После всех страшных событий я уснула, как убитая, даже не дослушав кошачьей колыбельной. Во-первых, сказалась дикая усталость. А во-вторых, кораблик был для меня самым спокойным местом на свете. И таким же привычным: я ведь на нем выросла. Да, за шесть лет моего отсутствия Цезарю не единожды приходилось менять паруса, но в каюте все осталось по-прежнему. Каждая заклепка и трещина на переборке была мне знакома. Даже моя подвесная койка осталась на месте. Родители спали на широкой лавке, встроенной в стену – а я в своей уютной «клетке – сетке – гамаке». Почему отец называл этот кусок парусины «сеткой» я не очень понимала. Наверное, потому, что я была легкой и шустрой, как птичка колибри. А птички, как известно, живут в клетках. Хотя меня скорее можно было называть тогда обезьянкой. Помнится, когда я была совсем маленькой, Цезарь все время причитал, что меня следует привязывать за ногу, потому  что меня вечно укачивает. А когда меня укачивает – я что-нибудь откручиваю…

Наверное, оттого  что  вспомнилось детство, мне опять приснились мама с папой. Но это был хороший сон, потому что в нем все были живы.

Я бы не спешила просыпаться, но из приятных воспоминаний меня вывел звук судового колокола. Черт! Наверное, уже пора на вахту. Полежу еще пару минуток, а потом пойду наверх. Мысли мои перепрыгнули с прошлого на настоящее. И я принялась вспоминать события последнего месяца, нашпигованного ими, как утка яблоками. Впрочем, все ли было плохо?

Этот месяц научил меня, как чинить собственное сердце, как собирать себя по частям заново, как справляться без людей, про которых ты думал, что они будут в твоей жизни долго-долго. Научил, что никто по-настоящему не с тобой, что нужно разбираться со всем самому. Никто не поставит тебя обратно на ноги, кроме тебя самого. Ладно, не будем вешать нос! Как говорится – не бывает тупиков! Бывают не пробитые тоннели! В конце концов, каждый из нас - немножечко волшебник! И запросто может превратить печаль - в радость, неудачу – в победу, а одиночество и отчаяние - в счастливую жизнь! 
       Я посмотрела вниз. Обнаружила спящих на лавке Роберта и Джейсона, и поняла, что времени уже много. Раз мальчишки спят, то значит, вахту они уже отстояли. Бедный Цезарь торчит на мостике один, как перст, а я тут зачем-то глубокую философию на мелких местах развожу! Я взлетела на палубу.

И обнаружила Корабельного Кота в компании двух музыкантов. Они сидели ко мне спиной и вели неспешную беседу.

– В такую ночь хорошо пить, – сказал Аластер и потянулся за фляжкой.

– Да. И плохо быть одному, – ответил Лукас.

  И взял в руки лютню.

Паруса у пирса накрыла темень. От земли до неба всего полшага.
На исходе ночи  - собачье время. Часовой уснул на корме у флага.
Он не вышел званьем, не вышел рангом в адмиралы. Да чёрт с ним, ведь он не гордый.
Ему снится далёкое Порто-Франко,  город вечной свободы. Весёлый город!
Там по набережным небрежно  гуляют дамы кровей неясных, смутных.
Дует южный ветер и пахнет нежно  апельсиновой коркой от плеч их смуглых.
Он бежит, тротуара едва касаясь, он торопится в гости к чужой невесте.
И детей там приносит не белый аист, а белые чайка и буревестник…

- Старая песенка, – вздохнул Цезарь. – Но красивая-у-у-у…

- Я тоже ее знаю, – сказал Аластер.

  И допел куплет:

Жёлтый месяц на небе под утро тает, опустевшие трюмы воняют гнилью.
Часовой уснул, он и знать не знает, что его уже полчаса как убили.
Из дымящейся треугольной ранки кровь уходит в море, стекает в воду.
А ему всё грезится Порто-Франко,  город вечной свободы. Его свободы.
Он не вышел званьем, не вышел рангом, не дошел до дверей капитанской рубки.
Часового спихнули за борт и – амба!А вселенная крутится в ритмах румбы.
А вселенная плавится в звуках танго, дует южный ветер, прекрасный ветер.
Где-то там долгожданное Порто-Франко просыпается с музыкой на рассвете…

- Очень красиво,  –вздохнула я. - Но – как трагично!  Не кажется ли вам, мои дорогие, что вы что-то не то поете? Не накликать бы нам беду!

