалеко, в пределах солнечной системы, конечно. На звездопрыге ощущения полёта нет, а со мной она получит кучу эмоций, и, может быть, успокоится и придёт в себя.

Аборигены настороженно молчали.

— И ещё одно! Пока мы летаем, вы должны составить план мероприятий по приведению вашей цивилизации в русло здорового развития. Никаких атомных бомб, оружия массового поражения. Всё уничтожить. Провести мероприятия по восстановлению ресурсов планеты.  Всё население накормить и вылечить. Очистить окружающую среду. Иначе придётся ставить планете клизму. Помните Ноя и Библейский потоп? Вот примерно так это и будет, я не шучу. Кандидатура Ноя уже утверждена. Все вопросы в моё отсутствие решает мой помощник, Эскулаппа.

И тут раздался тревожный голос Эскулаппы и громкий плач Маши. Все четверо заговорщиков схватились за головы и побежали назад, к эпицентру плача.

— Успокойся, Маша, не плачь, —убедительным докторским тоном произнёс Айбо-лют, — мы знаем, как исполнить твоё желание.

— Правда?

— Да, правда, — ответил врач и посмотрел на аборигенов, всё ещё державшихся за головы. —Эскулаппа, приготовь кварковый модулятор образов!

— Это воплощатор что ли, босс? — деловито осведомился Эскулаппа.

— Ну да, конечно, что же ещё? Тащи быстрее,  — нервно скомандовал Айбо-лют. Эскулаппа поспешно бросился к звездопрыгу и притащил странное устройство, одновременно напоминающее мясорубку и ёлочную игрушку.

Устройство было массивное и трёхногое. Эскулаппа установил воплощатор на ровном месте, понажимал на нём какие-то кнопочки, один раз провернул какую-то рукоятку. Прибор мелодично загудел, потом нескромно пукнул и загорелся разноцветными ёлочными огнями.

— Маша, загадай облик, в котором ты хотела бы материализоваться, чтобы вволю полетать! — торжественно скомандовал Айбо-лют.

Из трансмиттера донеслось приглушённое хихиканье, затем пространство перед выходным раструбом воплощатора начало сгущаться, приобретать плотность и  разноцветную окраску. Возникли какие-то маленькие вихри, вращение которых сопровождалось мелодичным звоном, затем они слились в один большой вихрь. Вихрь замедлил вращение, и вот уже можно было выхватить взглядом то стройную девичью ножку, то ручку, то развевающуюся гриву волос и подол коротенького легкомысленного платьишка. Затем воплощённая Маша замерла, постояла, покачнулась, едва не упав, и обвела удивлённым взглядом окружающее пространство.

— Ой, какой дракончик симпатичный! — сказала она пьяненьким сладким голоском, когда её взгляд остановился на Айбо-люте. — Это ты меня обещал покатать?

— Да, это именно я, — поклонился врач.

— Наша Маша выбрала себе весьма легкомысленный образ, — озадаченно пробурчал Сердитый. Но по выражению его лица было понятно, что образ он одобряет.

— Хороша Маша наша! —воскликнул Добрый. — Вах! Такой девушка — персик, а не девушка!

— Да, вполне, вполне, — негромко подтвердил Грустный.

— Карета подана, мадам! — бархатным голосом проговорил Айбо-лют и галантно присел.— Прошу садиться на среднюю шею!

— Мадемуазель, — поправила красотка и с грацией кошки запрыгнула на спину хирурга. Взметнулась коротенькая юбка, на миг продемонстрировав аборигенам юные прелести. Все трое одновременно сглотнули слюну.

— Полетели! — закричала Маша и заливисто рассмеялась.

Айбо-лют внутренне сосредоточился и усилием воли перешёл в режим антигравитации. Его внушительная туша, увенчанная тремя головами на длинных шеях, сверкающая в солнечных лучах всеми цветами радуги, плавно поднялась в воздух и, всё ускоряясь, унеслась высоко в небо. Вскоре она превратилась в маленькую тёмную точку и затем совсем растворилась в сияющей голубизне.

