– Церемония в Букингемском дворце назначена на послезавтра, – голос графа Ленгли звенел в подвале дома Штанмайеров.

– Мы прилетели только вчера вечером, – покачала головой Диана.

Дирижабль приземлился в Лондоне ровно в двадцать два ноль ноль. Дома они были около полуночи, и только усталость Всеволода заставила Диану отложить процедуру до утра. К тому же, такая процедура проводится впервые. Нет, конечно, слухи ходили, и сам Всеволод о них слышал. Он даже общался со своим клинком относительно этого вопроса и тот предположил, что такое возможно. Всего то, передать часть энергии от клинка человеку. Но воскресит ли это Натаниэля, не знал, ни клинок, ни Всеволод. Лишь Диана верила до конца. Последние события предали ей уверенности.

– Скажи спасибо, что император не потребовал провести церемонию сегодня или завтра, а дал тебе несколько дней, – улыбнулся Ленгли.

– Обязательно скажу ему это при встрече! – смеясь, ответила Диана.

– Ты серьезно?! – в шоке спросил Джейме. Чтобы такую дерзость и заявить императору? С неё станется!

Девушка ему не ответила. Она была счастлива. Сегодня её мечта осуществиться! Она вернет к жизни Натаниэля, исправит все свои ошибки.

– Леди Диана такая счастливая! – шептала Мияко, идя с Гилом позади Дианы и Джейме. Джейме украдкой бросал взгляд на эту парочку. Да, Мияко любит Гилберта. Удивительно, но этот факт печалил Джейме. Не то, чтобы он полюбил девушку, которая стала народным героем не так давно. Она была ему симпатична, общение с ней было приятно для него. Его радовала её непосредственность, граничившая с детским ребячеством. Но его и пугало то, как она с улыбкой на устах рассказывала о своих приключениях с Дианой и Гилбертом. Это выглядело жутко, красивая, милая девушка, улыбаясь, рассказывает о том, как перегрызала горло японским солдатам.

– Она достигла того, к чему стремилась, – ответил Гил.

– Я тоже! – прижимаясь к Гилу, произнесла Мияко. В последние дни она стала популярной среди лондонских журналистов, которые прямо осаждают особняк Штанмайеров. Мистер Хильгарт даже сказал, что скучает по мистеру Граймсу, «который бы быстро разобрался с этим сбродом у ворот!» Мияко устала от них. Они с пулеметной скоростью задавали вопросы, и девушка терялась перед ним. Приезд Гила стал для её глотком свежего воздуха. Граф Ленгли хоть и приходил каждый день, поддерживал её в общении с журналистами, интервью которым она вынуждена была давать, но это не сравниться со счастьем быть рядом с любимым Гилом. И теперь ей было плевать на журналистов, которые важны, как утверждал граф. Мияко первая из нескотов, удостоенная высокой награды. Это прецедент. Теперь отношение общества Британии к нескотам измениться. Не сразу, но постепенно. Но для девушки это было тяжело. Тяжело нести бремя ответственности. Она герой и кто знает, что от неё ждет общество. Громких заявлений? Клятв в верности Британии? А что это даст нескотам Британии? По правде говоря, Мияко к этому не стремилась. Она просто шла за Гилом, а тот шел за мечтой.

Они спустились в подвал, где Всеволод готовился к процедуре воскрешения. Команда ученых, что следила за состояние тела Натаниэля, была здесь же. Выглядели они специфически: на них были надеты костюмы химической защиты из плотной ткани. Спереди были промасленные брезентовые фартуки, а руки защищали длинные, до плеч, резиновые рукавицы. На ногах они носили кирзовые сапоги, а на голову надели противогазы, которые закрывали только лицо. Поэтому было видно, что среди них есть и женщины.

– Жуткие! – тихо произнесла Мияко, хотя в пустом подвале её шепот слышали практически все, поэтому девушка быстро закрыла свой рот руками, стараясь всем видом сказать, что сожалеет о своих словах.