- Самая большая беда с нами уже случилась, – тихо ответил Аластер. - Мы все рассыпались, как стеклянные бусы с порвавшейся нитки. Ничто уже не прочно…

Он снова наполнил рюмку.

- Не слушай старого… чудака! – тут же повернулся ко мне Лукас. – Простите, учитель, но вы несете чушь! Мы – не рассыпались! А как раз собрались. Не надо думать о плохом. На любое событие можно смотреть с разных сторон.

- Как это? – спросила я, усаживаясь на палубу.

- Обыкновенно – пожал плечами Лукас. – Подумай о том, что произошло с тобой с того времени, как мы расстались. Или нет, лучше с того момента, когда все началось. Сколько ножей в спине насчитала за прошедшие дни? С десяток набралось? Мысленно запиши на лист. Вспомни всех поименно. Осознай. 
Сердце разбили? По кускам собирала? Вылечила, нет? Ставь галку. 
Воспроизведи каждый незаслуженный пинок, и каждую оплеуху. Сделала? 
А теперь, как говорится, переворачиваем лист и пройдемся по твоим грешкам... 
Джейсона сколько раз обидела незаслуженно? Голос повышала часто?

А зачем? Рисуй плюс. Сколько шансов упустила? Пожалела о сделанном, о несделанном? Времени впустую достаточно провела? Пиши: потрачено. 
Далее. Тетку обвиняла, подводила? Заслуженно, нет? Отмечай. Осуждала? Завидовала? Ненавидела? А с какой целью? Зачем тебе это надо было?

 Обдумывай, как следует. Будь честна перед собой. Отложи лист в сторону. Теперь вспомни три лучших момента, когда была счастлива, и три самых отвратительных, когда от боли душу судорогой сводило. Подумай, почему так произошло, за что на тебя такое несчастье упало? Почему счастье обрывалось, вспоминай. Вспоминай, девочка, вспоминай, моя хорошая. Трудно, неприятно, знаю. А ты сделай, стиснув зубы. Вспомнила? А теперь просто возьми и сожги без сожаления, что записала. Видишь? Всё, больше нет этих событий. Они в прошлом. Ты прожила их. И возвращаться к ним не вздумай. Нелегко ведь было всё это сейчас прокрутить по новой? А значит, не оборачивайся. Взгляни, на горизонте новая полоса препятствий, и ты должна пройти их с достоинством. Ты ведь умница, не забывай, ладно? 
Воспоминания — пепел, лёгкий и невесомый. Сделай прошлое пеплом. Сдувай его со своего красивого и теперь чистого сердца, освободив его от балласта в виде бессмысленных терзаний.. Выше нос, вдохни полной грудью и не сдавайся. Слышишь меня? Не смей сдаваться. Помни, что всё это было не зря, и никогда не сдавайся!
Мысленно я попыталась следовать советам мудрого шута. Да, это оказалось нелегко! Пожалуй, самый большой мой грех – это несправедливые обвинения в адрес тети Ингриэн. Которая пыталась спасти меня от меня же самой. Пусть и выбрала не самый подходящий способ. Если  я когда-нибудь еще окажусь на Севере,  непременно поговорю с ней об этом и попрошу прощения.

Я немного помотала гудящей от большого количества ценных советов головой и вдруг вспомнила нечто очень важное!

- Ох, Лукас…. Все забывать никак нельзя! С этой бесконечной беготней по Запертым Землям, я не успела сказать тебе главного: тебя ждут на Востоке!

  Тут я покосилась на Кота и Аластера и тихо добавила, не вдаваясь в подробности:

-Тебе просили передать привет … сестренки.
  Лукас просиял. Он понял – о ком я говорю. А я подумала о том, что любовь все-таки странная штука. Вот почему восточная принцесса выбрала шута? Он же ее старше … э-э-э… раза в два! А мой (хи-хи!) юный женишок не произвел на нее никакого впечатления?!! Наверное, это действует магия Поющего. Ведь тот, кто его слушает, попадает в его энергетическое пространство (кажется, так это называется!). Как птичка в силки птицелова. И, если ему там хорошо, то человек там и остается.
А вот  тетушка моя попалась к Арману в лапы. Ведь, если разобраться, ничего такого особенного в нем не было. Обычный нищий бродяга. А она все-таки – Правительница. Могла бы найти своего избранника среди равных. Ну, или среди лордов. Хотя, из кого там выбирать? Все похожи друг на друга, как снеговики на базарной площади!  И характером, наверно, не лучше чем те же, бр-р-р! противные Хансены.
Интересно, что сейчас происходит во дворце? Сохранилась ли у меня способность  видеть  на расстоянии? Ведь волшебный апельсин был съеден давным - давно.
Я отошла в сторонку и снова попыталась представить глаза леди Ингриэн…

Долгое время ничего не происходило. Потом я услышала шум ветра … Потом печальный звон струн арфы… Потом – обрывки какого-то разговора… А потом до меня донесся тихий плач и тетушкины слова:

- Неужели Арман больше не вернется? Наверное, это Небо карает меня за Элли…

Хм! Почему это он не вернется? Откуда? Ах, да. Он же собирался за каким-то артефактом! Я напрягла память и вспомнила:

- Куда на этот раз? – спросила леди Ингриэн.

