Высовываю из окна карандаш. До половины.

Затаскиваю обратно уже полкарандаша.

Высовываю в окно листок бумаги.

Затаскиваю половину листка. Смотрю на срез, ровный-ровный, ножницами так не сделать.

За окном ничего нет.

Ничего.

Нет.

Оглядываю комнату, думаю, что бы еще…

- …довольно, довольно, друг мой!

Спохватываюсь, что я здесь не один, смотрю на своего собеседника, на формулу, которая развернулась на целый стол, отчаянно думаю, что делать дальше.

А ведь не сходится.

Не сходится.

Снова в надежде смотрю в окно, может, промелькнет что-то, может, проклюнется новый мир – нет.

Ничего.

- Вы чего-то не учли, друг мой.

Смотрю на него. С ненавистью. Уже не скрываю своего раздражения, уже чувствую, что он обманул меня, просто, обманул, вот так, посмеялся надо мной, понять бы еще, - зачем…

- Вы не верите мне? – спрашивает он.

Вздрагиваю. Мне кажется, он читает мои мысли. А может, и не кажется. Что я вообще про него знаю…

Не выдерживаю:

- С чего я вообще должен вам верить? Врываетесь в мой дом, пророчите конец света, заставляете заниматься этой… формулой, - еле спохватываюсь, чтобы не сказать – дурацкой.

- Никто вас не заставляет, - он презрительно отвернулся, - не хотите, не делайте, мне-то что до вашего мира…

Кошусь на формулу:

- А почему вы вообще решили, что это сработает?

- Потому что раньше работало… всегда. Думайте, думайте, друг мой, что вы еще упустили, чего не учли?

Смотрю на формулу. Кто это вообще придумал, просуммировать все книги, всё, сотворенное человечеством за века и века, - и на выходе, за знаком равенства, возродится наша вселенная…

Вспоминайте, - он нервно ходит по комнате, - вспоминайте, черт вас дери! Книги… Чего вы не учли, какие-нибудь книжоночки всеми забытые, брошюрки какие-нибудь…

Перебираю книги. Книги, книжищи, книжонки, книжоночки, - нет, хоть убей, не помню, чтобы что-то упустил…

Чер-р-рт…

- А я понял.

Смотрю на своего собеседника, презрительно смотрю, ну-ну, что ты там понял…

- Понял… вы написали не все книги.

- Не понимаю.

- К-кто… мы?

- Вы… люди… вы написали не все книги, вы придумали не все, что могли придумать…

- Не совсем понимаю, но киваю обреченно:

- Ну… предположим…

- …и вот… вы забыли добавить ненаписанные книги.

Фыркаю:

- Ну и как бы я их добавил, если их нет?

- Не знаю, не знаю… - мой собеседник сердится, я вижу – сердится по-настоящему, - это вам решать… Если вы не видите эти книги, это не значит, в конце концов, что их нет!

- Стоп-стоп-стоп, - мне кажется, я схожу с ума, - вы говорите… что эти книги не написаны… но это не значит, что их нет?

- Именно так, мой друг. Думайте, думайте… куда еще вы не завернули сюжет? Где еще не добавили чего-то новенького?

Развожу руками. Понимаю, что мне придется искать книги. Книги, которых нет. Перетасовывать, перебирать, искать в своей голове…

Спохватываюсь.

Смотрю на своего собеседника. В памяти оживают слова – мне-то что до вашего мира…

Первый раз спрашиваю:

- А вы, собственно… кто?

Легкая усмешка в ответ:

- Это у вас надо спрашивать.

- Но…

- …меня еще не придумали.

- То есть?

- …не придумали.

- А… кто должен вас…

- …вы. Больше некому.

Пытаюсь придумать хоть что-нибудь, выходит что-то несуразное, с будильником вместо головы, с граммофонными раструбами, с каркасом для зонтика вместо пальцев…

- Ой… из-звините, - уже и сам понимаю, что задумал что-то не то, - сейчас… сейчас все передумаю…

- Нет-нет, что вы, отлично получилось… Давайте теперь биографию мне…

Начинаю придумывать биографию, это оказывается посложнее, вместо биографии к будильнику придумывается шляпа-цилиндр.

Ничего, ничего, говорю себе, начало положено, было бы начало, конец будет, формула, формула, напишем мы эту формулу, никуда не денемся…