Тело Натаниэля достали и положили на стол, прикрыв по пояс простыней. Парень ничуть не изменился за то время, что прошло с момента трагедии. Ученые были правы, растворы, в которые поместили его тело, вернуло ему практически живой вид. И не скажешь, что он провел почти месяц в могиле. Да, шрамы на лице так и остались. Только теперь они были серые, бескровные. Раны затянулись, как и обещали ученные. Физические травмы излечись, но это по-прежнему был труп. Бездыханный труп молодого человека. И только артефакт древних в руках Всеволода способен вернуть его к жизни.

– Но ведь… – тихо произнес Гил, глядя на тело Натаниэля.

– Что? – спросила Мияко, не расслышав, что произнес парень.

– Нет, ничего, – покачал он головой. Это мечта Дианы, она в это верит, он должен молчать. Почему-то Гил понял, что все это напрасно. Клинок может дать энергию, но Натаниэлю нужна была не энергия. Гил это понял только сейчас, хоть и сказал об этом Диане еще в Петербурге. Но остановить процедуру уже не мог. Да и не хотел, если честно. Диана пять долгих лет шла к этому. Она должна все понять сама. Или же он просто ошибается. Ведь это всего лишь догадка.

– Я начну, – произнес Всеволод, оглянувшись на Диану. Хоть это и не было вопросом, она кивнула.

Всеволод подошел к Натаниэлю, и положил клинок рядом с ним. Оружие пылало синим пламенем, но огонь был холодным и не обжигал, ни тело парня, ни простыню, которой он был прикрыт.

«Ты знаешь что делать?» – мысленно спросил он у клинка.

«Да», – ответил клинок. Тогда Всеволод поднял холодную руку парня и положил её на рукоять клинка, сжав пальцы. Все присутствующие, затаив дыхание наблюдали. Подвал погрузился в тишину. Всеволод смотрел то на клинок, то на тело Натаниэля. Ничего не происходило. Абсолютно ничего.

«Процесс уже начался?» – спросил он у клинка.

«Я не чувствую его» – ответил клинок.

«То есть, не чувствуешь?»

«Я чувствую прикосновение его пальцев, но не более. В нем нет энергии»

«Я знаю. Для этого ты здесь»

«Нет, повелитель, ты не понял, в нем нет даже того, куда энергию передавать»

«То есть?»

«Он мертв, повелитель»

«Я знаю. Для воскрешения мы это и делаем. Его надо вернуть к жизни»

«Повелитель, ты не понимаешь. Хранилище энергии не тело, хранилище энергии иное. Вы называете это душой, а в нем нет души. Он мертв, я бессилен»

«Как, бессилен? Ты же говорил…»

«Я говорил, что не знаю! Да, я могу отдавать энергию, но только туда, где её могут принять. Нельзя налить воду, если не подставить чашу. Чаши нет»

«Я тебя понял»

Он убрал руку Натаниэля с рукояти клинка.

– Уже все? – растерянно спросила Диана. Она ожидала вспышек света, неистового пламени. А клинок просто спокойно лежал.

Всеволод медленно повернулся к Диане и печально на неё посмотрел.

– Примите мои соболезнования, леди Диана, – с трудом произнес он. Для него это был не просто эксперимент. Эта молодая женщина покорила его своим стремлением искупить грехи. Её история была полна скорби и печали за содеянное, поэтому он согласился.

– Что, простите? – недоуменно спросила она.

– Ваш возлюбленный мертв, – опуская глаза, произнес Всеволод.

– Я это знаю! – воскликнула Диана. – Для этого я и искала божественное оружие! – она указала на тело Натаниэля.

– Божественное оружие здесь бессильно, – ответил Всеволод.

– Леди… – начала Мияко, но Гил приложил палец к её губам. На удивленный взгляд девушки он отрицательно покачал головой. Не стоит.

– Но… – только и смогла произнести Диана. Ком подступил к её горлу, перекрывая кислород. Все напрасно! Все поиски, все старания, весь цирк с эксгумацией тела. Все это напрасно.

– Нет, – с хрипом произнесла Диана. – Вы ошибаетесь. Просто ваш клинок… простите, мне надо собирать новую экспедицию. Мистер Марлоу, – повернулась она к Гилу, – пока мистер Граймс не вернется, вы не могли бы…

Она говорила сумбурно, мысли путались. Перед глазами все плыло, Диана не могла понять почему, пока не поднесла руку к лицу. По щекам текли слезы. Она тяжело дышала и плакала.