- На Юг. К Лазурным берегам. Я слышал, там в одной из подводных пещер скрыта Богами от глаз смертных Синяя Раковина. Если поднести ее к уху, то можно услышать  голоса из будущего …

  Получается, что Арман сейчас на Юге?!! Как и мы? Утром надо спросить Роберта о Синей Раковине. Что это за диковинка такая?
Тут я вспомнила про свой медальон с жемчужинкой. И подумала, что мне совсем не хочется носить этот подарок. Потому, что для меня он теперь связан совсем не с беглым лордом, а его семейством. Мне внезапно захотелось зашвырнуть в море эту семейную реликвию. Но я ограничилась тем, что просто сняла медальон и сунула его в карман. Потом верну юноше – пусть сам решает – куда его девать?

Я вернулась на мостик, сменив уставшего Кота. Он ушел в каюту. Менестрели тоже угомонились. И легли спать на палубе.

Я опустилась на еще теплые доски рядом со штурвалом, и стала смотреть на море. И  опять услышала совсем рядом голос отца.

- Сколько бы ни смотреть на море - оно никогда не надоест, – говорил он маме. - Оно всегда  разное, новое, невиданное. Оно меняется на глазах каждый час. То оно тихое, светло-голубое, в нескольких местах покрытое почти белыми
дорожками штиля. То оно ярко-синее, пламенное, сверкающее. То оно играет барашками. То под свежим ветром становится вдруг темно-индиговым, шерстяным,точно его гладят против ворса. То налетает буря, и оно грозно преображается. Штормовой ветер гонит крупную зыбь. По грифельному небу летают с криками чайки. Эхо звенит бронзой в  оглушенном воздухе. Тонкий туман брызг висит кисеей во всю громадную высоту  потрясенных  обрывов.
Но главное очарование моря заключается в какой-то тайне, которую оно всегда хранит в своих пространствах…

  Хм! Скажи мне, море, какую тайну ты от нас скрываешь?

Когда небо на востоке совсем посветлело, и из мерно качающихся волн взлетел над линией горизонта огненный диск солнца, Аластер сменил меня на мостике. После завтрака Лукас и Джейсон собрались еще раз отправиться на берег за кокосами, бананами и прочими южными фруктами. Хитрый мальчишка так и сиял от счастья, когда бежал к рощице по белому песку пляжа. Видно, он все-таки выклянчил у шута разрешение залезть на вершину пальмы.
Тут я вспомнила  ночные размышления и догадки и подошла к Роберту  с вопросом о Синей Раковине.
- Вещая раковина? – охотно откликнулся юноша. - Разумеется, я знаю эту легенду.
- Расскажешь мне?
- Конечно! Хочешь, давай немного прогуляемся по берегу? Далеко уходить не будем, пройдемся вдоль линии прибоя. И я расскажу тебе все, что знаю  об этом загадочном предмете.
Я поспешила согласиться. И мы с юношей, не спеша побрели по белоснежному песку, любуясь игрой света в волнах.

День был нежаркий, с моря налетал легкий бриз, и лохматые макушки пальм, казалось, весело кивали нам, приглашая полюбоваться красотой южного острова. Я подумала, что здесь удивительно хорошо и спокойно. Наверно, можно было бы построить на этом островке хижину, чтоб тихо и мирно жить среди прелестей вечного лета. Ловить рыбу в море, а в роще собирать фрукты. И забыть навсегда про безумный и жестокий мир, который подстерегает тебя за светлой чертой горизонта. Вот только кто даст гарантию, что мир забудет про тебя?

Я вздохнула,   а в голове тут же проскользнула лукавая  мысль:
- И кто скажет, как скоро опостылеет  эта южная идиллия – тебе, дочери знаменитого капитана? Ты ведь привыкла к тому, что жизнь – это череда бесконечных приключений!
- Приключения хороши, когда знаешь, что после  тягот странствий тебя

встретит тепло родного дома, - возразила я самой себе.