- Если в двух словах, то мне нужны деньги – вздохнула я. – ОЧЕНЬ!

  Дэвид пожал плечами.

- Разве их нельзя заработать в ДРУГОМ месте? В каком-нибудь магазинчике? Или Макдональдсе? Еще девочки частенько присматривают за чужими детишками. Или там соседскими щенками…

  Тут он покосился на спящего Марселя, и добавил:

- С собаками у тебя неплохо получается…

- Ага – согласилась я. – Только в твоих рассуждениях есть одно неправильное слово?

- Какое? – удивился Дэвид.

- ДЕВОЧКИ. Точнее сказать, слово – правильное. Но, к сожалению, ко мне оно уже не относится. Раньше-то я все это и делала. Ну, там, газон кому постричь, или клумбу полить. Но с тех самых пор, как я подросла и перестала походить на палку от швабры, соседи меня не любят. Вернее, соседки. Потому, что их сыновья, мужья и прочие племянники косят на меня лиловым глазом. И при этом проявляют нездоровый интерес к моей девичьей фигуре. И никому не докажешь, что ничего похабного у меня в мыслях нет…

  Дэвид вздрогнул от проскользнувшего словечка. И тоже опустил глаза.

- Когнитивный диссонанс! – мысленно усмехнулась я. – Вид у меня все-таки приличный. Но лексика определенно хромает.

- А больше устроиться некуда? – спросил Дэвид после продолжительного молчания.

- Увы! – вздохнула я. – Везде одно и то же Фаберже. Мне и из дому пришлось уйти по той же причине. Хотя ДОМ – это громко сказано. В общем, когда-то одна странная тетка забрала меня из приюта. То ли ей одной скучно жилось, то ли посуду мыть было лень. А, может быть, ей просто нравилось наблюдать за тем, как меня в школе гнобят. Ну, не важно. Худо – бедно, но мы с ней как-то уживались вдвоем. Пока эту старую дуру зачем-то не понесло на встречу с бывшими одноклассниками. Там мадам, точнее, мадемуазель практически пенсионного возраста, выжрала на халяву столько джина, что оказалась у кого-то в койке. Собственно, меня сей факт мало интересовал до той поры, пока к ней не начали мужики таскаться. Тетка на радостях поменяла статус – переобувшись в прыжке, и превратившись из старой девы в молодящуюся особь. Да только ейные хахали и на меня начали поглядывать. Пришлось уносить ноги и поселиться отдельно. Но, за самую дешевую конуру, все равно приходится платить. Так что работать где-то надо. И я подумала, что, если забиться в какую-нибудь пыльную контору, то обретение наличности может совпасть с мечтой о тихой жизни. К тому же, в радиопередаче о непознанном, говорили, что хозяин этого бюро – одинокий старик. А стариков девушки уже не интересуют. А если и интересуют – то исключительно с точки зрения чо нить убрать, или приготовить им пожрать. В общем, я и подумала – если не возьмут в сотрудники, так может быть, хоть в служанки попаду. Как говорится, если план «А» не срабатывает, то есть целая куча других букв, чтобы повторить попытку еще раз…

- А ты и вправду мечтаешь о ТИХОЙ жизни? Неужели же ЭТО – счастье?

  Я вылупилась на «домашнего» мальчика так, будто передо мной возник летающий слон. И возмущенно замахала лапами.

- Не задавай мне идиотских вопросов, ДЕТОЧКА, а то можешь нарваться на хамский ответ!!!

- А чего такого я спросил? – буркнул Дэвид. - Почему на вопросы «какая твоя мечта?», «что приносит тебе радость?» или «как считаешь, что нужно, чтобы быть счастливым человеком?» люди реагируют так, будто ты спросил у них что-то неприличное? Они уходят от ответа, называют тебя странным. Неужели все действительно думают, что куда важнее знать, что ты будешь есть на обед?

- Да, разумеется – ничего ТАКОГО!!! – возмутилась я. – Не иначе, ждал от меня каких-нибудь романтических бредней!!!