– Нужна новая экспедиция, – произнесла она, вытирая слезы. Всеволод взял в руки клинок и подошел к Диане. Он молча взял её правую руку и приложил к клинку. Пламя охватило руку, покалывая. Диана все еще не понимала, что происходит. Она была твердо уверена, что просто ошиблась и это не божественный, а бессмертный клинок, и ей просто нужна еще одна экспедиция. Куда? Роли не играло, главное отправиться! Цель найдется.

«Говори!» – прозвучал в её голове голос Всеволода. Она с испугом посмотрела на мужчину, сжимая кулак протеза.

«Я не могу вернуть его к жизни» – произнес в голове Дианы клинок.

– Что ты?! – закричал Диана, пытаясь вырвать руку. Гил уже потянулся за своим клинком, что висел за спиной. В схватке живого оружия с божественным шансов больше у божественного, но Гил готов был броситься в бой.

«Я клинок» – ответило божественное оружие.

– Не бойтесь, леди Диана, – заверил её Всеволод. – Он вам все пояснит.

«Передать энергию – это как налить воды в сосуд. Нужен сосуд, душа. А у него нет души. Простите», – последнее слово он произнес искренне, хотя эмоции редкость у живого оружия.

Всеволод освободил руку Дианы. Она медленно развернулась и направилась к выходу.

– Диана? – осторожно спросил Джейме.

Она остановилась и, повернувшись к дворецкому, произнесла:

 – Мистер Хильгарт, пожалуйста, подготовьте Натаниэля к погребению и сообщите его родителям, что все провалилось.

– Как прикажите, – кивнул дворецкий. Диана направилась прочь.

– Леди…– начал Мияко, но Диана остановилась и подняла руку.

– Прости, Мияко, но сейчас меня не для кого нет, – ответила она, – даже для императора Британской империи.

– Диана! – воскликнул Джейме.

– Мне плевать на все треклятые регалии! – закричала она, не оборачиваясь. – Я не стремилась спасти эту гнилую страну, Джейме, мне плевать на неё. Мне уже на все плевать…

Она замолчала и пошла дальше, к выходу из подвала. Все кончено. Все было напрасно. Дурная прихоть! И все полетело прахом. Она не хотела ни о чем думать, но мысли сами лезли в голову. Дурные мысли. Он мертв и это её вина. Вина, которую уже не загладить. Как бы она ни старалась.

Она просто шла вперед и плакала.

* * *

– Баронесса Диана фон Штанмайер! – произнес император. – За отвагу, хладнокровие и верность британской короне, проявленные вами при выполнении опасной миссии во имя Британской империи, я, Кристиан Эдвард V, награждаю вас орденом священной Британии! Отныне вы Дама Большого Креста. Миледи Диана фон Штанмайер! Поприветствуем!

Зал взорвался аплодисментами. В первых рядах стояли Дик, Мияко, Джейме, Свейн и Дин с Метью. Свейн служил писарем при штабе лондонского гарнизона. Работа тихая, спокойная, как раз для него. Дин на подаренные Дианой деньги купил акции нескольких компаний и получал на них дивиденды. Доходы не большие, но ему и Метью этого хватит. Мальчишка пошел в школу, начал учится.

Встречу организовала Мияко с помощью Дика. По сути, она эту троицу не знала, но решила, что присутствие хороших знакомых поможет Диане прийти в себя. Идея, конечно, так себе, так как наемники не были близкими знакомыми Дианы, но Гил с Диком поддержали девушку. Сначала чиновники из имперской канцелярии наотрез отказались допускать этих людей во дворец, но Джейме удалось их убедить, пояснив, что это друзья леди Дианы и леди Мияко. Нехотя, но их пустили на мероприятие.

– Ваше императорское величество, я могу сказать несколько слов? – спросила Диана у императора.

– Разумеется! – кивнул Кристиан Эдвард V. Лорд Друид недовольно скривился, ему придется стоять и держать второй орден, адресованный Гилу. Парень остался стоять позади Дианы и императора, рядом с лордом Друидом. Император позволил себе отступить на шаг, но не более, не став вровень с лордом и Гилом.