Три аборигена оторвали взоры от небес и, как по команде, вопросительно посмотрели на Эскулаппу, который, как существо строго функциональное и незапрограммированное на романтические переживания, не удосужился провожать взглядом лихую наездницу, улетающую в космос верхом на хирурге первой категории.

— Приступим, джентльмены. Необходимо до возвращения наших экскурсантов разработать план мероприятий по приведению вашей цивилизации в русло здорового развития. Уверяю вас, что вариант с потопом и Ноем — не шутка, он является стандартным для такого плачевного  положения дел, как на вашей планете. Естественно, коллективный разум по имени Маша, который сейчас находится в зачаточном и не очень здоровом с точки зрения коллективной психологии состоянии, при этом будет эвакуирован с планеты и пересажен в плодородную почву в Галактической оранжерее. Итак, начнём, — и Эскулаппа, в свою очередь, вопросительно посмотрел на трёх аборигенов-президентов.

— Видите ли, уважаемый Эскулаппа, мы, так сказать, являемся персонажами по большей части представительными, и планирование такого рода не можем делать без наших помощников, консультантов и, тем более, без согласия некоторых высокопоставленных представителей элиты нашего общества, — извиняющимся тоном произнёс Грустный, и два его компаньона утвердительно закивали, подтверждая истинность его слов.

— О, это совершенно понятно, я только хотел, чтобы от вас прозвучало признание этого факта. Итак, называйте всех, кто здесь нужен, и мы их соберём здесь в кратчайший срок, — ничуть не удивился Эскулаппа.

Через несколько минут все необходимые данные были переданы в систему слежения за планетой, и ещё через полчаса стали прибывать первые летающие тарелки с персонажами, затребованными президентами, и с оргтехникой. Работа по составлению плана мероприятий закипела. Эскулаппа координировал и направлял весь процесс в соответствии с нормативными требованиями процедур по лечению онкологических планетарных опухолей.

Ближе к вечеру аборигены начали волноваться о том, что Маша и Айбо-лют куда-то пропали.

— Всё нормально, граждане! — успокоил их Эскулаппа. — Пусть порезвятся, полетают. Доктор это шибко любит — а тут как раз случай представился. Да вы не волнуйтесь за свою Машу — она же только воплощение, ей ничего не угрожает.

— А, ну тогда ладно, пойдём работать, — облегчённо вздохнули переживающие президенты и отправились подгонять своих советников.

Айбо-лют с Машей покружили вокруг планеты, потом заглянули на тёмную сторону спутника. Маша, в начале полёта повизгивающая от страха и удовольствия, потихоньку трезвела и вскоре заскучала.

— Знаешь что, дракоша, я всё это видела! И свою планету со всех сторон разглядывала, со спутников, и на другие планеты заглядывала через телескопы. Ты меня этим не удивишь, — капризным голоском пожаловалась она.

— Ладно, тогда давай я тебе покажу межпланетный слалом, — предложил Айбо-лют. — Головка не кружится?

— Давай, показывай, дракоша! Дай жару! — бодро скомандовала лихая наездница.

И Айбо-лют показал всё, на что был способен. Глубокий скоростной нырок за Плутон, облёт Солнца на минимальном расстоянии, так что аж кончик хвоста слегка подпалился, пролёт через кольца Сатурна, — всё это Маше было нипочём, она только иногда радостно взвизгивала и крепче впивалась ногтями в шею Айбо-люта.

Коронным номером показательной программы Айбо-люта стал слалом в кольце астероидов. Закончился номер тем, что Айбо-лют набил себе очень приличную шишку, не успев отвернуть от очередного небесного камня.

— Бо-бо, дракоша? — участливо спросила Маша.

— Пустяки, до свадьбы заживёт! — браво отрапортовал Айбо-лют, но из пояса астероидов вышел.