  Я состроила страшную рожу и провыла:

Чёрное вино, как мысли грешника, горькая печаль в душе бокала. Зеркало, израненное трещиной, и свеча, как жертва ритуала. Проникая в тайны полнолуния, совмещая мифы и реальность. Так отшлифовать своё безумие, чтоб признали бред за гениальность. Резать вечность мыслью, словно бритвою. Мерить свет слепыми мотыльками, и на мостовой, годами сбитою, отыскать свой философский камень. Из норы за хвост удачу вытянуть, Сатану погладить против шерсти, бросить кости, чтоб увидеть Истину, и найти противоядье смерти. О чинах и слухах не тревожиться, став изображеньем на медали, чтоб вокруг все крысы и ничтожества лишь заслышав имя, трепетали. Каждый день до грани, до отчаянья падать камнем и взлетать, как птица. И уйти, внезапно, без прощания, чтоб через столетья возвратиться.

- Ты под мостом когда-нибудь ночевал? Или ходил голодным – хотя бы день?

А склеп на кладбище уж точно никогда не покажется тебе пятизвездочным отелем! Судя по тому, что ты учился в Академии, у твоих родителей должен быть кругленький счет в банке. Слышала я – СКОЛЬКО там за учебу платят!

  Тут я подумала о том, что юноша, в общем, не виноват в том, что волею судьбы находится на другой ступеньке общества. И постаралась тему закрыть, спросив более миролюбиво:

- Кстати, а с чего это тебя из заведения-то выперли?

  Но он, опешив от моего наезда, кажется, не расслышал последнего вопроса. Потому, что растерянно похлопал глазами и глупо спросил:

- А в склепе разве не страшно?

  Я горько усмехнулась.

- Страшно, когда неизвестный мужик ломится к тебе в комнату с известной целью. А ты не знаешь – успеешь ли ты выпрыгнуть из окна? А в склепе – просто сыро и холодно. И приткнуться некуда…

- Ко-конечно неку- куда! – всунулся в разговор петух. – Жмурики-то не спросят: что даме угодно?

- Ты – тоже не спросил. Подсунул мне грязную собаченцию – и смотался. А мог бы и бутерброд какой-нибудь предложить – вздохнула я. – Хотя, в вашей конторе скатерти – самобранки, наверное, не наблюдается. Раз у вас тут все наоборот.

- Зато у нас наблюдается холодильник – раздался голос от входной двери.

  Упс! А господин Римус-то вернулся!

Интересно, на какой части моего монолога он вошел? И слышал ли, как я обозвала его «стариком»? Что кажется совсем не так – при ближайшем-то рассмотрении…

  Весело блестя молодыми ярко-синими глазами, хозяин заведения с шутливым раскаянием прижал руку к груди.

- Прошу прощения, ребята, что надолго оставил вас одних. Все дела, дела и никуда от них не денешься.

  Он шагнул к холодильнику.

- Итак, откроем дверцу этого абсолютно нормального и ни разу не волшебного агрегата, и посмотрим, из чего тут можно быстренько что-нибудь приготовить.

  Услышав последнюю фразу, я опять напряглась. Потому что слово «готовить» наверняка относилось к нам с мальчишкой, как к новым помощникам господина Римуса. А я вот в кулинарии – полный ноль! Ежели прибраться там где-то или окна вымыть – это, пожалуйста. Но и только. Как-то  не подпускала меня тетка к своим припасам!

- Дэвид, ты готовить умеешь? – шепотом спросила я своего коллегу, ни на что особо не надеясь.

  Ясно же, что повар из этого мальчика-мажора, примерно такой же, как из меня балерина.

- Ну, если только яичницу - растерянно отозвался он.

  Рядом послышался душераздирающий вздох. И звук падения чего-то мягкого. Мы обернулись. Конрад, закатив глаза и разбросав крылья, валялся на полу в бессознательном состоянии.

- Эй, ты чего придуриваешься?

- Господин Римус, вашей птице плохо! - завопили мы с мальчишкой почти одновременно.

  Вредный Петух приоткрыл один глаз:

- Живодеры! – простонал он. – Яичницу… Извращенцы! Нет бы кашки пшеничной покле-клевать.

- Конрад, веди себя прилично - вздохнул хозяин, доставая из недр холодильника какие-то баночки и длинную связку сосисок. – И перестань изображать из себя слабонервную барышню.

- Вам легко-ко говорить! - буркнул пернатый. – Нет, от этих ко-кошмарных детей у меня уже все нервы сдвинулись! Пойду, накапаю себе ко-корвалола.

  Вздыхая и волоча крылья, Петух вышел из комнаты.