Диана посмотрела в зал. Сегодня она надела черное с красным платье, чем-то похожее на то, которое было на ней в новогоднюю ночь в Пендрагоне, только вместе сетки, окантовкой сегодняшнего платья был шелк, который ярко выделялся на черном бархате.

– Дамы и господа! – начала Диана, когда зал затих, ожидая слов новоиспеченного героя империи. – Вы думаете, что я буду благодарить вас за столь высокую честь, быть удостоенной такой высокой награды! Отнюдь!

Джейме печально опустил голову. Диана все-таки устроила представление. Хотя, он её понимал и даже попытался добиться от императора переноса церемонии, но получил деликатный отказ. А просить правителя второй раз он не рискнул.

– Признаться, я не стремилась получить эту награду, – продолжила Диана, указав на орден на своей груди. – Моя цель в путешествии была иной. Я искала средство исправления своих ошибок. И так сложились обстоятельства, что я оказалась в нужное, для империи нужное время в нужном месте. Скажу честно, я была готова лично пристрелить Сэмюеля Честера. И на то у меня были веские причины, как у подданной Британской империи. Сэмюель Честер разыскивался британскими властями во всех колониях как предатель, сепаратист и террорист. Да, это было лишь частью его легенды, чтобы втереться в доверие к властям Новой Британии. Но тогда я, мои соратники не дадут солгать, – она указала на Мияко, которая в момент, упоминаемый Дианой, пила с Бригиттой виски, разбавленный томатным соком, и никак не могла подтвердить слова Дианы, – готова была пристрелить его. Но я поверила ему. Не скажу, что полностью, просто на тот момент наши пути сошлись, и мы шли вместе, хоть и цели были разными. Правда, когда документы оказались у нас в руках, осталась только одна цель: выжить. И мы выжили. К сожалению, не все. Сэмюель погиб. По глупости, скажу я, он просто решил погеройствовать и словил шальную пулю. Мы вынуждены были оставить его на старом кладбище Пендрагона и спешно покинуть страну. Волей судьбы нас занесло во французские владения, где цель осталась та же: выжить. Мы постоянно выживали, дамы и господа. Таща за собой этот чемодан с документами. Тащили только потому, что верили: эти данные предотвратят войну. И знаете что? Все это ложь! Гнусная ложь!

Лорд Друид сделал шаг вперед в намеренье остановить Диану, но его самого остановил император, покачав головой.

– Но! – прошептал ему лорд.

– Пусть говорит, – тихо ответил император. Лорду Друиду не оставалось ничего, как вернуться на свое место рядом с Гилом. Парень испугался за Диану. Уж тут точно не стоит геройствовать, кругом охрана, которая пристрелит, не моргнув и глазом. К тому же, клинок остался дома, на церемонию взять живое оружие не позволили.

– Мы не остановили войну! – продолжила Диана. – Мы её лишь отсрочили. Отложили на неопределенный срок. Если наши враги намерены развязать войну, они её развяжут. Возможно, нам не предстоит гибнуть в этой войне, но уж нашим детям точно. К чему я все это говорю? Все мы любим. Люди, нескоты, не важно. Мы любим, любят нас. Но не всегда те, кого мы любим, и кто любит нас, с нами. Я знаю свое прозвище. Безумная баронесса. И да, я его оправдываю. Прямо сейчас! Но мое безумство лишь плод моей безрассудности. И тяжелого провала. Натаниэль Брадберри, мой дорогой Натаниэль, – по щекам Дианы потекли слезы, – он мертв. Все мои безумства ни к чему не привели. Лишь осуждение со стороны общества, на которое я плевала. Сейчас на моей груди висит орден за спасание Британии от войны, но я никого не спасла. Я не спасла Натаниэля, я не спасла вас. Мой дорогой Натаниэль мертв и вчера он был похоронен. Все что я вам дала, это отсрочка. Жалкая отсрочка на неопределенный срок. И как безумная баронесса, я призываю вас: любите своих близких сейчас. В этот самый миг. Дорожите ими и не делайте необдуманных поступков. Поверьте, судьба вам еще преподнесет подарки. А будут ли они хорошими или нет, известно только ей одной.