— Ну ладно, пора возвращаться. Последний, смертельный номер — вход в атмосферу по баллистической траектории на предельной скорости! Это будет вместо фейерверка! — объявил доктор.

— Давай, дракоша, жми на газ! Упаду на саму себя как звезда! — с энтузиазмом воскликнуло воплощение коллективного разума планеты, назвавшееся скромным именем Маша.

Наступил вечер, работа по составлению плана мероприятий была закончена, все пункты были согласованы по существу и по срокам. Все аборигены толпились кучками вокруг воплощатора, который мелодично гудел и переливался новогодними огнями, и лениво переговаривались.

Вдруг высоко над горизонтом вспыхнула яркая звезда и начала быстро приближаться. Раздался грозный гул, аборигены разом замолчали и застыли в ожидании.

— Спокойствие, граждане! — проскрипел Эскулаппа. — Это доктор с Машей возвращается, решил напоследок полихачить, наверно. Любит он это дело, хлебом не корми, дай порулить в атмосфере на космических скоростях! Хулиганство, конечно, да что делать, ему никто не указ!

Звезда упала на землю поодаль. Яркая вспышка, затем содрогание земли. Вокруг разлилось загадочное свечение, рассеяв вечерний полумрак на многие сотни метров вокруг.

Потом свечение погасло, снова зазвучали сверчки и цикады, прячущиеся в луговой траве, а немного погодя из полумрака показались Айбо-лют и Маша. Они о чём-то весело переговаривались, Маша отчаянно жестикулировала. До зрителей донеслись обрывки фраз:

— И я так же смогу? И в другую Галактику? Классно! — слышался Машин голос.

— Но нужно присматривать за процессом, работы много! — солидно отвечал Айбо-лют.

Парочка подошла к встречающим, Маша приветственно помахала всем присутствующим, деликатно зевнула и обратилась к Эскулаппе:

— Что-то устала я, переволновалась. Пойду к себе, отдохну, приведу себя в порядок. Давай, робик, выключай свою шарманку.

Что Эскулаппа и сделал. Маша прощально помахала ручкой, закрутилась в девоплощательном вихре и исчезла без следа, как и не было её.

— Что, Эскулаппа, работа сделана? — поинтересовался Айбо-лют.

— Так точно, доктор, всё по технологии!

— Ну, и какой твой прогноз?

— Прогноз положительный, доктор.

— Ну, тогда полетели домой. Я и так уже к обеду опоздал, только к ужину явимся. Достанется мне от Василиски.

Эскулаппа дал аборигенам последние инструкции, и те улетели по домам, по офисам, жёнам и любовницам — кто куда! Взгромоздив на спину воплощатор,  помощник и доктор  побрели к звездопрыгу. Работа была сделана.

___________________________________________________________

— Дорогой, ты сегодня задержался! Я тебя к обеду ждала, а уже ужинать пора. Устал, голубчик? Наверно, нелегко пришлось? — заботливо заворковала Василиска, встречая супруга на пороге дома.

— Да всё нормально, даже операции не потребовалось, терапевтическими мерами обошлись, — уклончиво ответил Айбо-лют, нежно обнял свою драконшу и ласково потёрся всеми тремя шеями о шеи супруги.

И долго с тех пор снились Айбо-люту сны, в которых он с Машей летал через Галактики, туманности, весело кружил вокруг квазаров, проносился сквозь чёрные дыры, в полёте задевал крылом маленькие астероиды, и они осыпались со своих орбит яркими звёздочками. И что ему запала в душу эта легкомысленная особа, принявшая с помощью воплощатора форму, совсем не отвечавшую канонам красоты расы галактических онкологов, к которой принадлежал Айбо-лют? Он и сам не знал. Но только всегда, просыпаясь после таких снов, он чувствовал какую-то теплоту и приятное покалывание в средней шее, там, где сидела эта смешливая и восторженная девчонка, воплотившая свою мечту о полёте…