Римус покачал головой и тоже умчался куда-то. Впрочем, вернулся довольно быстро с большим подносом в руках. На этот раз наш добрый хозяин приготовил ужин сам. После вкуснейших макарон по-флотски и жареного бекона, я почувствовала себя такой сытой, какой не была уже очень долго.

И подумала, что если задержусь здесь еще на минуточку, то усну прямо за неубранным столом. Римус встал, небрежно махнул рукой. Над немытыми тарелками и чашками задрожало и заколебалось какое-то серебристо-голубое марево. В тот же миг вся посуда исчезла!

- Обычно я бытовой магией не пользуюсь - усмехнулся хозяин заведения, заметив мой приоткрытый от удивления рот. – Предпочитаю все делать сам. Но сегодня что-то неохота.

  Он встал, и мы с Дэвидом последовали его примеру.

- Ну что же, мои юные коллеги – сказал наш работодатель. - Пожалуй, я засчитаю вам это невольное дежурство в мое отсутствие, как первый рабочий день. А посему – получите аванс.

  Несколько ярких купюр легли в мою ладонь. Дэвид свою получку спокойно спрятал во внутренний карман пиджака. А я еще немного поразглядывала денежки. Никогда такую большую сумму в руках не держала! Гм! Кажется, новая работа начинает мне нравиться. И господин Римус – вполне приятный мужчина. Мне такие, практически, не встречались. Все больше упыри, вроде тех теткиных хахалей. В общем, как говорилось в одном анекдоте: а жизнь-то налаживается!

  Выдав нам первую зарплату, хозяин отпустил меня с мальчиком по домам, наказав завтра прийти пораньше.

- Ну, я пошла. Пока! – сказала я, небрежно махнув Дэвиду рукой, и пускаясь рысью по извилистой улочке.

- Джесси, подожди!

  Мальчишка подбежал ко мне, опять почему-то покраснел, и смущенно спросил:

- А тебе, правда, негде ночевать?

- Пока есть – вздохнула я. – Если сегодня заплатить за жилье, то недельку еще можно в нем пожить. Правда, на еду тогда уже ничего не останется. Впрочем,  это привычное состояние моих дел. Как говорится, «кому назначен темный жребий»…

- И чем же ты собираешься питаться? На птичку ты вроде бы не похожа.

- Тем, что найду на рынке. Я свою конуру специально снимала рядом. Если пялиться не на прилавки, а смотреть под ноги, то всегда можно что-нибудь найти: яблоко, луковку или морковку. А, если очень повезет, то и черствый пирожок с повидлом.  Ну, и на работе теперь, наверное, можно будет чаю попить. А почему ты спрашиваешь? Есть какие-то идеи?

- Как бы – да. Я тут неподалеку в хостеле живу. Сосед мой вчера уехал и его место в комнате свободно.

- Да? А почем опиум для народа? В смысле, койка? И что скажет хозяйка, если ты меня к себе притащишь? Не подмочу тебе репутацию?

- Там – хозяин. И ему – все равно. Лишь бы деньги платили. А для соблюдения приличий, скажем, что ты – дочка моей кормилицы. Могу, конечно, сбрехнуть, что ты моя кузина. Но видок у тебя – деревенский. Сорри….

- Ни фига не деревенский! – обиделась я. – Скорее – хиппи в свободном полете!

  Но потом «включила голову» и спросила:

- А скажи – душ в твоем хостеле есть?

- Там ВСЕ есть – улыбнулся Дэвид. – Так что можешь забирать вещички из своей норы, и аренду не продлевать. Посмотрим, что нам на работе «капать» будет – ну и придумаем потом что-нибудь.

- Да нечего мне забирать – хмыкнула я. – Я, в чем из теткиного окна сигала, в том и живу. Так что можем идти в твой хостел. Кстати, а с чего это ТЫ в нем живешь? На туриста ты похож не больше, чем я – на птичку.

- А можно я пока не буду отвечать на твой вопрос? Я сейчас как-то не готов обсуждать свой «темный жребий»…

- С первым встречным – закончила я фразу.

- Ну, зачем ты ТАК? – спросил мальчик и укоризненно покачал головой. – Мы же теперь вроде как коллеги. Давай, не будем ссориться!

- Не будем – согласилась я. – Извини!