Она замолчала. Зал тоже молчал. Все были поражены столь дерзкой речью Дианы, а еще больше спокойствием императора, который не остановил её и не прервал. Поэтому никто не решался зааплодировать ей. Первой зааплодировала дама в дальнем углу зала. На ней было черное платье и вуаль, скрывающая лицо. Все недоуменно обернулись на неё. А она медленно подняла вуаль, открывая лицо.

– Леди Брадберри? – удивленно спросила Диана. Это была Айседора Брадберри, мать Натаниэля. Женщина осунулась, постарела.

Она подошла к Диане, которая уже спустилась со сцены и произнесла:

– Красивая речь, моя девочка.

Айседора искренне улыбнулась Диане. Она не испытывала к ней ненависти. Ненависть не вернет Натаниэля.

– Простите меня, леди Айседора, – зарыдав, произнесла Диана. Зал продолжал молчать, наблюдая за сценой. Император не знал, что и сказать. Журналисты щелкали фотоаппаратами и записывали происходящее в блокноты.

– Он обрел покой, – тихо произнесла Айседора и, повернувшись к присутствующим, громко добавила: – Диана собственным примером показала, что такое безрассудство и верность. А на что способны вы, светские дамы? Вы готовы ради своих мужей, братьев и отцов пойти на край света?! Я знаю ответ, нет. Вы готовы лишь обсуждать наряды, модные новики и то, что нескоты последнее время стали много себе позволять! Вы не способны даже на сотую долю того, на что пошла она. И кто здесь безумен, спрошу я вас?!

Зал молчал. Тогда Айседора просто взяла Диану за руку и увела прочь. Джейме разрывался между двумя чувствами: остаться здесь и рвануть вслед за Дианой, потребовав объяснений. Он предпочел остаться здесь.

Мияко была потрясена речью Дианы. Война будет, и Диана в этом твердо уверена. Значит, все временно и она должна ценить те моменты, что находится с Гилом. Она их… ценит, наверное. Или же просто принимает это как данность, он с ней. Девушка задумалась. Ведь она могла потерять его, своего Гила, во французских колониях. Если бы она не закричала тогда, уставившись на плакаты о розыске, все могло быть иначе. Да, все обернулось хорошо, но все же.

Мияко посмотрела на Гила, который все еще стоял на сцене, ожидая награждения.

– Мы продолжим? – тихо спросил лорд Друид у императора. Тирада Дианы, а следом и Айседоры, повергли в шок всех присутствующих. Она сказала многое и даже то, за что её следуют наказать. Она усомнилась в несокрушимости Британии! Во всяком случае, так показалось лорду Друиду. Император же был иного мнения. Кристиан Эдвард V считал, что она сказала все верно. Враги не отступятся и народ вместе с аристократией должен быть готов к войне в любой момент. Еще раз сплотиться вокруг монарха! Прекрасная речь, безумная баронесса! Браво!

– Да, конечно, – кивнул он, и они приступили к награждению Гила.

– Мистер Гилберт Марлоу! – произнес император, подойдя к Гилу. – За верность британской короне, проявленную отвагу и смелость при доставке важных сведений, я Кристиан Эдвард V, награждаю вас орденом священной Британии! – он повесил на грудь Гила орден. – Отныне вы Рыцарь Большого Креста! Сэр Гилберт Марлоу!

– Благодарю! – произнес Гил.

– Желаете что-то сказать? – император указал на толпу, которая уже и не знала чего ей ждать.

– Я думаю, сегодня было сказано достаточно, – улыбнувшись, произнес Гил.

– И главное, – в ответ улыбнулся император, – сказано верно!

Надо беречь и ценить тех, кто рядом. Жаль, Маргарет так не считала. Хотя, он сам не лучше. Но зато он достиг цели, нашел Мияко и… поучаствовал в политических играх. Не стоит говорить громких слов о предотвращении войны. Диана права, они лишь отсрочили её, не более. Громкие слова пусть говорят политики и журналисты. А они лишь скромные герои, о которых вскоре забудут.

Гил посмотрел на Мияко. Девушка улыбнулась ему, он улыбнулся ей. Зал зааплодировал новому герою.